Юлий Гусман: Я никогда одномоментно не видел столько противных людей
Юлий Гусман,
художественный руководитель Российской Академии киноискусства — «Ника», кинорежиссерЮ.Гусман: И Ельцин позвонил, сказал – это лето было, июль – ты можешь Дом кино открыть? Я говорю: у нас ремонт, мы не можем, никого нету. – А нас никуда не пускают.
И я собрал людей и спросил: готовы работать для революции? Я понимаю, что сейчас как бы эти воспоминания нужно забыть… ну, вот, и все наши, кто был в городе, все согласились, поставили стулья, которые ремонтировали, чистили, мыли. Они пришли, два дня заседали.
Подписывайтесь на наши новости в Google+О.Чиж: В условиях ремонта, вот во всей этой атмосфере?
Ю.Гусман: Нет-нет, там особенно не было ремонта, там просто мебель была вынесена. Ну, в общем, как-то так, пыльно…
И.Воробьёва: Когда на выборы он шел, еще тогда?
Ю.Гусман: Нет-нет, когда вся эта история была, эта знаменитая межрегиональная депутатская группа.
И.Воробьёва: А, все понятно. А почему вы приняли такое решение? Вы просто были за Ельцина?
Ю.Гусман: А там не было никакого сомнения. Сейчас же, когда постфактум я с интересом наблюдаю за дискуссиями людей, которые родились или после, или им было тогда лет 5… Но на самом деле там так было, вот это то, что называется логика исторических событий. Вот рассказ о том, что, если бы маршал Груши не опоздал на Ватерлоо, тогда бы… А вот мне казалось, что вот так и должно быть, потому что у Ельцина же был штаб в Доме кино, и у всех был штаб тогда в Доме кино, потому что Дом кино, и, конечно, до Дома кино Союз кинематографистов после 5 съезда был самой демократической, самой – ну, сейчас смешно об этом говорить – самой такой прогрессивной и самой замечательной организацией, в которой все и происходило.
***
И.Воробьёва: 93-й год, Государственная Дума.
О.Чиж: Зачем?
Ю.Гусман: Зачем – понятно, а вот куда… Это короткий рассказ. Зачем – потому что я долгие годы работал, ну, не долгие годы, все это время работал на команду Гайдара, занимал там самые замечательные посты, если так можно сказать. Очень мы старались, мечтали – не буду сейчас рассказывать про свободу, которую называют «лихими 90-ми», для меня это, как и ельцинский музей, это самые святые годы, которые породили все, что есть. Бессмысленно сейчас спорить с народом, раз другой тренд. И как оценку нашу, трое нас было главных таких супостатов и начальников, нас Егор Тимурович пригласил в Думу.
И.Воробьёва: А двое других кто?
Ю.Гусман: Это Мурашов и покойный Головков. Там много было людей. И мы вошли во фракцию. Это было интересно, я был зампредседателя комитета по геополитике, меня послали бороться – сейчас самое модное слово – бороться против ЛДПР.
Это длинная история. Резюмируя, скажу: в моей жизни я никогда одномоментно вместе не видел столько противных людей. Я жил всегда в атмосфере, я никогда не общался и никогда не дрался. При мне никогда не ругали национальности. Не знаю почему – мне так повезло. Ну, в Баку, понятно, не в Москве, я бы убил бы, уже до окончания фразы «жидовская морда» — у него не было бы морды, ни такой, ни жидовской – никакой. Я так привык к тому, что в моем городе и в моей жизни среди моих друзей такого быть не может, а я еще артист, и спортсмен, и красавец, и я сидел в этой Думе и думал: ёлки, что это за люди, и что они несут? И я говорил: Егор, я не могу, я должен отвечать. А он говорит: нет, мы пришли сюда заниматься законотворчеством, ничего я сделать не могу.
Дискуссии о политикиИсточник
