Если в СССР Церковь была помехой на пути осуществления великого проекта Светлого Будущего, то у нынешних противников Церкви никакого общего проекта нет. Вернее, они могут быть приверженцами самых разных проектов. Использование Исаакиевского собора Церковью вызвало массу разговоров о финансовых вопросах, в которые я не буду вступать, ибо не осведомлен, и о вопросах сохранности самого собора, которые, как я уверен, прекрасно решаемы, действующие соборы как-то до сих пор не рассыпались, но это скорее вопрос к специалистам.
Я хотел бы остановиться на немного другой стороне ситуации: антиклерикальном движении вообще и его использовании политиками определенного рода.
Некоторые обсуждения в медиа и социальных сетях вызывают у меня чувство щемящей ностальгии – они выглядят как пересказ статей из «Пионерской правды», которые я читал, когда и солнце было ярче, и трава – зеленее.
Примерно в ту же эпоху мне довелось посетить Музей истории религии и атеизма, который был расположен в здании собора.
В экспозиции музея были макеты страшных орудий пыток, которыми пользовались средневековые инквизиторы, подробные иллюстрированные рассказы об испанских аутодафе и другие готические ужасы, которые произвели на мою детскую психику неизгладимое впечатление.
Меня утешали тем, что в первой в мире стране массового атеизма власть церковников уничтожена, им в их черных одеждах остается только бессильно шипеть на советских пионеров.
Эмоционально я понимаю ужас некоторых людей перед мрачным царством клерикализма – возможно, в детстве им по мозгам ездила та же пропаганда, что и мне, – хотя на уровне разума не могу этот ужас разделить.
Исторические соборы европейских городов продолжают использоваться в качестве соборов – и ничего страшного не происходит, никто никого не тащит на костры инквизиции.
Во времена моего детства превращение собора в музей оправдывалось исторической правотой – во-первых, в соответствующей идеологической картине мира религия была злом, обманом, при помощи которого эксплуататорские классы удерживали народ в подчинении, и устроить музей там, где люди раньше возносили молитвы, было знаком победы сил прогресса, вехой на пути в светлое будущее.
На антицерковных манифестациях собираются ностальгирующие коммунисты, борцы за права сексуальных меньшинств, неоязычники, либералы (фото: Dmitri Lovetsky/AP/ТАСС)
|
Во-вторых, люди верили в непреложные законы исторического развития, согласно которым религия должна была исчезнуть. В светлом будущем храмы могли существовать только в качестве музеев. Такова была их неизбежная судьба, и люди просто помогали желанному будущему наступить чуть раньше.
Но эта картина мира оказалась ошибочной; обещанное светлое будущее не наступило. Вся аргументация, стоявшая за превращением храма в музей (а многих других храмов в склады, кинотеатры или просто развалины), оказалась несостоятельной.
Антиклерикализм выжил – но уже в совсем другой форме, не имея за собой такой мощной идеологической традиции.
Нас не должно это удивлять, антиклерикализм есть во всех христианских странах – как тень. В Испании или Польше при довольно влиятельной Церкви мы видим и довольно свирепых антиклерикалов.
Более того, во всем мире ненависть к церковникам остается (для прогрессивных сил) практически единственной дозволенной и приемлемой формой ксенофобии.
Там, где ненависть к другим группам – расовым, этническим или даже религиозным – будет безоговорочно осуждаться, ненависть к Церкви (на Западе – прежде всего Католической, у нас – прежде всего Православной) будет приниматься как что-то уместное и даже позитивное, все неизрасходованные запасы ксенофобии будут направляться именно туда.
Но, в отличие от советского, нынешний антиклерикализм чисто негативен.
Если в СССР Церковь была помехой на пути осуществления великого проекта Светлого Будущего, то у нынешних противников Церкви никакого общего проекта нет. Вернее, они могут быть приверженцами самых разных проектов.
На антицерковных манифестациях собираются ностальгирующие коммунисты, борцы за права сексуальных меньшинств, неоязычники, либералы – самые разные люди самых разных взглядов, объединенные чисто негативно – общей враждебностью.
Люди испытывают потребность в общей идентичности и осмысленности своей жизни, участии в чем-то значимом, что наделило бы их чувством надежды и достоинства. Такое объединение может быть позитивным – вокруг чего-то или негативным – против чего-то.
Церковь – пример позитивного объединения. У людей есть общая вера, они проявляют ее в совместных действиях. Но любое позитивное объединение требует определенных усилий: изучения доктрины, дисциплины, самоограничения – оно интеллектуально и физически затратно.
Негативное объединение несравненно дешевле. Оно не требует приверженности чему-либо или ответственности перед чем-то. Люди могут пережить чувство общности и осмысленности при очень небольших вложениях.
Но такие «объединения против» имеют ряд слабостей. В частности, большинство их участников обречено послужить топливом для чужих проектов.
Классический пример, который еще войдет в учебники по социологии и коллективной психологии, – это киевский Майдан. Группа, которая собирается «против», в данном случае против Януковича, и при этом включает в себя самые разнородные элементы, оставляет свое «за» незанятым, и этим обязательно воспользуются люди, которые сформулируют для собравшихся позитивную программу и назначат им лидеров.
В этом отношении демонстрация у Исаакия против передачи его Церкви – это такой «микромайдан», и нам стоит взглянуть на его наиболее заметных представителей.
Вот, например, Вадим Суходольский, член правления движения «Открытая Россия». «Открытая Россия» – это движение,
основанное Михаилом Ходорковским. На сайте Вадима Суходольского можно
видеть такие, например, статьи, как «Либералам не надо бояться «Правого сектора» в Украине».
Автор восхваляет киевский Майдан и пишет, что
«сейчас, после победы народной антикоррупционной революции в Киеве, бояться крайне правых не нужно».
Что же, он имеет право на свои политические воззрения. Люди вообще имеют полное право быть политической пехотой Ходорковского – по крайней мере пока они действуют в рамках закона.
Но им следует отдавать себе в этом отчет. Ответственный гражданин должен понимать, во что он ввязывается и на чью пользу трудится.
Взглянув на других лидеров, выступавших на собрании, мы обнаружим знакомые все лица.
Максим Резник, изгнанный из «Яблока» по обвинению в поддержке махинаций с подсчетом голосов на выборах депутатов Законодательного собрания,
Алексей Ковалев,
Андрей Пивоваров из ПАРНАС...
Еще один заметный лидер –
Борис Вишневский, известный своей фразой:
«Крым не наш. Это ворованное. Ворованное должно быть возвращено. Безо всякого объяснения причин, почему это сделать сложно и нельзя».
Что же, на мой взгляд, Крым не мой и не Бориса Вишневского, не мне и не ему им распоряжаться – Крым принадлежит людям, которые там родились и выросли, выстроили дома и храмы, и их мнение тут должно быть определяющим. Люди не могут считаться укравшими землю, на которой они родились.
Мне кажутся еще более странным притязания Вишневского и иже с ним распоряжаться собором, который православные люди построили для совершения богослужений. Впрочем, Вишневский сотоварищи имеют право на свою позицию, а другие люди имеют право ее поддерживать. Но хотелось бы, чтобы люди отдавали себе отчет в том, под какие знамена они собираются.
Не случайно, как
сообщается, директор Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор» Николай Буров дистанцировался от протеста и призвал не участвовать в нем сотрудников музея.
Действительно, улаживать спорные вопросы – это одно, делаться чужой политической пехотой – это другое.
Теги:
церковь, храм
