Мировую экономику сотрясает кризис. Валютные курсы скачут, стоимость акций падает, многие развитые страны оказались на грани дефолта. Государственные банки вынуждены предпринимать меры регулирования, которые плохо сочетаются с капитализмом. Эксперты заговорили о том, что, по-видимому, сама капиталистическая система нуждается в серьезном реформировании. Что же придет ей на смену?
В 1929 году мировая капиталистическая экономика испытывала явный подъем. Достаточно сказать, что 19 сентября средняя стоимость акций на Нью-Йоркской фондовой бирже достигла рекордного значения за всю историю существования Уолл-стрит. Через месяц, 24 октября, произошло событие, вошедшее в учебники истории под названием «Черный четверг» — стоимость акций стала внезапно и быстро падать. Держатели больших пакетов начали сбрасывать их, что усилило панику. За неделю рынок ценных бумаг потерял в стоимости около 30 млрд. долларов, что привело США к финансовому краху и многолетней «Великой Депрессии».
Разумеется, само по себе падение котировок не могло уничтожить промышленность и сельское хозяйство. Однако крах биржи вызвал цепную реакцию банкротств ведущих банков страны, что остановило «кредитные линии» для множества производств. Миллионы людей лишились работы и были вынуждены вести нищенский образ жизни. Кризис ударил и по Европе — в результате там к власти начали приходить националистические партии. Франклин Рузвельт, который стал президентом США в 1933 году, был вынужден принять ряд жестких мер по регулированию экономики: он закрывал банки, создал систему страхования вкладов, реструктурировал многомиллиардный фермерский долг, запустил за счет бюджета массовые программы привлечения безработных к строительству дорог, каналов, систем коммунального хозяйства.
Интересно, что в июле 1934 года ведущий фантаст-футуролог того времени Герберт Уэллс встретился с вождем советского народа Иосифом Сталиным, и одной из тем обсуждения стала деятельность Рузвельта по выведению США из «депрессии». Хотя Сталин признавал таланты американского президента, он все же усомнился в том, что капиталистическая система устоит: «Американцы хотят разделаться с кризисом на основе частнокапиталистической деятельности, не меняя экономической базы. Они стремятся свести к минимуму ту разруху, тот ущерб, которые причиняются существующей экономической системой. <...> Даже если они <...> добьются своей цели, то есть сведут к минимуму этот ущерб, то и в этом случае они не уничтожат корней той анархии, которая свойственна существующей капиталистической системе».
Сразу после рузвельтовского "ограбления века": обманутые вкладчики у закрытых дверей банка, весна 1933 года
Рузвельт сумел спасти мировую капиталистическую систему от полного краха. Больше того, после кризиса она окрепла и позднее сумела в экономическом соревновании победить страны социалистического лагеря. Но, как и предсказывал Сталин, «корни» рыночной «анархии» изжить не удалось. И она привела к новому кризису.
Одной из причин финансового краха 1929 года называют возникновение биржевого «пузыря», когда фондовый рынок оказался переполнен ценными бумагами, не имеющими реального содержания. То есть капитализм в погоне за максимизацией прибыли привел к «торговле воздухом», которая раньше или позже должна была закончиться масштабным кризисом, уничтожающим всякую экономическую жизнь.
Нечто подобное мы наблюдаем сегодня, и если в 1980-е годы мировой рынок быстро рос за счет присоединения к нему социалистических стран, то к началу 2010-х годов потенциал роста оказался исчерпан: спрос на реальные товары и услуги замедлялся, а в отдельных отраслях начал падать. Однако крупнейшие международные корпорации не захотели отказаться от прежних прибылей, что привело к «перепроизводству капиталов», выраженному в накоплении ценных бумаг, не имеющих товарного содержания, как и сто лет назад. Кризис усугубляется еще и колоссальными долгами, которые развитые страны набрали у международных финансовых институтов на поддержание своих весьма дорогостоящих социальных программ и убыточных инфраструктурных проектов.
Получается, что капиталистическая система, которая за целый век, несмотря на периодические кризисы, так и не сумела избавиться от производства финансовых «пузырей» подошла к пределу, после которого ей грозит обрушение в глобальном масштабе.
Сегодня ведущие экономисты говорят о том, что систему можно модифицировать, повысив ее «прозрачность» и «ответственность». То есть необходимо создать на международном уровне некую высшую контролирующую финансовую структуру, которая, имея доступ даже к самым секретным банковским счетам, будет оценивать рынок капиталов и прямо запрещать спекулятивные сделки или производство пустых ценных бумаг. Кроме того, предлагается приказным порядком снизить процентные ставки банков до нуля или даже... до отрицательных величин! То есть обычные капиталисты обязаны отказаться от прибыли во имя сохранения системы. Но можно ли будет назвать такую систему капиталистической? Или миру предлагается добровольно согласиться на рабское существование под контролем неких магнатов, которые, оправдываясь борьбой со спекулянтами и финансовыми «пузырями», начнут регламентировать всякую экономическую деятельность и устанавливать выгодные им правила?
Все же, как бывало и ранее, внутри кризиса и во многом благодаря ему возникают экономические связи, существующие вне общепринятой системы. Эксперты заметили, что в Европе и Азии большую популярность обретают местные «валюты» (то есть деньги, имеющие хождение в пределах одного города или области); что в депрессивных регионах процветает натуральный обмен, который упрощается за счет тотального распространения интернета; что вновь появляются кооперативные хозяйства типа «кибуцев», в которых общины, связанные схожими интересами, переходят на самообеспечение, предоставляя своим членам полный спектр необходимых услуг за счет работы на общее благо.
За десять лет возникла целая бизнес-субкультура, которую аналитики окрестили «экономикой обмена». Начавшись как способ выживания, она превращается в образ жизни, имеющий мало общего с капитализмом — скорее, она напоминает форму социализма, основанную не столько на умениях что-то делать, сколько на знаниях о том, как делать.В предыдущие эпохи подобные экономические эксперименты неизбежно терпели крах, уступая более эффективным корпоративным способам организации труда. Но теперь у них не только появился шанс сохраниться, но и стать глобальным трендом. Дело в том, что тотальная компьютеризация и внедрение робототехники во все сферы производства выводит подавляющее большинство людей из сферы активной трудовой деятельности. Соответственно, будет все больше безработных, а если население не имеет работы, то на какие средства, спрашивается, оно будет приобретать товары, создаваемые роботами? Замкнутый круг! И выход из него видится один — экономические отношения на всех уровнях будут переведены в сферу производства информации.
Неизбежность такого финала капитализма предсказал еще Карл Маркс в статье «Система машин как адекватная капитализму форма средств труда» (1858). В ней он представил цивилизацию, в которой вся промышленность полностью доверена машинам, а задача человека — надзирать над ними. Но что тогда станет основной ценностью? Маркс был уверен: знания! Главным вопросом посткапиталистической экономики станет не то, какова норма прибыли или сколь велика прибавочная стоимость, а то, насколько эффективно то или иное общество (или община) умеет распоряжаться информацией.
Маркс писал, что информация будет храниться в неком «общем интеллекте» — когда все люди на Земле соединены обширным знанием, а каждое обновление этого знания приносит пользу всем. Его мечта очень похожа на информационную эру, в которой мы только начинаем жить.
Понятно, что посткапиталистическая экономика (иногда ее называют «идеономикой») еще долгие годы будет сосуществовать наряду с рыночным сектором. Но кризис все сильнее провоцирует реформы, и новый мир уже вполне можно разглядеть в экране монитора.
Текст Антона Первушина
