Визит президента Молдавии Игоря Додона в Москву, казалось, был обречён остаться рутинным и малозаметным. Несмотря даже на то, что он примечателен сам по себе – как первый официальный визит в столицу России главы суверенного молдавского государства после распада СССР. Вот и Владимир Путин счёл такую рутинность несправедливой – и придал мощный импульс, обеспечивший, как минимум, итоговой пресс-конференции президентов место в топах мировой политики.
Кончено, медийными хитами стали в первую очередь путинские пассажи о «девушках с пониженной социальной ответственностью» – да и сам термин отныне прочно прописался в сокровищнице метафор русского языка. Особенно – будучи изящно зарифмованным со «значительным уровнем деградации политических элит на Западе, в том числе в США».
Однако в тени столь яркого образа несправедливо оказались куда более значительные вещи, а именно: а) ёмкий анализ текущего политического конфликта в американской элите, сопоставимого по накалу со «второй гражданской войной», б) противопоставление этому разгулу безответственности и деградации внятного и исторически преемственного принципа России в мировой политике – принципа главенства государственного суверенитета, чей бы он ни был, хоть молдавский, хоть американский.
Ведь в чём упрекает президент России вашингтонскую стаю «хромых уток», «которые бесконечно прощаются, но не уходят»? В том, что эта стая «не любит» русских вообще и Путина в частности? Нет, к этому он относится с заслуженной иронией.
А стаю «хромых уток» Путин упрекает в… подрыве американской государственности: «…Люди, которые это делают, …наносят интересам Соединённых Штатов огромный ущерб. Такое впечатление, что они, потренировавшись в Киеве, готовы у себя в Вашингтоне майдан организовать, только бы не дать Трампу вступить в должность. …Связать вновь избранного Президента по рукам и ногам при выполнении данных им в ходе избирательной кампании обещаний американскому народу как внутри страны, так и на внешней арене».
В этой короткой формулировке речь, обратите внимание, идёт о базовых ценностях суверенитета и даже, прости Господи, американской демократии. Странно, что о них заботится глава совсем другого государства. Но, во-первых, кажется, сегодня больше и некому. И, во-вторых и в-главных, как раз это вполне органично для той идеологии, которую Россия продвигает как основу нового миропорядка XXI века.
Что это за идеология? Она обескураживающе проста. Граждане, мол, империалисты, проект однополярной глобализации у вас гавкнулся. Да он, в общем, и при жизни-то привлекательностью не отличался. И в конце концов привёл к тому горькому катаклизму, который мы сейчас наблюдаем. Взамен мы предлагаем вернуться к миру суверенных государств во всём их многообразии, которое не подчиняется догмам «единственно верных учений» и не нуждается, соответственно, в вооружённом продвижении унифицированной демократии.
Да, мы понимаем, что суверенные государства бывают разными – большими и маленькими, мощными и не очень. Потому и предлагаем вернуть понятию «международное право» его изначальное значение: соблюдение правил, которые одинаковы для всех по модулю, а не обслуживают привилегии избранных (а то и вообще единственного самопровозглашённого «избранного»). И да, в таком мире функция сильных – быть гарантом равноправия многообразных суверенитетов. В роли не «жандарма», заметьте, а именно гаранта – есть разница.
Как это выглядит? Да вот так и выглядит, как Россия сейчас образцово-показательно демонстрирует в Сирии. Мы там – не за какую-то из сторон гражданской войны. Мы не выбираем из тамошних террористов и махновцев подходящую нам из каких-то идейно-финансовых интересов «умеренную оппозицию». Мы там даже не за Башара Асада персонально. Мы там – за государственность как институт, способный нести ответственность за данную страну. Какая эта государственность – дело не наше, это дело сирийцев: только определяться с этим придётся без экстремальных приключений.
Но главное – государственность. Потому что только она на нынешнем этапе развития человечества способна обеспечить посильно нормальную жизнь людей в стране. Там, где государственность – там могут быть проблемы и кризисы, но там нет хаоса.
В чём принципиальное отличие от «мирового жандарма», чью деятельность мы наблюдали в разудалую годину «арабской весны» и украинского «евромайдана»? В том, что там государственность не обеспечивалась, а целенаправленно разрушалась. С результатами сейчас предметно знакомится не только население потерпевших регионов, но и даже сама Европа.
Причём, что важно: уничтожение государственности и суверенитета – это не проявление злой воли конкретной «нехорошей» администрации Белого дома. Это – обязательное свойство проекта однополярной глобализации, где выгодополучатель даже не США как государство, а большой капитал – по сути своей безликий и транснациональный.
В этой логике, кстати, американская государственность – ничем не лучше ливийской. Если она мешает бизнесу – значит, рано или поздно на неё тоже найдётся свой майдан. Что такое майдан в сверхдержаве и что от него будет – мы дважды в ХХ веке проходили на собственном опыте.
Именно об этом и предупреждает Путин своих «партнёров».
Потому что как раз в его-то логике американский суверенитет – ничем не хуже сирийского или молдавского.
В том миропорядке, который Россия считает разумным, нам не нужны вассалы, нам нужны договоропригодные партнёры – которые не решают за нас, что нужно нам, а легитимно и суверенно формулируют, что нужно им и их народам. Потому что, как убедительно доказано практикой, единственная альтернатива своенравному Лукашенко или жёсткому прагматику Трампу – это не глобальный порядок, а глобальный дурдом.
