Недавно на Камчатке в рамках дальневосточного форума «Народы. Религии. Общество» подводили итоги реализации региональных программ в сфере государственной национальной политики и социо-культурного развития.
Одним из самых именитых гостей форума стал доктор политических наук, московский профессор Владимир Зорин. С ним не преминул встретиться корреспондент «АиФ-Камчатка».
Отправная точка
Татьяна Боева, kamchatka.aif.ru: Владимир Юрьевич, вы — последний министр по национальной политике России упразднённого в 2004 году соответствующего министерства, признанный эксперт в этой области. В какую сторону изменились в последние годы национальные отношения в России вообще и на Дальнем Востоке в частности?
Владимир Зорин: А вы берёте за отправную точку Донбасс или Крым?
– И то, и другое.
– Эти два события, плюс санкции и геополитическое давление на нашу страну, развёрнутое в последние годы, привели совсем не к тому результату, которого определённые силы ожидали. Результат получился обратным: консолидация российского общества — и вокруг национального лидера, и вокруг его политики.
Все эксперты, и внутренние, и внешние, отмечают снижение радикальных настроений, падение влияния националистических организаций, рост числа людей, которые ориентируются на общенациональные ценности и традиции. Но я не согласен с теми экспертами, которые все изменения в этой области сводят к внешнему фактору и посткрымскому консенсусу в нашем обществе. Считаю не менее важным то, что государство вернулось в этнополитику.
Помните, как после выборов 2011 года национальная тематика выплеснулась в общественное пространство, а целый ряд серьёзных федеральных партий попытался оседлать национальную тему и войти под этими лозунгами в Государственную думу? Избиратель этого не поддержал. Путин ответил тогда статьёй «Россия: национальный вопрос». И государство начало активно возвращаться к регулированию межнациональных отношений, причём с научно-экспертным обеспечением. Были созданы Федеральное агентство по делам национальностей и Совет по межнациональным отношениям при Президенте России, обсуждена в небывалых масштабах стратегия государственной национальной политики. Весь этот комплекс документов и их реализация уже привели к улучшению межнациональных отношения в стране. И Дальневосточный федеральный округ, и Камчатский край в этом отношении находятся в мегатренде.
От фестиваля до пожара?
– Действительно, на Камчатке этнических конфликтов практически никогда не было. По сравнению с материком, куда мы ездим в отпуск: там отношение к тем же кавказским или азиатским народам другое, более напряжённое, что ли. Но в последнее время и у нас наблюдаются такие тенденции.
– Это называется фобия. Здесь влияет миграционная составляющая. На Дальнем Востоке, и в Камчатском крае, в частности, сегодня среди тех, кто приезжает, велика доля выходцев из Центральной Азии, из бывших республик Советского Союза. Численность узбеков, таджиков, киргизов, казахов резко возрастает: если сравнить данные переписи населения 2002 и 2010 годов — от 2,4 до 3,8 раза.
– Какие шаги необходимы на Дальнем Востоке, чтобы упредить возможную межнациональную напряжённость?
– Не снижать активности работы по интеграции и социальной адаптации мигрантов, в которую входят и деятельность центров миграции, и взаимодействие с национально-культурными объединениями и организациями, и курсы русского языка. И просто защита прав мигрантов, особенно если они подвергаются эксплуатации со стороны работодателей — такие факты тоже есть. И, конечно, соблюдение законодательства приезжающими мигрантами, норм и правил нашей жизни. Известно, что в чужой монастырь со своим уставом не приходят.
Кстати, мы сами имеем очень слабое представление о своей стране, её многообразии — я называю это явление этнокультурным дальтонизмом. Но недавно прошёл большой всероссийский этнографический диктант. Он продемонстрировал возросший интерес нашего населения, и прежде всего, молодёжи, к этнокультурным проблемам. Я очень надеюсь, что этот диктант станет традиционным, с добавлением регионального компонента.
Национальная политика — это не от фестиваля до тушения пожара, здесь много повседневной, кропотливой работы! И в этом отношении Камчатский край, кстати, на высоте.
– Камчатка далеко от Москвы, тем не менее, многие из нас задаются вопросом: не случится ли в России брожения народа как на Украине?
– Исключаю подобную ситуацию! Прошедшие выборы это ярко продемонстрировали: на них практически не разыгрывались этническая и миграционная карты, не было спекуляций на национальной почве. И это очень хороший сигнал.
– А ещё какие есть сигналы?
– Миграция — неизбежный фактор нашей жизни. Но если говорить о Дальнем Востоке, то это одна из основных надежд в решении демографической проблемы, давайте говорить откровенно! Мы вторая страна в мире по объёму миграции. А это говорит о многом. Кто бы и что о нас не рассказывал, но мы привлекательны для мигрантов. В нашу экономическую модель и политическую стабильность верят те, кто к нам едет.
Другие слова
– В связи с этим появились новые слова: «мультикультурализм», «толерантность».
– Я бы сюда ещё добавил политкорректность, изучение родных языков в семейных ячейках и европейскую хартию защиты региональных языков. Это новации из числа «европейских ценностей», которые пытаются перенести на нашу российскую почву. Но нам это не подходит! Приведу лишь два аргумента — на самом деле их гораздо больше. Была очень долгая дискуссия по поводу Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств (принята в Страсбурге 5 ноября 1992 года). Украина этот документ ратифицировала, а мы — нет. На поддержку русского языка в Украине выделены десятые доли гривны, а на поддержку польского — больше двадцати! Результат мы увидели.
В среднем на Украину приходится 9,5 языков. А в России — 277 языков, наречий и диалектов! Из них примерно 80 являются языками изучения и обучения. Наша ВГТРК вещает на 63! И по этому показателю внесена в Книгу рекордов Гиннеса. Ну и чему мы можем научиться у европейцев? Наш опыт гораздо глубже, шире и древнее, чем все теории и практики.
И потом, разве можно назвать отношения между народами, населяющими ту же Камчатку, толерантностью, то есть терпимостью друг к другу? У нас есть другие слова: сотрудничество, многовековое преодоление трудностей, природных катаклизмов и совместный труд. Дружба, взаимопомощь и взаимовыручка!
