Как спецслужбы демократической Латвии этнополитику регулировали
Полтора десятилетия парламентской республики первой трети XX века считаются образцом политкорректности — что там, речи с трибуны сейма произносились на языках нацменьшинств! Скажем более: и агентурные сообщения политической охранки печатались по–русски, на языке источника.
Мировой судья и «пароходный вор»
«Личность сама по себе бесцветная, но с болезненно развитым властолюбием, желающий играть роль общественного деятеля и руководить мнением общества», — так, прямо скажем, неуважительно в сообщении политохранки характеризуется Александр Семенович Бочагов (1882–1952, на фото), которого уверенно можно назвать первым русским общественным деятелем независимой Латвии.
Выходец из рижской купеческой семьи, он получил блестящее образование: по окончании Александровской гимназии в Риге обрел диплом юридического факультета Московского университета. Будучи до войны с Германией мировым судьей и титулярным советником, еще в 1917 году создал Русский национальный демократический союз в Латвии, от которого был избран в Рижскую думу в августе 1917 года. От этой же партии он вошел в Народный совет, провозгласивший независимость ЛР, был депутатом Учредительного собрания и парламента первого созыва.
Его сподвижник Петр Анатольевич Корецкий (1877–1929) также входил в I сейм ЛР, но описывался еще хуже — как «делец темного свойства».
«Корецкий родом из Латгалии (Режица), сын полицейского чиновника, прославившегося в свое время жестокими мерами, применявшимися им к крестьянам, юрист по образованию; где–то на юге был адвокатом и будто бы по наставлению совета прис. поверенных был лишен практики за какие–то подлости. Так как его деятельность проникала вне пределов Латгалии, то сведения о нем не выходят из области слухов, однако выходящая в Риге газета «Вечернее время» в свое время открыто поместила статью, где называла Корецкого «пароходным вором» за его какие–то дела в бытности в Константинополе, где он во время эмигрантского периода успел устроить какое–то шантажное дело. Из Константинополя Корецкий прибыл в Латвию — и сразу заинтересовался русскою общественностью…»
«Корецкий, обладая известными средствами, в период предвыборной агитации в сейм много агитировал за создание родительского общества, собрал значительную сумму денег на нужды этого общества, произвел впечатление энергичного общественного деятеля, был избран в сейм… и успокоился; общество прекратило свое существование, деньги якобы исчезли и Корецкий определенно занял крайне стройную позицию — индифферентного отношения к своим избирателям и… с латгальским населением, близко расположенным к советской границе».
Черный пиар 20–х годов
«В это время на деньги некоего еврея ТЕЙТЕЛЬБАУМА (почти полоумного) была открыта газета «Вечернее время», которая сначала, будучи независимой… сразу же стала разоблачать Корецкого, Бочагова и их сторонников…»
«Бочагов, пользуясь связями как член сейма», нанес ответный удар. Депутат решил таможенные проблемы «некоего еврея ГУТМОНА, и этот последний стал субсидировать газету «В. Время», после чего травля Корецкого и Бочагова в этой газете прекратилась. Таким образом, оба эти депутата получили сильную поддержку в лице русского печатного органа».
Затем Бочагов и Корецкий провели на пост начальника русского отдела Министерства образования своего кандидата Серкова вместо популярного профессора Юпатова. «Этим актом противодействия русскому общественному мнению Богачов и Корецкий совершенно порвали связи с русским обществом и остались с кучкой единомышленников и газетой «Вечернее Время».
Партийное строительство в социальных низах
«Бочагов как председатель Н. Д. Союза был забаллотирован и вышел из состава общества. За ним выступил и Корецкий. Для участия в предстоящей предвыборной кампании «Национальное объединение» сорганизовало новый политический союз — «Рус. национальный союз в Латвии». Бочагов в обществе д–ра Стародубского, свящ. Шалфеева и еще 2–3 человек немедленно составил и привел к утверждению новую политическую организацию Русский трудовой союз, а Корецкий в Латгалии основал Русскую народно–трудовую партию, состоящую пока из 3–4 человек».
«Крайне интересно и доостойно внимания поведение Корецкого в Лаггалии, где он выступал в собраниях. Учитывая то обстоятельство, что латгальцы всегда смотрели, смотрят и будут смотреть на отношение к себе собственно Латвии — как мачехи к пасынку, — считая, что большая часть государственных средств их. Корецкий недаром называл свою организацию «народно–трудовой партией», проводя в своих речах параллель между трудящимися окраинами и буржуазной метрополией — все его выступление имело одну цель: подогреть настроение оппозиционно–настроенных крестьян, и без того испытывающих на себе влияние соседней Сов. России».
(Латвийский государственный исторический архив, ф. 3235, оп. 1/22, д. 333, л. 4–4–об.)
Подробности читайте в новом номере «Вести Сегодня» 13 декабря
