Кандидат в президенты США от Демократической партии Хиллари Клинтон, возможно, раскрыла секретную информацию о ядерном арсенале США на президентских дебатах, состоявшихся в среду в Лас-Вегасе (штат Невада). В запале произнесения своей речи она озвучила часть процедуры принятия решения о нанесении ядерного удара по противникам Америки.
Во время произошедшей дискуссии Клинтон заявила, что ее основному сопернику в президентской предвыборной гонке, республиканцу Дональду Трампу, нельзя доверять контроль над ядерным оружием США.
«В конечном счете, вопрос о контроле за ядерным оружием сводится к тому моменту, когда президент отдает приказ о его использовании. Этот приказ должен быть выполнен, — сказала Клинтон на дебатах. — Проходит всего около четырех минут от отдачи приказа до запуска ядерных вооружений теми, кто за это отвечает. И именно поэтому десять человек, которые несут эту ужасающую ответственность, сделали беспрецедентный шаг и публично заявили, что они не доверили бы Дональду Трампу ядерные коды и возможность держать свой палец на ядерной кнопке».
Информация о существующей процедуре принятия решения о ядерном ударе является секретной во всех странах, обладающих ядерным оружием. Конечно, данный вопрос не раз поднимался в научной периодике и сообщениях СМИ, а также оглашался в виде управляемых утечек, однако впервые такого рода заявления звучат от бывшего госсекретаря США и весьма вероятно — будущего президента США.
Заявление Клинтон заставляет задуматься о том весьма вероятном варианте, когда она и в самом деле станет следующим президентом США. Вне зависимости от отношения к Трампу «великолепной десятки» людей, принимающей решения о возможности нанесения ядерного удара, — кандидатура «Киллари» в качестве «держательницы красной кнопки» тоже вызывает, как минимум, опасения.
Достаточно вспомнить публичный инцидент, когда Клинтон потеряла сознание на публике во время траурной церемонии, посвященной жертвам теракта 11 сентября 2001 года. Тогда «леди Вау» пришлось практически затаскивать под руки в ее бронированный лимузин, а пресс-служба кандидата списала все произошедшее на стресс и атипичную пневмонию, которой якобы заболела Хиллари в день траурных мероприятий.
Кроме того, постоянные слухи о системном заболевании Клинтон, которое выражается в частом неадекватном поведении на публике, тоже не добавляют уверенности в «главном ракетно-ядерном пальце США». Наконец, произошедшие скандалы с утечками конфиденциальной почты экс-госсекретаря свидетельствуют о том, что Клинтон еще и с пренебрежением относится ко многим процедурным вопросам, столь важным в такой чувствительной области госуправления, как национальная безопасность и вопросы войны и мира.
В своей книге «Тринадцать дней» Роберт Кеннеди рассказывает о том, как принимались решения после гибели американского летчика во время Карибского кризиса 1962 года. Тогда мир, согласно всем оценкам историков и политологов, ближе всего стоял к ядерной войне. Брат Роберта, тогдашний президент США Джон Кеннеди, выслушав мнения ближнего окружения, предлагавшего немедленно нанести удар силами бомбардировочной и истребительной авиации и смести советские ракетно-ядерные комплексы на Кубе с лица земли, ответил: «Мы не можем допускать военных к политическим решениям, а с недавнего времени — и к военным. Эти «медные каски» имеют одно преимущество перед нами: если мы поступим так, как они хотят, то вскорости из нас никого не останется в живых, чтобы сказать им, как они были неправы».
В этом и состоит дилемма безопасности напичканного оружием мира: любое неудачное военно-политическое решение может очень быстро перевести мир в состояние глобальной войны, которая столь же быстро перерастет в максимально горячую, термоядерную войну. К сожалению, после краха СССР в 1991 году в США выросло целое поколение политиков, забывших уроки Карибского кризиса и вообще никогда не действовавших в условиях глобального геополитического конфликта, которым являлась «Холодная война» между СССР и США. Для этого поколения политиков, в которое де-факто входит и Хиллари Клинтон, существует только одна Америка — та, которая может стереть с лица земли любого своего врага, вообще не боясь ответного удара по своей территории.
Эта атмосфера безнаказанности де-факто распространяется такими политиками и столь же безответственными военными (теми самыми «медными касками», о которых говорил Джон Кеннеди и которые не видели другой войны, кроме войны против нищих Ирака и Афганистана) и на вопрос взаимоотношений с Россией. Под удар ставится вся структура «сдержек и противовесов», которая была создана усилиями целого поколения американских и советских дипломатов еще в 1960–1980-е годы.
21 октября 2016 года США официально подтвердили свое решение инициировать заседание Специальной контрольной комиссии (СКК), которая была в свое время создана для содействия выполнению российско-американского Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), заключенного между СССР и США в 1987 году. Предстоящее совещание СКК станет первым за 16 лет. Однако заместитель директора департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями (ДНКВ) Министерства иностранных дел России Владимир Леонтьев заявил, что Вашингтон до сих пор не конкретизировал свои претензии к Москве, связанные с ДРСМД. По словам Леонтьева, переговоров на эту тему не велось: «Наши американские партнеры в основном действуют методами мегафонной дипломатии. То есть они говорят, что у них есть претензии к России, и на этом, в общем-то, все заканчивается».
Вашингтон инкриминировал Москве создание крылатой ракеты наземного базирования, подпадающей под положения ДРСМД, которые запрещают производство и испытания ракет дальностью от 500 км до 5,5 тысяч км. Впрочем, какая именно разработка имеется в виду, правительство США ни разу не уточнило. Не исключено, что американцы имели ввиду российскую крылатую ракету «Калибр», однако в этом случае претензии явно не обоснованы: «Калибр» начал разрабатываться еще в 1983 году, а в 1987 году был запроектирован именно в неядерном варианте — в первую очередь из-за ограничений ДРСМД. Кстати, аналогичные изменения были проведены и с основной крылатой ракетой на вооружении США, КР «Томагавк», которую тоже оставили на вооружении только в неядерном варианте.
С другой стороны, как подчеркнул в своем интервью Владимир Леонтьев, у России есть к американцам встречные вопросы, причем достаточно предметные. «Во-первых, это масштабная разработка и использование ракет-мишеней, которые полностью идентичны по своим параметрам баллистическим ракетам средней и меньшей дальности. То есть масштабы деятельности в этой области такие, что, на наш взгляд, речь идет об отработке и испытании технологий производства и боевого применения этих ракет», — пояснил представитель российского МИДа.
Вторая проблема, которую Россия ставит перед американцами, тоже не нова. Это американские ударные беспилотники, которые подпадают под определение «крылатые ракеты средней дальности» по Договору. Здесь тоже никакого встречного движения с американской стороны мы не видим, заявил Леонтьев.
Наконец, отметил он, последняя проблема, которая возникла в связи с развертыванием в Европе элементов глобальной системы ПРО, это использование пусковых установок Mk-41, практически аналогичных, если верить американскому Агентству по ПРО, использующимся в ВМС США для запуска в том числе крылатых ракет «Томагавк». «С нашей точки зрения, испытания и развертывание таких установок на суше может рассматриваться как прямое нарушение Соединенными Штатами соответствующих положений Договора», — утверждает Леонтьев.
По сути дела, речь идет о том, что вслед за фактическим демонтажом Договора о ПРО 1972 года, из которого США официально вышли в 2001 году, на наших глазах осуществляется выход американцев из еще одного соглашения — Договора о ракетах средней и меньшей дальности, который во многом способствовал улучшению вопроса безопасности в мире.
Все дело в том, что подлетное время таких ракет к своим целям составляет всего 10–15 минут, что обосновано рассматривалось как непарируемая угроза безопасности: при таком сжатом времени на принятие решения возникает неизбежный цейтнот по времени, что вполне может привести к глобальной ошибке угрозы — и спровоцировать неуправляемую эскалацию конфликта вплоть до глобальной термоядерной войны.
На фоне такого наплевательского отношения к вопросам глобальной ракетно-ядерной безопасности удивляют как собственные инициативы США, так и их перспективные военные доктрины. Например, одним из фетишей современного военного строительства в Соединенных Штатах является так называемая доктрина «глобального молниеносного удара» (prompt global stike), которая предусматривает нанесение массированного разоружающего удара обычным (неядерным) оружием по уязвимым объектам государственного и военного управления возможного противника (т. н. «огонь по штабам»).
При этом основным компонентом такого глобального удара якобы должны стать все те же межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), запускаемые с американской территории, а также баллистические ракеты средней и меньшей дальности (РСМД) и крылатые ракеты (КР) — в том числе перспективного гиперзвукового исполнения. Кроме того, внезапный удар может наноситься прямо с орбиты, из космоса — с перспективной многоразовой платформы Х-37, представляющей собой автономный беспилотный возвращаемый «шаттл».
Вся эта масса разрабатываемых и попадающих на вооружение США ракет декларируется как «неядерная». Однако главная проблема МБР и РСМД, запускаемых такой системой, в том, что они могут спровоцировать встречный — уже настоящий — ракетно-ядерный удар со стороны России или даже Китая по самим США. В настоящее время совершенно неясно, какими способами или мерами предосторожности предполагается заверить Россию, Китай или другие ядерные державы, что запускаемые МБР, РСМД и КР не несут ядерные боевые части. Кроме того, беспилотник-«шаттл» Х-37 де-факто нарушает еще и Договор о мирном использовании космического пространства 1967 года, который запрещает размещение в космосе любого оружия массового поражения, в том числе ядерного.
Возможные меры контроля элементов «глобального ядерного удара» включают в себя полет на низких траекториях или допущение российских и китайских инспекторов на ракетные объекты, в том числе в рамках космических программ Пентагона. Однако в условиях нарастающего военно-политического противостояния США с Россией и Китаем такого рода комплекс мер представляется все менее вероятным.
Алексей Анпилогов
