Скандал, разгоревшийся после выступления Татьяны Навки и Андрея Бурковского в эту субботу на «Ледниковом периоде», продолжает набирать обороты.
Напомним, Татьяна и Андрей сделали номер по мотивам фильма «Жизнь прекрасна». По сюжету фильма (и номера) родители — заключенные концлагеря, пытаются убедить своего маленького сына, что все происходящее вокруг — лишь игра.
Но многие восприняли номер так, будто создатели и участники проекта и сами «заигрались», выступая на льду со столь «неподобающей» для развлекательного формата шоу темой.
У Андрея Бурковского, Татьяны Навки и продюсера «Ледникового периода» Ильи Авербуха негативная реакция вызвала недоумение, ведь номер сделан по мотивам оскароносного фильма, ставшего классикой мирового кино.
Мы позвонили президенту фонда «Холокост» Алле Гербер. Свое мнение о номере высказала и она:
- Почему такая шумиха поднялась, я не могу понять?! Для возмущения это повод, если не понимать тему. Если видеть только робы. Есть два вопроса: возможен ли такой номер вообще и как этот номер сделан. А ответ один: если номер сделан талантливо, то он возможен. Холокост - это не только жертвы. Это - колоссальное, необыкновенно мощное духовное сопротивление, о котором мало кто знает. А ведь об этом много написано. Но книжки сейчас не читают. Мало кто имеет представление о книге "Жизнь и судьба" Василия Гроссмана, где его мама Екатерина рассказывает, как на пороге смерти в гетто она с сыном до последнего занималась французским. В лагере в Терезине был театр, детский хор, студия живописи. Люди, зная что идут в Аушвиц, все равно пели, смеялись, играли, танцевали. Они старались быть людьми до последнего. Януш Корчак, когда вел своих детей, понимая, что ведет их в лагерь, с ними шутил, он пытался рассказывать им какие-то веселые истории. Герой фильма "Жизнь прекрасна" делал тоже самое! Те, кто пишет злые комментарии, не видели фильма. А весь фильм построен на юморе. Плачешь и смеешься. И в этом его сила. Люди до последнего старались оставаться людьми, особенно в гетто, когда не всех сразу расстреливали, а партиями. И они все знали, что они обречены. Но держались за то человеческое, что в них было.
