Искусство... интонации
Начну экскурсию по оперной Москве с Консерватории им. Чайковского, где я учился. (Большая Никитская ул., д. 13/6) (1). Это великое учебное заведение закончили Сергей Лемешев, Ирина Архипова, Галина Вишневская, Юрий Мазурок и многие другие... Первым моим педагогом был известный певец Большого театра Пётр Иванович Селиванов, преподаватель Льва Лещенко и Владимира Винокура. К сожалению, Селиванов очень быстро умер. Тогда я попал к Александру Батурину. Это был роскошный бас-баритон Большого театра. Но и он тоже быстро ушёл из жизни. Пение на оперной сцене — это экстремальный вид искусства, труд на пределе человеческих возможностей... Так, моим учителем стал Зураб Соткилава, великий педагог и певец. Он всегда очень эмоционально проводил занятия. Зураб был остроумен, любил ввернуть весёлую историю. Каждое занятие с ним было сродни празднику... Вначале Соткилава давал вокальную технику, а потом объяснял, как звуки окрасить эмоционально, чтобы в пении присутствовала чувственность. Как говорил Шаляпин, «искусство пения — это искусство интонации». Потом мне посчастливилось петь с моим педагогом в Большом театре в спектаклях «Бал-маскарад» Верди и «Тоска» Пуччини, а также во многих концертах.
Суперзвезда мессии. Почему рок-опера не оскорбляет чувства верующих?
Выпали из ложи
Большой — следующий пункт оперной прогулки (Театральная пл., д. 1) (2). Одна из легенд театра — вражда двух армий поклонниц великих теноров, Сергея Лемешева и Ивана Козловского. «Лемешистки» и «козловитянки». Каждая группа считала, что «их» тенор — лучший. «Сыры» — так звались поклонницы Козловского. Вроде как они однажды подсмотрели, какой сорт сыра оперный певец купил в Елисеевском магазине, и тут же скупили его целиком...
Консерватория в Москве была основана в 1866 г., торжественное открытие состоялось 1 сентября. Главным инициатором создания консерватории был дирижёр и пианист-виртуоз Николай Рубинштейн, соучредителем - князь Николай Петрович Трубецкой. (Слева - фото 1982 года, справа - нынешнее время).
Фото: РИА Новости / Олег Макаров; Эдуард Кудрявицкий
Говорят, в Большом дамы выпадали из лож во время оперы «Евгений Онегин» — так фанатки стремились разглядеть своих кумиров. Другая забавная история, связанная с «Евгением Онегиным». Я пел в этой опере с великим Атлантовым. Исполнял Онегина, а он — Ленского. Владимир Андреевич обладал колоссальной силы голосом... По ходу спектакля я потихонечку спрашиваю его: «Скажи: которая Татьяна?» А он в ответ как засадит во всю мощь своего голоса: «Да та, которая грустна!» Я аж подпрыгнул от такой мощи. Когда в Большом делали групповые записи на радио и для пластинок, Атлантова всегда отсаживали назад. Иначе сразу всё начинало фонить, микрофоны зашкаливали.
Последний концерт. Почему Шаляпин жил на два города, две семьи, два дома
Случались и трагедии... Шёл спектакль «Золотой петушок», где царя Дадона пел внук известного баса Максима Михайлова — тоже Максим Михайлов. Партию Звездочёта исполнял тенор Олег Бектемиров, он был в колпаке. По мизансцене Дадон должен был сбить этот колпак. А Михайлов промахнулся и посохом ударил Звездочёта по голове. Бектемиров едва не потерял сознание от боли, но всё же допел...
К сожалению, несколько лет назад администрация Большого театра придумала аттестацию, чтобы держать людей в подчинении. Если артист неудобен начальству — его не аттестовывают и не продлевают контракт. Мы беззащитны в этой ситуации. Именно так не продлили контракт с одним из лучших теноров мира Виталием Таращенко. По моим наблюдениям, абсолютно здоровые артисты, которых «ушли» из театра, буквально через год-два уходят и из жизни: теноры Лев Кузнецов, Владимир Кудряшов... А бас Малевич и вовсе с горя выбросился из окна...
На связки — адреналин
А сейчас давайте отправимся в Центр оперного пения, основанный Галиной Вишневской (ул. Остоженка, д. 25/1) (3). Только с таким сильным характером, как у Галины Павловны, можно было выдержать травлю, которая на неё обрушилась, когда она вместе с супругом Мстиславом Ростроповичем написала открытое письмо в поддержку опального Александра Солженицына. Они были лишены советского гражданства. И только через много-много лет им его вернули. Но Вишневская от гражданства отказалась, сказав, что она никогда не просила ни забирать, ни возвращать его...
Теперь прогуляемся по Патриаршим прудам, где жила другая оперная легенда — Елена Образцова. (Ермолаевский пер., д. 9) (4). Мы с Еленой Васильевной пели в опере «Вертер», а её супруг Альгис Жюрайтис дирижировал. Когда я готовил партию, Елена Васильевна приглашала солистов к себе домой. Попели, а потом сидим, пьём чай, общаемся... Образцова была невероятно тёплым человеком, лишённым всякого тщеславия. Удивительная... Она очень любила своих собачек, пудельков.
«Баядерка» или «Кармен»? Насколько хорошо вы разбираетесь в опере и балете
Далее зайдём в поликлинику Большого театра (ул. Большая Дмитровка, д. 6/2) (5), где работают врачи-фониаторы, специалисты высочайшей квалификации. Это учреждение было сформировано ещё во времена Сталина, поэтому всё было на самом высоком уровне. Мы постоянно находимся под контролем врачей. Они всегда дежурят на спектакле. Допустим, что-то случилось с голосом. Тогда врач капает на связки адреналин, чтобы ввести их в тонус и дать возможность допеть. Так доктор спасает спектакль...
Оперная прима Хибла Герзмава: певица должна любить!
Каждый выход на сцену — это сверхнагрузка, не только эмоциональная, но и физическая. Поэтому есть некоторые ограничения, породившие оперные анекдоты. Например, во время секса звонит телефон, оперный певец берёт трубку, разговаривает, а потом бросает одежду любовнице: «Дорогая, тебе придётся уйти, у меня через месяц «Травиата». Гормоны влияют на смыкание голосовых связок. За несколько дней до спектакля действительно надо воздерживаться от интимной жизни. Это касается всех голосов, но особенно высоких — теноров.
Анна Нетребко: «С тех пор как у меня появился муж, дела наладились»
А закончим экскурсию в Российской академии музыки им. Гнесиных, где я преподаю. Признаюсь: горд, что многие мои студенты — лауреаты вокальных конкурсов.
