В потоке израильских комментариев дружественный визит министра иностранных дел Самеха Шукри представляется как своего рода признание еврейского государства в качестве важнейшего регионального игрока.
Этот вывод нельзя отрицать и сбрасывать со счетов, так как от этого зависит национальная безопасность и роль Египта в ближневосточном регионе в будущем.
В контексте всех кризисов и конфликтов на Ближнем Востоке следует выделить три наиболее влиятельных государства — Турцию, Саудовскую Аравию и Египет. И отношения этих государств с Израилем выстраиваются совершенно по-разному, учитывая, однако, что Израиль не идет на какие-либо уступки, соглашаясь лишь на безвозмездные преференции без малейшего на то права. Иными словами, правительство Беньямина Нетаньяху, одно из самых радикальных в истории Израиля, получило возможность напрямую без посредников принимать участие в различных региональных инициативах в будущем после урегулирования сирийского кризиса и завершения войны против ИГИЛ.
Что касается Турции, то ситуация внутри страны ухудшается. Во-первых, деятельность ИГИЛ и Рабочей партии Курдистана угрожает территориальной целостности государства, а, во-вторых, сохраняется напряженность в отношениях с Москвой и Тель-Авивом.Турция принесла извинения за сбитый на турецко-сирийской границе российский самолет и пообещала начать расследование в отношении совершивших это, однако этот эпизод привел к ухудшению российско-турецких отношений, что имело серьезные экономические последствия.
Что же касается Израиля, то Турции удалось преодолеть напряженность, возникшую из-за инцидента с «Флотилией свободы», когда израильские военные убили несколько турецких и международных активистов у берегов Сектора Газа, без каких-либо уступок со стороны Израиля, например, реального снятия блокады с Сектора Газа, чего требовал Реджеп Тайип Эрдоган.
Иными словами, практические соображения охваченной кризисом Турции подтолкнули ее к поиску различных способов возвращения к прежнему уровню экономического и военного сотрудничества, а также сотрудничества в сфере безопасности.
В свою очередь Тель-Авив помогает ослабить давление в западной прессе по вопросам ограничений свободы СМИ и притеснений оппозиции, особенно курдской.
Необходимо также помнить, что свою популярность Эрдоган приобрел благодаря двум факторам.
Во-первых, это произошло благодаря тому, что Эрдоган покинул выступление экс-президента Израиля Шимона Переса, когда напряженность в отношениях с Израилем достигла своего пика по поводу Сектора Газа.
Во-вторых, экономические достижения сделали возможным реализацию модели умеренного политического ислама, которая была разрушена из-за растущей нетерпимости и даже оказалась вне закона; тогда же стала популярной идея об отстранении Братьев-мусульман от власти.
Согласно официальным заявлениям, маловероятно, что Турция стремится снизить напряженность в отношениях с Каиром, а новые способы урегулирования не позволят решить всех проблем, поэтому ситуация остается довольно сложной, поэтому многие ждут изменений на региональной политической арене.
Таким образом, турецкий прагматизм объясняется прежде всего внутриполитическими проблемами.
Другая причина связана с кризисом в Саудовской Аравии и декларируемыми ей намерениями о налаживании отношений с Израилем, перерастающими в скорые действия в этом направлении.
Все, что раньше было скрыто, сейчас стало явным и находится в центре внимания военных и разведывательных служб.
Есть и иные составляющие саудовского кризиса.
Во-первых, обременительное участие в йеменской кампании и провал переговоров йеменских военоначальников при международном посредничестве Кувейта.
Во-вторых, почти полный провал стратегии действий по сирийскому кризису и утрата позиций своих сторонников под натиском наступления сирийской армии и действий российских военно-воздушных сил. Против Саудовской Аравии также сыграл факт усиления консенсуса ведущих государств по выработке политики противодействия ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в России), в свете возрастающей угрозы террористических актов в европейских столицах, а также волн мигрантов из Сирии.
В-третьих, приближается освобождение второго по величине иракского города Мосула, находящегося сейчас под контролем ИГИЛ, что значительно повышает влияние Ирана от союза с США, в котором последние делают ставку на решительные действия вплоть до окончания срока президентских полномочий Барака Обамы. Это минимизирует возможные обвинения в адрес Обамы в его неспособности противостояния ИГИЛ.
В-четвертых, масштабная террористическая деятельность на территории самой Саудовской Аравии, с которой они не могут справиться без международной поддержки.
В-пятых, это вопрос наследования трона после короля Сальмана.
Американцы предпочитают кронпринца Мухаммада бен Наифа из-за его опыта в сфере безопасности, а также из-за старых связей с влиятельным окружением вице-кронпринца «Мухаммада бен Сальмана», который стремиться устранить первого и наследовать трон.
Среди причин столь долгого визита Мухаммада бен Сальмана в Америку — его представление этому окружению.
Среди причин саудовского давления на египетский режим по экономическим вопросам — отказ Египта от передачи островов Тиран и Санафир после неудачи в операции «Решительный шторм» [Военная операция сил арабской коалиции в Йемене против хуситов, сторонников движения Ансар Аллах — прим. ред.].
Все это не позволяет Саудовской Аравии играть решающую роль в регионе.
Не может быть и «расширения Кемп-Девидских соглашений» путем передачи обязательств в области безопасности из Египта в Саудовскую Аравию на острова Тиран и Санафир, также как не может идти речь и о создании на этих островах зоны свободной торговли, в которой будет участвовать Израиль наравне с Египтом и Саудовской Аравией. Кроме того, королевство не видит смысла заводить себе врага в образе египетского народа.
Поэтому разговоры о том, что визит египетского министра иностранных дел в Израиль возрождает некий мирный процесс не более, чем мечты.
Правительство Беньямина Нетаньяху не только не готово идти на какие-либо уступки, но и заявило о своем намерении аннексировать сирийские Голанские высоты.
Также ясно, что оно отвергает арабскую инициативу, которая предполагает мир в обмен на полный уход с арабских земель, занятых в 1967 (Шестидневная война 1967 года; Израиль занял Синайский полуостров, Сектор Газа, западный берег реки Иордан, восточный Иерусалим и Голанские высоты — прим ред.), а также и любые другие инициативы. Как, например, «французская инициатива», предполагающая ввод международного контингента, была отвергнута на волне страха расширения европейского присутствия на западном берегу.
Другое дело, если при получении каких-либо преференций не требовалось бы ничего взамен, как например, любые переговоры с арабами и палестинцами, в частности.
На самом деле Нетаньяху в восторге от того, что называется египетской инициативой, потому что никакой инициативы по-настоящему нет. Публичные речи не предполагают каких-либо реальных обязательств по «защите мира» и сотрудничества по вопросам безопасности на Синае.
Мы находимся в ситуации, когда кризис в Египте усугубляется — как внутри страны, так и в регионе. Представляется, что наведение мостов с Израилем поможет лучше сформулировать позицию на переговорах, чтобы преодолеть «тупик возрождения» отношения после африканского визита Нетаньяху, перевернуть страницы конфликта между Анкарой и Тель-Авивом, а также снизить международную критику по поводу нарушений прав человека, усилившуюся в связи с убийством итальянского студента Джулио Реджини.
Визит Самеха Шукри продемонстрировал провал африканского направления, а план по восстановлению египетско-израильских
отношений не нашел должной поддержки со стороны Израиля, и цена за все это будет высокой. Также отсутствует какая-либо четкая стратегия по решению проблем с Турцией. Наконец, общая нестабильность ситуации внутри Египта диктует выработку единой стратегии, основанной на фактах, а не на домыслах.
This entry passed through the Full-Text RSS service - if this is your content and you're reading it on someone else's site, please read the FAQ at fivefilters.org/content-only/faq.php#publishers.
Recommended article from FiveFilters.org: Most Labour MPs in the UK Are Revolting.
