Как нам вернуть Украину

Прошло уже два года с момента сдачи Славянска русским Бобом Денаром — историческим реконструктором Игорем Стрелковым. С тех самых пор Донбасс живет в разделенном состоянии — половина территории подконтрольна Донецкой и Луганской народным республикам, другая половина выбирает депутатов Верховной рады, как, например, Славяносербск, где 17 июля состоятся довыборы в одномандатном округе Луганской области. Одна половина перешла на рубли и уже обзавелась собственными паспортами ДНР-ЛНР, по которым без проблем пускают в Россию, в то время как жителям другой половины региона приходится неустанно доказывать украинским властям, что они не сепаратисты. И это ощущение второсортности по отношению к гражданам «континентальной Украины» помогает поддерживать на высоком уровне настоящие сепаратистские настроения. Это, естественно, делает невозможной никакую реинтеграцию Донбасса даже в части подконтрольных Киеву на данный момент территорий. Последний визит Порошенко, случившийся туда на днях, — наглядное тому подтверждение. Никакой конкретики, кроме разборок вокруг до сих пор так и не восстановленной (хотя и профинансированной) телебашни на горе Карачун в пригороде Славянска для возобновления полноценного вещания украинских каналов (это через два-то года после возвращения контроля!) да констатации невозможности организации никаких инвестиций в Донбасс в его нынешнем состоянии — вот все результаты визита украинского президента.

Конечно, главный вопрос прошедших двух лет звучит гораздо глобальнее — почему мы потеряли Украину. Как так сложилось, что казавшаяся самой что ни на есть близкой и родной, эта бывшая союзная республика превратилась чуть ли не во врага. Недаром же, согласно последнему опросу Левада-центра, наши сограждане уверенно назвали Украину в тройке главных врагов России сразу после США и перед Турцией. Этот тревожный звоночек должен был бы стать важным предупреждением российским властям в плане роста антиукраинских настроений в многонациональной стране, где украинцы являются третьей после русских и татар национальностью. В отличие от украинского общественного мнения, давно и смело при невероятном старании местных СМИ перешагнувшего через Рубикон (не)братских отношений с Россией, отечественное общество все еще балансировало на грани. Уж слишком сильны родственные связи, удерживающие от подобного рода глупостей, труднопоправимых в нашем случае. Да и тетка, что живет в Днепропетровске, не общавшаяся два года из «политических соображений», недавно позвонила, сумбурно покаялась и предложила мириться. Хотя вы-то, собственно, с ней и не ссорились. Просто человек в какой-то момент решил не общаться со своими родственниками-«москалями» из страны-«агрессора».

Характер украинца гибок, предполагает относительно быструю и безболезненную возможность смены отношения от любви до ненависти и назад. Оттого и легок, и приятен. Другое дело — наш северный норов — уж если стал врагом, теперь держись. Потому-то и нельзя нам ни в коем случае переходить ту грань отношения к украинцам, которую, увы, местами перешли некоторые отечественные СМИ, искусственно (и порой несознательно) возгоняющие потоки ненависти к действительно братскому народу. В противном случае, когда мой четырехлетний сын Мирон Бондаренко пойдет в школу, его одноклассники могут бить за украинскую фамилию. Чего, согласитесь, совсем не хотелось бы.

Да, на данный момент надо честно признать — мы потеряли Украину, особенно в части поколения «35 минус», потому что не работали с ним. Москва решила самоустраниться с политического периметра, прежде занимаемого, и на него естественным образом хлынули другие — поляки, американцы и прочие. Сейчас, опомнившись, водя вокруг глазами с немым вопросом «почему?», мы имеем простой до неприличия ответ. Геополитика — это алгебра и физика отношений между странами и народами. Она не знает любви, она знает правила. Одно из них состоит в неизбежном замещении возникшего вдруг вакуума новой материей. И с этим правилом, боюсь, нам еще предстоит не раз столкнуться в других сопредельных союзных пространствах.

Принципиально иной вопрос — что делать, чтобы Украину вернуть? Ведь альтернативы этому нет. Кто бы что ни говорил, все-таки мы не Индия с Пакистаном и не Израиль с Палестиной. Нет между нами таких непреодолимых цивилизационных разногласий и исторической вражды, замешанных на межрелигиозной розни, как между сербами и хорватами. Потому-то альтернативы возвращения любви и дружбы между украинцами и русскими попросту нет. Как отличить «хохла» от «москаля» — внешне одинаковые, говорят на одном (русском) языке, ходят в одну (московскую) церковь. Единственный серьезный момент, что мог бы стать началом цивилизационного разлома, — это создание украинской поместной церкви с переходом в нее приходов УПЦ Московского патриархата. Но на это необходимо согласие Вселенского патриарха Варфоломея, который, даром что гражданин Турции, а еще со времен Ющенко не дает благословения на украинскую автокефалию.

Конечно, этот процесс займет годы. Россия должна будет постепенно вернуться мягкой и нежной силой в свои передние и задние дворы, подбрюшья. Для этого потребуется вложить максимум небутафорского искусства, талантливых кадров и немалых денег. Любить Украину. Понимать Украину. Или хотя бы это демонстрировать. В ином случае все то же самое будут делать другие в меру собственного понимания задач по сдерживанию нашей страны по периметру границ. Для этого здесь и сейчас нам необходимо сформулировать свою большую национальную идею для Украины, которая может базироваться исключительно на чувстве сопричастности маленького украинца чему-то великому. Чем-то подобным была для него мечта о Евросоюзе — большом, богатом и надежном. Но, увы для него, она рушится на глазах — кризис, мигранты и теракты, а теперь еще и Брэкзит делают свое дело. Прежде украинец был частью великого проекта под названием «СССР», правил в нем в 60–70-х, жил сравнительно неплохой жизнью. Но потом случившаяся трагедия 90-х отвратила его от нашей страны. Представила Россию самым неустроенным и бедным обломком Союза. И до сих пор именно эти представления о жизни в РФ активно поддерживаются в общественном сознании.

Самый больной вопрос сегодняшней Украины — это прекращение войны и долгожданный мир. Недавние украинские соцопросы, показавшие впервые за два года улучшение отношения к России, связаны именно с этим — желанием поскорее вернуть мир на украинскую землю, помириться с Донбассом. Минская мирная инициатива и ее продвижение — единственный рецепт для достижения этого. Недавно у Бранденбургских ворот в Берлине довелось увидеть прозрачный пластиковый вагончик на колесах с предложением «Спроси про Трансатлантическое торговое партнерство». Это тот самый договор, который США уже который год навязывают Европе, где главным камнем преткновения остается позиция немецкого бизнеса, справедливо опасающегося американской конкуренции на своем собственном рынке. Так вот, для преодоления этого американцы через сеть дружественных неправительственных организаций устроили рекламную кампанию с объяснениями преимуществ данного договора простым немцам. Что мешает инициировать аналогичную кампанию по разъяснению положений Минского соглашения на Украине? Безусловно, часть этих вагончиков, будь они в Киеве, могут пострадать от рук вандалов, но сам факт выхода с предложением поговорить о мире и путях его достижения станет важным вызовом для уставшего от алармизма и дешевого милитаризма украинского общества. Кто бы мог подобное сделать? На мой скромный взгляд, России давно следовало бы уйти от формулы «нет друзей кроме армии и флота» и заняться воспитанием и поддержкой этих самых «друзей» по известной формуле — из врагов в нейтралы, из нейтралов в друзья, работая на стыке интересов. Но на это требуется время. А в условиях дефицита времени и друзей остаются только «вежливые люди», которых возможно применить только в исключительных исторических обстоятельствах — таковы законы геополитической физики ХХI века.