Владимир Полупанов, «АиФ»: Володя, в свежей песне «Чайфа» «Чей чай горячей» есть слова: «На экране война, а в пакете лапша. Перспектива темна, как душа торгаша. А когда на Руси поменяется масть, наши высшие силы не дадут нам пропасть». Конкретизируй, с кем вы хотели «чаем помериться».
Владимир Шахрин: Один мой знакомый недавно приехал из Америки, где у него живут родители. И я его спросил про то, что думают американцы про победу Трампа. Он говорит, что они шокированы прежде всего прямотой Трампа. Он на протяжении всей кампании говорил вслух то, что думают многие американцы, но молчат. Там так не принято.
Вот и наша песня тоже о том, о чём, как мне кажется, думает каждый человек на постсоветском пространстве, но вслух об этом не говорит — нам-то, простым людям, какой смысл выяснять, чей чай горячей? «В этой комнате — эти, в этой комнате — те. Эти в этой при свете, те уже в темноте. Тем понятно про этих, этим не до утех. Но и эти не знают, что случилось у тех» — эта песня написана на стихи поэта Вадима Кукушкина, придумавшего в своё время слово «Чайф». Она о том, что нам, простым людям, не надо сталкиваться лбами, предъявлять друг другу какие-то претензии. У нас же они на уровне чаепития. Нам ничего не перепадает от движения огромных финансовых потоков, которые даёт война или передел власти. Когда мне говорят: «Ты представляешь, сколько на Олимпиаде украли?» — я отвечаю: «Хотя бы спортивные объекты построили. А нам с тобой эти деньги не достались бы ни-ко-гда. Их могли просто украсть».
Радио на факультете
— Поп-артисты жалуются на отсутствие новых ярких песен. Говорят: кризис. А в рок-музыке тоже застой?
— С рок-музыкой всё гораздо сложнее. У нас нет телевизионного рупора, в эфир которого можно «воткнуть» песню и она будет там часто звучать. Поэтому нужно больше времени, чтобы понять, что та или иная песня — это хит. Я понимаю, что наша «Время не ждёт», написанная в двухтысячном году, точно такая же узнаваемая, как «Пусть всё будет так, как ты захочешь». «В её глазах» — тоже поздний период группы «Чайф». Но и она уже стала хитом. Двухлетней давности «Про бобра и барабан» тоже просят на концертах и с удовольствием поют вместе с нами. Недавно мы делали программу со струнным оркестром, и для меня было удивлением, как красиво звучат мои мелодии, сыгранные при помощи скрипок. Так что мелодии яркие есть. И не только у нас. У молодых музыкантов группы «Сансара», Миши Лузина. Недавно услышал Женю Любич. Как она пишет и поёт на французском языке — прелесть! «Моя Мишель» — прекрасная группа, поющая красивые, мелодичные песни. Но их мало где крутят. По большому счёту, у нас 5 продюсеров. Они же композиторы и совладельцы радиостанций. И своими песнями и артистами заполняют весь эфир. А в сутках больше времени не становится.
Наш юбилейный концерт в «Олимпийском» к 30-летию «Чайфа» был показан спустя полтора года! Не было времени в эфирной сетке. Это группа «Чайф»! При полном аншлаге в «Олимпийском»! А чего тогда говорить про молодых. Им не пробиться. Кто их покажет и где?
С одной стороны, есть волшебная сила Интернета. Но там так много мусора, что найти хорошую песню с красивой мелодией очень тяжело. В структуре российского шоу-бизнеса очень не хватает одной важной составляющей — хотя бы одной студенческой радиостанции, как в Америке. В США эти станции делают огромную селекционную работу. На них не крутят звёзд, там звучит только молодняк — грубо говоря, парень с соседнего кампуса, который поёт о жизни университета. Звукозаписывающие компании, которым некогда рыться в Интернете, отслеживают, что попадает в эти студенческие хит-парады, и берут их в оборот. Надо бы и нам как-то пропихнуть эту идею институтских радиостанций, тем более что сейчас оборудование недорого стоит.
— А может, нам вернуть рок-клубы, которые в советское время выполняли эту функцию?
— Думаю, нет смысла. Этой осенью мы праздновали 30-летие Свердловского рок-клуба, и наш губернатор выходил на сцену и говорил, что это один из главных «брендов Свердловской области». А Дмитрий Медведев прислал даже поздравительную телеграмму с перечислением всех групп и даже некоторых песен. Видно, что премьер-министр в материале. А закончил телеграмму фразой: «Эта музыка будет вечной, если заменим батарейки». Рок-клуб сыграл важную роль для города и для всех нас. Он нам, самодеятельным музыкантам из провинциального закрытого рабочего города, дал выход на главные сцены страны. Молодые ребята, которым по 18-20 лет, не понимают, что рок-клуб — это не клуб в сегодняшнем смысле слова, не барная стойка и не тусовка. Это была комната размером 13 кв. м.
Поэтому когда меня спрашивают: «А что было самым главным в Свердловском рок-клубе?», — я отвечаю: «Гербовая печать, которая хранилась в шкафу». Ставя эту печать на список песен, можно было официально давать концерты. А без печати было нельзя. Интернета не было, изданий специальных тоже. Поэтому к этой точке вдруг потянулись дизайнеры, архитекторы, фотографы, писатели, поэты, модельеры, звукорежиссёры, техники и т. д. Мне тогда было 27 лет. Я такого количества интересных людей, с которыми познакомился там, до этого не встречал. Поэтому мы друг друга сильно обогатили.
«Это не враньё!»
У нас рок-клуб был ещё и гигантской кассой взаимопомощи. Мы знали, что у Славы Бутусова есть микрофон «Шур» (один на всех), у Димы Умецкого — бас-гитара «Фендер-Сквайр», которую у него все брали на запись. У Ильи Кормильцева своя четырёхканальная портативная студия звукозаписи «Сони» и т. д. Сейчас всё это есть в свободной продаже. А тогда было жутким дефицитом. Сейчас огромное количество клубов, концертных площадок, где можно и играть, и общаться. Есть Интернет, в конце концов. Поэтому я не понимаю, зачем сегодня людей искусственно загонять в какую-то организацию. Я считаю, не надо трогать легенду. Раз в 10 лет собрались на юбилей все праотцы, сыграли. А публика ахнула и сказала: «Это не враньё. Они существуют!»
