Вот что, частности, ответил Виктор Янукович, на вопросы из Киева по делу об убийствах на Майдане в 2014 году.
КАК ФИКСИРОВАЛИСЬ ПЕРЕГОВОРЫ С ОППОЗИЦИЕЙ?
- Они должны быть на сайте президента, если вы выйдите на этот сайт, их быстрее всего там можно найти, хотя я откровенно скажу, мне этот вопрос никто не задавал, я туда не выходил.
С КЕМ КООРДИНИРОВАЛИСЬ ДЕЙСТВИЯ ПРЕЗИДЕНТА УКРАИНЫ НА МАЙДАНЕ?
- Я никогда не имел никаких разговоров о подавлении майдана – ни на Украине, ни за ее пределами – в том числе, с Россией. У меня были переговоры об урегулировании политического кризиса: люди, которые были на майдане, – я с ними встречался во время событий и после. Народ был введен в заблуждение лидерами оппозиции – это была огромная ошибка с их стороны, это расшатывало стабильность в нашей стране.
О СКОЛЬКИХ УБИТЫХ ДОКЛАДЫВАЛ ГЛАВА МВД УКРАИНЫ?
- У меня нет в памяти такой цифры, знаю, что количество людей было наибольшее за все дни противостояния, точно не помню. Кажется, было около 70-80 человек, не могу сказать точнее. И раненых в два раза больше. Мне докладывали 24 января, 27 января, 30 января и потом 18,19, 20 февраля. Это были уведомления, силовые ведомства посылали их в онлайн-режиме, мне звонили по спецсвязи. Эти точки были в официальном офисе, администрации президента, в Межигорье и в моем доме. В автомобиле такая точка связи была, но она была условно защищена, ею пользовались не очень часто. Я не знаю, фиксировались ли эти разговоры. Скорее всего, нет. Личного мобильника у меня не было только у помощников, службы охраны. Таковых было четверо, они были рядом со мной. Эти люди подчинялись госохране
ГДЕ ВЫ БЫЛИ УТРОМ 20 ФЕВРАЛЯ 2014-ГО, КОГДА ПРОСНУЛИСЬ?
- Я был в резиденции 20-го – не помню, во сколько проснулся, но всегда просыпался рано, не позже 6-ти утра. Я получал справки. Информацию, если были вопросы, я задавал. Не помню. Задавал вопросы и мог звонить только трем руководителям: министру внутренних дел, главе службы безопасности и генпрокурору. Я ставил вопрос всем руководителям остановить кровопролитие, установить, кто стрелял. Всем им я ставил только одно это задание.
О СЦЕНАРИИ МАЙДАНА
-20 февраля министр внутренних дел Захарченко сообщил мне, что евромайдан – это реализация сценария по типу Сирии и Египта. Я хочу сказать, что безусловно все, что в те дни происходило, касается меня лично, я хотел остановить кровопролитие любыми способами, оппозиция сказала, что на радикалов не влияет, они с оружием в руках пойдут дальше.
О ПРИКАЗЕ ОТВОДИТЬ ВОЙСКА
- 21 февр 2014 года я собрал руководителей правоохранительных органов, зачитал соглашение об отводе и сделал обращение к украинскому народу.
КАК ПОГИБ ОХРАННИК ЯНУКОВИЧА
- 21 февраля был обстрелян кортеж мой, в то время охрана передвигалась на спецавтомобилях, которые были защищены металлическими листами. Погибшего охранника звали Иванцов Дмитро Валерьевич. Его ранило в бок.
КОГО ИЗ ПРАВООХРАНИТЕЛЕЙ ПРИЗВАЛИ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ
- Давались показания, что начались расследования, я дал поручение генпрокуратуре провести следствие, оно было проведено, были отстранены - Салькович, Попов. Следствие установило некоторые факты, но времени не хватило, чтобы принять решение. События на майдане не дали такой возможности. Эти факты были добавлены к этому делу и суд должен был принять решение по делу, если оно касалось уголовной ответственности – это не вопрос президента. Но ведь до сих пор не выяснили, кто виноват.
О ЗАКОНЕ О НЕДОПУСТИМОСТИ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ОППОЗИЦИОНЕРОВ
- Мы с оппозицией работали вместе, чтобы эти законы были приняты и уровень моей ответственности был в том, чтобы депутаты услышали мою точку зрения. И я подписал этот закон, когда он был принят.
ПОЧЕМУ НЕ ПРОВЕЛИ РЕФЕРЕНДУМ О ЕВРОИНТЕГРАЦИИ
- Я пробовал, я не пытался притормозить процесс евроинтеграции, я хотел сделать его эффективным, чтобы он быстрее двигался. Эта процедура не была в Украине отработана, не была начата, когда я сделал намек на то, что я хочу сделать референдум – это было бы намного хуже, чем мы сделали. Мы не отказались от соглашения, мы приостановили его.
ЕСЛИ ДОКАЖУТ ВИНУ ПРАВООХРАНИТЕЛЕЙ – ДОЛЖНЫ ЛИ ОНИ БУДУТ ОТВЕТИТЬ?
- Сказать наперед, что человек преступник – это несправедливый, неправильный подход, такая практика очень опасная с точки зрения прав человека. Я хотел бы, чтобы на этот вопрос судья дал ответ.
ПОЧЕМУ НЕ ВЫШЛИ К ЛЮДЯМ?
- Я с разными представителями общественных организаций встречался, СМИ освещали, к сожалению, в те дни часто искажалась информация и СМИ пытались блокировать эту информацию. Встречался с представителями профсоюзов, предприятий, которые наполовину остановлены были. Они пострадали, у них было ощущение, что останутся наедине с этой проблемой. Потому что продукция выпускаемая пользовалась на 10 процентов в Украине, остальные 90 процентов – в России и СНГ. Я обращался к обществу, делал все, чтобы люди поняли, что я защищаю интересы людей. С политической точки зрения мне было гораздо проще подписать документы об евроинтеграции, но лучше бы не стало, я хотел сделать так, как лучше для людей, лучше для страны. Возможно, сейчас бы я вышел лично поговорить с людьми. Я не святой, но поверьте мне, я делал все, чтобы было лучше для людей. И сегодня, когда поднимаются тарифы на коммуналку, останавливаются предприятия, безработица, кто будет нести ответственность?
ВЫ ПОМНИТЕ ТРЕБОВАНИЯ МАЙДАНА К ВЛАСТИ?
- Безусловно, помню. Первое – подписать соглашение между Украиной и Евросоюзом, о зоне беспошлинной торговли, много вопросов было - в конце концов подписали мировое соглашение, которое было подписано лидерами Украины и представителями Евросоюза. Если бы это соглашение было исполнено, не было бы такой трагедии.
КОМУ БЫЛИ ВЫГОДНЫ ЖЕРТВЫ НА МАЙДАНЕ?
- Мне всегда тяжело называть какие-либо фамилии, их должен назвать суд. Политическую ответственность несут все лидеры майдана. Коротко – выгодно лидерам майдана, которые захватили власть неконституционным способом. Ни мне, ни моей команде это было невыгодно. Если вам это интересно, хочу обратиться к семьям пострадавших, я хочу перед вами извиниться, я делал все, чтобы этой трагедии не случиться, сегодня готов посмотреть вам в глаза и ответить на вопросы. Чтобы найти истину, мы собрались. Хотел бы, чтобы мы объединились. К парням, которых судят, тоже хочу обратиться. Они стояли три месяца и защищали безопасность Украины, среди них также много людей пострадали, они также ждут ответов на эти вопросы. Нельзя людей делить на правильных и неправильных. Не было законных пострадавших. Рядом с представителями майдана должны быть родственники пострадавших и погибших людей и правоохранительных органов.
О ВОЗМОЖНОСТИ ПЕРЕКРЕСТНОГО ДОПРОСА С ПОРОШЕНКО, ТЯГНИБОКОМ ПАРУБИЕМ И ЯЦЕНЮКОМ
- Я хотел бы встретиться в том же формате, как мы раньше проводили переговоры – за столом, но не знаю, можно ли это сделать. С ними и с теми, кто сидел со мной в то время, чтобы мы могли посмотреть друг другу в глаза.
ДАВАЛИ ЛИ ВЫ УКАЗАНИЯ О РАЗГОНЕ АКЦИИ ПРОТЕСТА И ПРИМЕНЕНИИ ОРУЖИЯ?
- Нет, не давал.
ПОЧЕМУ РУКОВОДИТЕЛИ ПРАВООХРАНИТЕЛЕЙ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛИ, КОГДА ЗАХВАТИЛИ АДМИНИСТРАТИВНЫЕ ЗДАНИЯ?
- Если вернуть эти события назад – это был сценарий захвата власти и другого пути, чем применить оружие для освобождения зданий и покарания виноватых, – не было. Позиция власти – не допустить кровопролития, это была главная причина. Если бы кто-то принял решение атаковать и освободить – это сделано было бы очень быстро, началась бы гражданская война, 47 процентов поддерживали майдан, 46 процентов не поддерживали, началась бы полномасштабная война. Это худшее, что могло бы случиться.
ПРИНИМАЛИСЬ МЕРЫ, ЧТОБЫ УНИЧТОЖИТЬ СНАЙПЕРОВ?
- Безусловно, такое задание стояло, правоохранительные органы пытались противостоять этим снайперам, которые стояли, все, что выложено в исследованиях уважаемого человека из Канады, в этом исследовании все выписано в режиме онлайн, потому что оно сделано на основе расследований журналистов, участников майдана и в некоторых случаях после этих исследований были разговоры с правоохранителями. Хотел бы, чтобы этот материал был изучен, это доказательная база.
ВЫ ЗНАЛИ, КАК ДЕЙСТВОВАЛ «БЕРКУТ» 20-го ФЕВРАЛЯ?
- Для нас это было неожиданностью. Они были замаскированы, эти события, эти снайперы были в зданиях, а вход в здания охранялся радикалами. Это было покрыто тайной. Но есть свидетельства и фотографии, кто там был, фамилии и так далее. Мы, к сожалению, не получили своевременную информацию, потому не среагировали. В правоохранителей стали стрелять. Они защищались, отходили. Фактически противостояние это тяжело было предвидеть – тем более, им управляли.
БЫЛИ ПРЕДПОСЫЛКИ К РАССТРЕЛУ ЛЮДЕЙ НА МАЙДАНЕ?
- Наши переговоры почти каждодневные с оппозицией не давали нам возможности поверить в то, что такое может быть. Оппозиция искала пути, мы искали, и представить, что после этого, как мы поздно ночью расходились и с утра начинали реализовывать, такого предположить было нельзя. Они все говорили: это не мы, это радикалы, они делают, что хотят, мы не можем на них влиять. Например, предлагалось привлечь послов иностранных государств. А зачем, это же наше государство? Я не следователь, не судья, все, что я видел тогда, нужно положить в доказательную базу, надо все, чтобы было задокументировано – достать и положить на чашу весов. А не только одних осудить, а по поводу других даже запретить расследование
БЫЛА ЛИ ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ, ЧТО ЕСТЬ ПРИЗЫВЫ К ВООРУЖЕННОЙ БОРЬБЕ?
- Безусловно, в здании профсоюзов на последнем этаже было сосредоточено огромное количество оружия, и это было очень опасно. Я не говорил правоохранителям, что им делать. Говорил: используйте закон, полномочия, берите на себя ответственность.
КАК ПРОХОДИЛИ ПЕРЕГОВОРЫ С ОППОЗИЦИЕЙ И ИНОСТРАННЫМИ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ?
- 19 февраля была встреча с представителями оппозиции, на которой мы достигли договоренности о перемирии, была выставлена на сайте информация об этом. Объявили о перемирии о начале переговорного процесса ради мира. 20-го началась встреча с представителями Германии, Польши, Франции – днем, вечером, ночью, до 8 утра работали.
ПОЧЕМУ СЛУЧИЛАСЬ ТРАГЕДИЯ?
- Нам это было политически невыгодно, этот удар, нанесенный 20-го числа, он был нам в спину. Он был рассчитан на то, что мы дадим жесткий ответ, что мы не подпишем соглашение. Но мы подписали, никаких проблем бы не было дальше, в феврале бы были президентские выборы, кого бы выбрал народ – тот бы и выполнял договоренности. Когда Верховная Рада приняла решение об отстранении от должности, я находился в это время в резиденции господина Ахметова, после этого двинулся в сторону Крыма. 24-го числа я выехал из украины.
ПОЧЕМУ ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ УЕХАТЬ С УКРАИНЫ?
- Украина не могла жить в таких условиях, общество которой было расколото пополам. Что делать президенту, которого незаконно устранили от власти? У меня было много мыслей по этому поводу. Обратиться к украинскому народу, к тем, кто умеет держать оружие в руках и пойти со мной, - это значило начать гражданскую войну, но я был против кровопролития. Когда я ехал в Крым, я думал, что я буду еще жить в мирной стране, в которой действует конституция. Поэтому когда я практически был в пути к Донецку, я увидел, что выхода нет в этой ситуации. Когда я приехал в Крым, я начал искать местную власть. Я нашел. Одного из представителей севастопольской администрации. Люди чувствовали себя в опасности, плохое настроение, они не знали, как себя защитить. Было принято решение создать отряды самообороны, выставить на границе с Украиной, чтобы не прошли радикалы и не стали делать то, что сделали в Украине. Мне сказали, что в Севастополе выступал мужчина, которого унизили, били, заставляли есть стекло, выбросили из машины и заставляли петь гимн Украины. И было принято решение о выходе из Украины и присоединении к России. В Крыму было много русских военных, они также повлияли на это решение. Я очень переживал в это время. Люди с Севастополя поехали в Симферополь, чтобы они тоже пошли этим путем. Я стал перед фактом: что мне делать? Поднять флаг президента в Крыму? Мне тяжело было принять решение, я обратился к Президенту России – принял решение покинуть территорию Украины. Было опасно мне там оставаться – с точки зрения жизней людей. Когда я приехал в Ростов – я сказал: не дай Бог, чтобы эти радикалы приехали на мою родину в Донбасс и стали учить их, как жить. Но меня не услышали. И началась война. Если бы я остался, то война бы началась на всей территории Украины.
