Этот благообразный седовласый мужчина гоняет на байке, то и дело употребляет молодежный сленг и тут же цитирует Евангелие. Вот уже много лет зимой он приходит к больным и детям в образе Деда Мороза, а летом поёт на набережной под гитару, собирая деньги на добрые дела. Знакомьтесь: Андрей Маламан. Однако его взгляд на главного детского волшебника довольно нестандартный. А его путь к добрым делам то и дело сопровождала опасность.
«АиФ-Волгоград» встретился с Андреем Маламаном и узнал у него, зачем он до онемения замораживает руки перед встречей с ребятами, в чем разница между волшебством и чудесами и почему он хочет, чтобы дети не верили в Деда Мороза.
Должность «хороший человек»
Наталия Гладкая, «АиФ-НП»: Больше всего меня удивило, что вы окончили следственную школу и работали в милиции. Это ну совсем не вяжется с вашим образом!
Андрей Маламан: Так ведь знания не определяют внутреннее состояние человека. Они только дают потенциал. Почему я пошёл туда учиться? Папа получил ранение и заработал туберкулёз во время войны. После он работал следователем, потом заболел и после операции умер. Мне было шесть лет. Мама так больше никого и не полюбила, я рос без отца, а поэтому плохо ориентировался в жизни.
Я тогда мечтал быть хорошим человеком. Каждый раз, когда я сталкивался с хамством или безразличием, я представлял себе, как бы я хорошо делал работу на месте этого человека. Хотел стать самым лучшим врачом, официантом, милиционером. Не знаменитым, а именно лучшим в исполнении своих обязанностей, вежливым и добрым. Я даже думал, что неплохо было бы на каждом предприятии завести должность «хороший человек», чтобы он устранял конфликты, мирил людей.
- Получилось стать хорошим милиционером?
- Мне не очень нравилось работать в милиции. Всегда вспоминался анекдот наших времен, когда мужчина просит записать его на прием к «ухоглазу». Его спрашивают, мол, может все-таки к лору или окулисту? Нет, отвечает, к «ухоглазу», потому что я вижу одно, а слышу другое.
Да и не нравилось мне людей наказывать, поэтому ушёл в юристконсульты. Оказалось, что это ещё хуже. И тогда я пошёл к детям. Вёл кружки, работал во Дворце пионеров. Там мне и предложили «подедморозить». Начались утренники, спектакли, выступал в Горсаду, поздравлял всю область по ТВ, но самым важным мне было стать лучшим, чтобы дети верили, что я настоящий Дед Мороз.
- Они верили?
- А то! Я перед выходом замораживал руки до онемения. Потом проходил мимо детишек, видел, что стоит кто-нибудь с ухмылкой, доставал руку из варежки, и ледяной кистью по его ладошке проводил. Сразу ухмылка слетала, и в глазах читалось: «Он настоящий!» В общем, я стал профессиональным Дедом Морозом.
Но сейчас моя задача изменилась. Я хочу, чтобы после встречи со мной дети верили не в Деда Мороза, а в человеческую доброту. Более того, я хочу, чтобы они верили, что Деда Мороза нет.
- Почему? А как же вера в чудо?
- Верить в чудо и верить в волшебство - это совершено разные вещи. Волшебство - это легкое разрешение проблемы за счет магии. А чудо – это мечта, которая осуществилась, потому что ты это заслужил своим участием, поступками.
Дед Мороз - это волшебство, потому что он, скажем так, не критичен: он приходит и дарит подарки всем детям, а не только к тем, кто заслужил.
- А как же мантра: «Будешь слушаться маму с папой, хорошо учиться, тебе Дед Мороз подарки принесёт»?
- Да-да, эту сказку я знаю! Но даже если вы будете себя плохо вести, всё равно получите подарок. В этом смысле Санта Клаус строже: хорошие дети находят в носке подарки, а плохие – уголёк и розги. Носочки - это момент истины: как ты прожил год - хорошо или плохо.
АнтиДед
- Но зато наш Дед Мороз добрее...
- Некоторые считают, что добро должно быть с кулаками, а я считаю – что с сильным духом и с глазами. Чтобы различать, кому оно нужно. Ведь делать добро – это поощрять. А если ты сделаешь добро плохому человеку, он решит, что все делает правильно. Поэтому глаза и нужны.
Я уже несколько раз порывался бросить «дедморозить», ведь Дед Мороз - герой не то чтобы языческий, но нехристианский. Добро без разбора – это не по-христиански.
- А как же пациенты в онкоцентре и хосписе? Разве поддержать их - это не по-христиански?
- Однажды благотворительный фонд попросил меня выступить перед детьми в онкоцентре – свой Дед Мороз у них куда-то пропал, а выезжать надо было вот-вот. В машине Снегурочка рассказывает, кому какой подарок вручить, и среди них большой мишка для пятилетнего мальчика, который уже и стишок выучил, и очень-очень его ждёт. И вот захожу, улыбаюсь, дети улыбаются, а мне на ухо шепчут, что 20 минут назад этот мальчик умер... И я понимаю, что это может произойти с каждым из них. Многие ушедшие детки смеялись последний раз в жизни со мной. Как же я могу отказать?
Сейчас «дедморозю» в основном с детьми-инвалидами, немощными, с теми, кому нужно утешение. И то стараюсь по-хитрому. У меня же борода своя белая. И сначала я прихожу в образе, а на следующий день – человеком. Они узнают: «Как, вы же вчера были Дед Мороз?» Да, говорю, был. Понравилось вам играть? Смеются, мол, понравилось. Я хочу, чтобы они запомнили: это был простой добрый человек. Я должен научить их, что добро творят люди, а не волшебники.
- Да вы просто «Антидед Мороз»!
- Да! Обязательно должен быть момент разоблачения. Сказка – это же только декорация, а на первом плане должна быть теплота человеческая. Человек, а не волшебник должен быть на авансцене.
- А с вами чудеса случались?
- О да! Богу пришлось очень потрудиться, чтобы я о нём подумал. У меня было, кажется, 11 ситуаций, которые могли окончиться летально.
Еще в армии я провалился под лед. Перед нами проехал танк, и наша машина ухнула прямо в полынью. Дверь не открывалась, мы начали погружаться, и уже прощались с жизнью. Это было в Германии, там система каналов, и они глубокие. Но именно в этом месте оказалось мелко. Вытащили нас на буксире, привезли в часть, как в ледяной корке, у меня от холода потом зубы стали разрушаться. Были и аварии, и в сетях я под водой запутывался...
Я всё думал, какой я ловкий и везучий. Сейчас я уверен, что это Бог трудился, чтобы я однажды его заметил. И это тоже было чудо.
Душа не лампочка – не перегорит
Велопробеги, хоспис, утренники, волонтерство, театр... список вашего донкихотства впечатляет. А вы не боитесь перегореть? Как вам на всё душевных сил хватает?
- Чтобы не перегореть, существуют два способа. Можно поставить преграду эмоциональным переживаниям, как делают волонтёры: умом они всё понимают, но не пропускают, не плачут. Я же и плакать могу, и сокрушаться, ведь это Бог мне силу даёт, он её и тратит. А как я перегорю, если горю не я? И когда это осознаешь, жизнь очень сильно меняется.
- Видимо, вам жить с Богом легче?
- Не то чтобы легче... скорее увлекательней, стали происходить удивительные совпадения, интересные вещи. Что для меня жизнь с верой? Жизнь современного человека похожа на езду в сильно тонированной машине – едешь и ничего не видно. А я еду в кабриолете – и весь мир открыт.
