Когда я был маленьким, ну, или не совсем взрослым, никогда не догадывался о том, что жизнеописания чуть ли не через раз пишутся о тех людях, на которых автор хотел быть похожим, или на кого он похож действительно.
(В крайнем случае о тех, в ком твой характер странным образом преломляется).
Потому что о себе писать проще: ты себя понимаешь; а глядя на себя через другого, постороннего — желательно через того, кто больше тебя — ты осознаёшь свою суть ещё лучше; и даже как-то возвышаешься над собой.
Но так бывает, конечно же, не всегда.
В своё время, извините что о себе, я написал книгу «Леонид Леонов: Подельник эпохи», и мне в те дни даже на ум не приходило, что мы хоть в чём-то похожи с Леоновым. Мне просто нравится его проза, — но походить на него? Избави Бог.
Проза Катаева поражает меня с самого раннего детства; как прозаика я люблю его едва ли не так же как Леонова. И если б Шаргунов не сделал биографию Катаева, когда-нибудь и мне б наверняка пришло в голову заняться этой работой.
Оттого, что катаевский «мовизм» - одна из вершин русской словесности: а мы понимаем, что такое отечественная литература, и каковы иные её вершины.