До начала Великой Отечественной войны руководство СССР было уверено, что если Союз и вступит во Вторую мировую, то РККА будет вести молниеносные наступательные операции на чужой территории. Эта теория была передовой для своего времени и максимально раскрывала потенциал механизированных частей.
Однако оборонительной теорией в новых условиях мало кто интересовался. Это привело к тому, что с начало Великой Отечественной войны многие командиры и части просто не понимали что делать. Одни замешкались и оказались в окружение, другие приняли решение не отступать от теории и организовывали контрнаступления на превосходящего врага, но большинство всё же старалось уйти вглубь страны для перегруппировки и выработки новой стратегии. Как бы то ни было, но уже спустя полгода вермахт захватил львиную долю европейской части СССР, а перед советским руководством стояла задача всё это вернуть.
Как ни странно, но молниеносное продвижение немецких частей было крайне опасно и для самих же немцев. Главной целью Гитлера была Москва, после захвата которой он надеялся на капитуляцию СССР. Однако вышло иначе – Москва устояла, а тылы немецкой армии оказались растянуты на сотни километров. Это были идеальные условия для партизанской войны. И руководство СССР это прекрасно понимало.
Традиционно принято считать, что партизанское движение – это ответ «низов» на немецкую оккупацию, однако самые эффективные партизанские отряды создавались «сверху». Для этого в тыл засылались специально обученные разведчики, которые обучали «мужичьё с берданками» азам диверсионной деятельности.
В ряде случаев бывало и так, что партизанские отряды целиком создавались в тылу и начинали действовать только после прихода немецких войск, этакие «спящие» ячейки. Одной из таких ячеек был отряд Петра Карповича Игнатова, самый необычный и самый результативный партизанский отряд Второй мировой войны.
К 1941 году Пётр Игнатов возглавлял Краснодарский химико-технологический институт жировой промышленности. На предприятии трудились его супруга и старший сын Евгений. Младший сын Геннадий только окончил 8 класс, а средний, Валентин, служил в Крыму.
После того, как стало понятно, что родные края вскоре будут оккупированы гитлеровцами Евгений с друзьями решил создать партизанский отряд. Однако у молодых людей опыта в таких делах не было и тогда Евгений обратился за помощью к отцу, которому уже довелось партизанить против немцев в Малороссии в 1918 году. Игнатов-старший идею сына поддержал и обратился с призывом ко всем своим подчинённым.
Всего на его призыв откликнулось с полсотни кандидатов, но зато каких. Почти все они имели если не высшее, то профессиональное образование, а двое даже были кандидатами в доктора наук. В те годы высшее образование было редкостью, но те, кому довелось его получить старались развиваться и дальше. Так, среди добровольцев оказались те, кто в совершенстве владел немецким языком, так как учился в Веймарской Германии. Объединял собравшихся ещё один факт – почти все они в прошлом были военными, которые ушли со службы по выслуге лет или из-за ранений. Так, в ещё несформированном отряде уже были пулемётчики, снайпера, сапёры и даже один лётчик-истребитель.
Несмотря на уже имеющуюся военную подготовку будущим партизанам выделили специалистов по диверсионному делу. Те сразу заявили, что подготовка будет всеобъемлющей, а дабы избежать утечек весь отряд был переведён на казарменное положение. В связи с этим многие привели в отряд своих жён и взрослых детей. Так, вслед за супругом отправилась Елена Игнатова, бывшая по образованию медиком.
В результате, в отряде оказались как бывалые бойцы, так и гражданские, никогда не державшие в руках оружие. Командование засомневалось в целесообразности такого состава и решило незаметно вывести «слабых духом» из дела. Для этого партизанский отряд привлекли к ликвидации особо опасных преступников-рецидивистов, которое руководство местной тюрьмы опасалось переправлять в эвакуацию. Каждому из партизан приказали убить по двое преступников. Первого нужно было зарезать ножом со спины, а второго застрелить глядя в лицо. Предварительно всем дали прочитать дела тех, кого предстояло казнить. Вероятно, таким образом командование хотело запугать женщин и подростков, однако эффект был совершенно иной. Так, одна из женщин, когда узнала, что перед ней рецидивист-педофил просто отстрелила насильнику его «достоинство» и оставила умирать от потери крови. Это испытание не сломало ни одного добровольца.
После того, как обучение было закончено отряду приказали подготовить себе базу в Планческой щели и готовится к скорому приходу немцев. Пока одни бойцы готовили базу и схроны, другие принялись варить в стенах родного института тринитротолуол. В результате его заготовили несколько тонн, а взрывы стали визитной карточкой отряда Игнатова.
Час «Х» настал, когда немцы захватили Краснодар. В тот день отряду приказали выдвигаться на позиции и готовится к своим первым диверсиям. Так, свою войну с Германией начали ещё 58 человек, 39 из которых имели высшее образование.
Фото: molodguard.ru
В первой же засаде 9 бойцов диверсионного отряда уничтожил 48 оккупантов – головной броневик взорвался на фугасе, а пехоту в грузовиках расстреляли из пулемёта. В том бою было захвачено несколько снайперских винтовок – вторая составляющая ошеломительного успеха отряда.
Пётр Игнатов постоянно призывал своих подчинённых наблюдать за действиями врага, чтобы проводить диверсии максимально эффективно. Например, при обустройстве засады закладывалось сразу несколько фугасов в разных частях дороги. Для начала взрывали первую группу врага, но позволяли нескольким бойцам уйти, чтобы те привели помощь. А когда приезжала подмога, то взрывали и остальных. Поэтому отряд не боялся и танков. Если броня и приезжала, то она лишь становилась жертвой одной из бомб, которыми была нашпигована дорога, благо тола у Игнатова было с избытком.
Ещё в один излюбленный способ уничтожения врага превратилась германская дисциплина. Так, подкравшись к миномётным позициям противника, снайпера Игнатова ложились в засаду и ждали, когда из ДОТа выйдет офицер. Стоило тому показаться, тут же раздавался выстрел. Офицер падал замертво и к нему бросалось на помощь два солдата. И тогда убивали их. И так происходило всегда – к убитому офицеру бросалось ровно два солдата. Но на этом издевательство не заканчивалось, потому как по тревоге поднимался миномётный расчёт и бежал на свои позиции. И вот тогда раздавался взрыв, потому что на пути миномётчиков одной из партизанок уже была заложена бомба – женщины отряда, прекрасно знавшие немецкий язык, легко входили в доверие к врагу.
В своих мемуарах Пётр Игнатов вспоминал, что его подчинённые нередко жаловались на предсказуемость немцев и со временем старались придумывать всё более сложные схемы засад чтобы хоть как-то интеллектуально развлечься и не дать себе расслабиться.
Был среди бойцов отряда и снайпер, который, впрочем, поддерживал взрывные традиции товарищей. Со стрелками немцев он вёл весьма своеобразные дуэли. Вместо того, чтобы сидеть в засаде с винтовкой в надежде увидеть долгожданный блик снайперского прицела, он устанавливал мины и растяжки в местах, где, по его мнению, мог появиться враг. А после ему оставалось лишь немного «пошуметь», чтобы на его поимку отправили «антиснайпера», который подрывался при поиске удобной позиции.
Но самой излюбленной целью «отряда интеллигентов» были поезда. Они отлично охранялись, у них было отличное прикрытие, но тем больше интереса они представляли. Как водится, подрывники работали комплексно, их целью был не только поезд, но и все, кто был с ним связан. Самодельные бомбы закладывались в местах, где проходило сразу два железнодорожных полотна – второе на тот случай, если к месту диверсии прибудет второй состав, чтобы перегрузить груз с уничтоженного поезда. Кроме того, минировались все ближайшие дороги, дабы уничтожить любые войска, подоспевшие на борьбу с партизанами. В результате за считанные часы погибали сотни гитлеровцев.
Фото: work-way.com
Немцы пытались противостоять диверсантам, но это приводило ещё к большим потерям. Когда вермахт приказал прицеплять впереди локомотивов пару вагонов гружёных щебнем, чтобы нажимные мины срабатывали преждевременно, партизаны поступили очень просто. Хорошо образованные инженеры начали закладывать сразу шесть фугасов, а последним шла мина. Когда вагон-трал наезжал на мину, то от взрыва по цепочке детонировали остальные фугасы и половину поезда просто разносило в щепки.
Однако случались и «промахи». Во время одной из таких операций погибли сыновья Петра Игнатова. Они должны были заложить фугасы под рельсы очередного поезда, но тот, вопреки всем нормам безопасности, развил полный ход и шёл не по расписанию. Вероятно, машинисты намеревались проскочить опасный участок. Парни могли просто уйти с дороги и отложить диверсию, однако они знали, что в поезде находился личный состав – более полутысячи солдат. Крушение на такой скорости никого бы не оставило в живых и братья подорвали поезд ценой собственной жизни. Однако жертвами того взрыва стали не только солдаты в поезде, спустя несколько дней немцы расстреляли всех своих офицеров, отвечавших за безопасность состава. Евгению и Геннадию Игнатовым было присвоено звание Героев Советского Союза.
Фото: warheroes.ru
Но потери в отряде были скорее исключением. За всё время Игнатов потерял лишь пятерых, в то время как потери немцев были просто чудовищны – свыше 8 тысяч солдат, 16 железнодорожных составов, более 40 танков и несколько сотен машин, мотоциклов и броневиков. Подобного соотношения потерь и нанесённого ущерба больше не было ни у одного партизанского отряда.
Фото: molodguard.ru
После войны большинство членов отряда вернулись на свои бывшие рабочие места. Братьев Игнатовых похоронили в Краснодаре на Всесвятском кладбище. Сам Пётр Игнатов продолжил свою работу по партийной линии и стал депутатом Верховного Совета СССР, а в свободное время писал книги о своей жизни, войне и подвигах своих близких. Скончался Пётр Карпович в 1984 году в возрасте 90 лет. Описывая жизнь героической семьи известный советский писатель Валентин Катаев напишет: «Какие люди! Разве можно победить нард, воспитавший таких людей?»
