Пасха в этом году выпала на Первомай. По этому поводу снова по социальным сетям начались брожения.
То Зюганова вспомнили, с его «Христом, который бы вступил в коммунистическую партию», если бы жил в наши дни, то какие-то фотографии нафотошопили со священниками, несущими портрет Ленина.
В общем, грустно это все. Праздник Пасхи, который вообще-то о единстве и единении, о победе над Смертью и о том, что в Царствии Небесном несть ни эллина, ни иудея, пытаются использовать как явление разделяющее.
В прошлом году было нечто похожее. Тогда, стоит напомнить, Воскресение Христово выпало на День космонавтики. Ну и все дружно вспомнили, что «Гагарин в космос летал, а бога не видел». Интересно, что продолжение этой фразы забыли. Про то, что «а бог Гагарина видел и благословил».
Вообще все эти якобы антагонизмы христианства и чего-то еще, что празднуется в нашей стране на государственном и общенародном уровне, порядком поднадоели. И, наверное, стоит внести некоторую ясность в то, где тут есть противоречия, а где их нет, и почему они искусственно создаются.
И начать стоит даже не с церковной православной общины, а с мировоззрения российского большинства. С церковью как сообществом — все понятно. Светлое Христово Воскресение — это самый главный день в жизни христианина.
Это тот день, который ясно ему, христианину, показывает, что есть надежда, что все не зря, что жизнь наполнена высшим смыслом и что здесь, на Земле, только начало пути, а смерть — всего лишь антракт перед вечностью.
И вот уже вокруг этого пасхального дня выстраивается вся остальная «праздничная иерархия». Будь то праздники церковные — или же светские. Даже если они берут свое начало в советской истории.
Да, если уж говорить о позднем СССР, уже и тогда антагонизм государства и церкви на бытовом уровне стирался активно, хоть и не так публично. «Кекс весенний», думается, помнят все. И что он такое на самом деле — тоже.
Так вот, говоря о нашем российском большинстве. Ему, большинству, с девяностых годов чисто психологически не хватало ряда очень важных вещей. Духовных скреп, если хотите. Единства, например, по ключевым вопросам. Гордости. За себя, свою страну, свой народ. Чувства собственного достоинства и собственной силы, которая дается через сплоченность.
Так вот, все эти дни космонавтики, первомаи и даже День народного единства — потому и стали уже в новой России настолько популярными в народе, что они про это. Про некое объединяющее начало. Не про коммунистическую идеологию, не про достижения теоретиков марксизма и ленинизма, а про единство вне и над любыми идеологиями.
Пасха — она тоже про единство. Выше уже было сказано, про какое. То для верующих и воцерковленных, но и невоцерковленные граждане России где-то на подкорке чувствуют, что вот тут тоже про некое единение, про некую силу и про важнейшую победу. Ну в самом деле, какая победа может быть важнее победы над смертью? И вот это вот интуитивное какое-то ощущение большинства вселяет надежду.
Здесь, конечно, строго богословствующие скажут, что все это не православие, а бытовой магизм, а то и просто этакое язычество. Вспомнят про «подсвечников». Тех захожан в храм, часто высокопоставленных, которые на праздничной литургии стоят со свечкой в руках.
Но, во-первых, таких кадров стало значительно меньше. Во-вторых, народ у нас все же как-то дорастает потихоньку и до понимания того, что такое православие и что такое Пасха.
Давайте вспомним, как выглядело пасхальное богослужение в девяностые в любом российском храме. Куча пьяного народу, который приходил на крестный ход, а потом, пошатываясь, уходил.
В нулевых этот народ приходил уже трезвый, но на литургию тоже не оставался. Оставалось в храме от силы человек 15–20, в приходах покрупнее — 30–50. В последние несколько лет картина изменилась. Все эти сотни людей остаются на все время службы, все большее количество причащается.
Может, не все из них и знают, что такое Таинство Евхаристии. Покрестили их в детстве — на этом вся христианизация у них и закончилась.
Но вот через это чувство единства, через это нечеткое и подспудное ощущение того, что сейчас, сегодня в храме происходит что-то самое важное и для каждого из них тоже — с каждым годом эти люди становятся хоть на шаг ближе к Богу. А тут уж, извините, знающие Закон судимы будут по Закону, не знающие — по совести.
И сама мысль в массовом сознании, что, в общем-то, и Пасха, и День космонавтики, и Первомай — они про единство, про победу, про достоинство, и не позволяет уже противопоставлять условно «советское» и христианское наследие.
Для простого, не особо церковного и не особо идеологизированного человека — все эти даты про что-то практически одно и то же, ну или крайне схожее. На уровне ли государства, общества, или церкви. И все же, думается, есть надежда на то, что еще через несколько лет наше большинство составит для себя иерархию праздников про единение земное и единение Небесное. Про важные победы здесь, в этом мире, и про победу в перспективе вечности, про победу над смертью.
Что же до тех, кто активно ищет в таком совпадении праздников «сюрреалистический постмодернизм», то этот поиск не работает на массы. У народа давно уже нет этих антагонизмов в голове.
Наше народное сознание как-то интуитивно расставило все по своим местам, примирило само все эти даты и пласты истории. И, наверное, это нормально для общества страны с такой богатой и драматичной историей, как наша.
В общем, Христос Воскресе, граждане. И давайте сегодня вспомним, что в свое время Он сказал: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас».
Александр Чаусов, кандидат исторических наук, публицист
