Прошедшую 17 апреля встречу экспортеров нефти в столице Катара ждали и боялись. Ждали потому, что она давала шанс на выход из нефтяного кризиса, а боялись — потому что шансы исправить ситуацию были невелики. И опасения во многом оправдались. В ходе переговоров не удалось решить главную проблему — проблему перепроизводства «черного золота». Впрочем, рынок нефти ответил очередным витком роста котировок.
На днях в Дохе прошла встреча министров энергетики семнадцати крупных нефтедобывающих стран. Из стран-участников встречи большинство представляли нефтяной картель ОПЕК почти в полном составе, за исключением Ирана и Ливии. Из «не опековских» стран в переговорах участвовала Россия, выступившая инициатором встречи наряду с Саудовской Аравией, Венесуэлой и Катаром, а также Казахстан, Азербайджан, Мексика, Оман и Бахрейн.
Вопрос в повестке дня был один, но крайне болезненный для всех участников — покончить с перепроизводством нефти путем заморозки объемов добычи в пределах январских показателей. Незадолго до мероприятия в СМИ появились сообщения о том, что участники переговоров готовы идти на фиксацию объемов добычи и на встрече останется только подписать соответствующее соглашение. «Состоялся контакт представителей Саудовской Аравии и России, в ходе которого страны достигли консенсуса по вопросу заморозки нефтедобычи», — передавал «Интерфакс» за неделю до события.
Однако по итогам встречи все сложилось далеко не так оптимистично, как предполагалось. В ходе затянувшихся на 13 часов обсуждений, сторонам так и не удалось подписать ранее подготовленное соглашение. Виной всему оказалась непреклонная позиция Ирана, представители которого встречу проигнорировали и в очередной раз отказались идти на сокращение добычи. Такая позиция никак не устраивает их прямых конкурентов — нефтяные компании Саудовской Аравии. Они настояли на том, чтобы Иран подписался под сокращением вместе со всеми. Хотя незадолго до переговоров представители королевства обещали пойти на сокращение вне зависимости от планов Тегерана.
Как впоследствии напишет издание Financial Times, со стороны саудитов «парадом руководил» принц Мохаммед бен Салман, который перед началом переговоров внезапно потребовал от саудовской делегации и вовсе покинуть Доху. Делегация осталась, но после вмешательства принца позиция Эр-Рияда радикально изменилась, что привело к срыву ранее достигнутых договоренностей. После неудачи в Дохе нефтедобывающие страны договорились сделать еще одну попытку найти выход из кризиса в июне.
Правда маловероятно, что к этому времени изменится принципиальная позиция Ирана или Саудовской Аравии.
На итоги встречи нефтяной рынок отреагировал резким падением котировок. Баррель нефти марки Brent стремительно просел на 5% до $ 40,5. Однако буквально на следующий день, нефть вернулась к росту. Котировкам помогла начавшаяся забастовка нефтяников в Кувейте — одном из крупнейших мировых экспортеров «черного золота». Резко упавшая суточная добыча спровоцировала рост цен и практически полностью сгладила провал в Дохе. А уже 21 апреля цена нефти достигла максимальных значений с ноября 2015 года, преодолев отметку в $ 46 за баррель.
Некоторые эксперты заговорили о том, что на нефтяном рынке грядет стабилизация цен. Президент «Лукойла» Вагит Алекперов считает, что дефицит предложения на рынке нефти наступит в середине 2017 года, а уже в текущем году цена достигнет $ 50 за баррель. В аналогичных оценках уверен и президент «Башнефти» Александр Корсик. Министр нефти и горнорудной промышленности Венесуэлы Эулохио дель Пино и вовсе полагает, что равновесная цена барреля ожидается в пределах 60−70 долларов.
В пользу сценария корректировки цен указывает тот факт, что с начала 2016 года разница между годовыми и месячными фьючерсами на нефть начала сокращаться до значений менее $ 5 за баррель. Это означает, что спекулятивные запасы нефти, цель приобретения которых в возможности заработать на разнице текущих и будущих цен, — постепенно сокращаются. Согласно последним данным, в американском Кушинге (ключевой пункт перевалки и хранения нефти в США) запасы нефти за неделю сократились на 0,25 миллиона баррелей.
Такие тенденции дают шанс на отток спекулятивного капитала и дальнейшую стабилизацию котировок, которые изрядно лихорадит в последнее время. Однако трудно сказать, как долго продлится это затишье. И не последует ли за ним очередная буря. Проблема в том, что, по-прежнему, остается принципиально нерешенным вопрос превышения предложения нефти над ее спросом. Согласно оценкам Международного энергетического агентства (МЭА), в 2016 году суточный переизбыток нефти в мире составит 1 — 1,5 млн баррелей, в зависимости от того, насколько Ирану удастся реализовать заявленный ранее план по увеличению добычи на пол миллиона баррелей в сутки.
Пожалуй, здесь никаких перемен к лучшему ждать не следует. Мировое потребление нефти по-прежнему остается меньшим, чем требуется для восстановления цен. Существенно сказывается мировой экономический кризис. В частности, продолжает буксовать китайская экономика, которая столкнулась с перенасыщением мировых товарных рынков и не готова поглощать нефтепродукты былыми «стахановскими» темпами.
Так как надежды на развивающиеся страны невелики, эксперты связывают надежды на ценовой рост с Западом. По мнению главы отдела нефтяной промышленности и рынков МЭА Нила Аткинсона, спрос и предложение на рынке приблизятся к балансу во второй половине 2016 года. Произойдет это благодаря тому, что США продолжат сокращать добычу сланцевой нефти. Действительно, за последний год крупнейшие сланцевые компании оказались на грани банкротства и были вынуждены пойти на сокращение поставок. Однако по словам того же Аткинсона, фактор сланцевой нефти не является решающим. После провала переговоров о заморозке добычи в Дохе, основные экспортеры продолжат «качать столько нефти, сколько смогут» — считает эксперт.
Понятно, что ни Саудовская Аравия, ни Иран или Россия, а вместе с ними и менее крупные, но существенные производители нефти — не пойдут на сокращение добычи в одностороннем порядке. Для стран, бюджеты которых критически зависят от нефтедолларов, подобный шаг является самоубийственным. Кроме того, не ясно надолго ли уйдут в тень главные конкуренты традиционной нефтедобычи — сланцевые производители. Ведь если цены вырастут хотя бы до $ 50 за баррель, очевидно, это вновь позволит американским компаниям возобновить добычу на ранее убыточных месторождениях.
Получается замкнутый круг. Любые переговоры зафиксировать уровень добычи неизбежно ведут в тупик. И самое главное, фиксация объемов не предполагает сокращения добычи, а ведь именно этого профицит нефти в хранилищах и требует от ключевых игроков.
Впрочем, скептики изначально предупреждали, что борьбы пчел против меда в вопросе переизбытка нефти мир не увидит. Каждый из экспортеров будет до последнего бороться за сохранение своей доли на рынке, невзирая на падение цены. При этом любой маломальский рост цен будет стимулировать рост добычи, и снова спровоцирует снижение цены. Надежды на то, что вдруг начнется взрывной рост мировой экономики с последующим ростом потребления нефтепродуктов — также весьма призрачны. Для экономического роста нужны новые технологии, либо новые рынки. Ни того, ни другого пока на горизонте не наблюдается.
И судя по всему, еще долгие годы нефтяной рынок будет вспоминать цены в $ 100 за баррель как прекрасную быль, довольствуясь в лучшем случае нынешними 40−45 долларами за бочку.
Дмитрий Заворотный, экономический обозреватель EADaily
