Итогом каких просчетов европейской политики являются теракты, произошедшие в Париже и Брюсселе? Насколько тесна взаимосвязь между этими трагедиями и миграционным кризисом? Какова сегодня обстановка в европейских гетто, где проживают эмигранты? Эти вопросы обсуждают главный редактор Pravda.Ru Инна Новикова и председатель Координационного совета российских соотечественников во Франции Дмитрий де Кошко.
Источник фото: AP
- Во Франции после терактов были попытки создать антитеррористический фронт, какую-то коалицию, но практически ничего не было сделано. Теперь такое же — в Бельгии. Что вы думаете об этом?
- Действительно, есть связь в организации этих терактов. У нас все-таки что-то было сделано. Во Франции объявлено чрезвычайное положение, что имеет определенное значение. Это — большие расходы государства, их решили считать отдельно в бюджете, потому что в Евросоюзе есть правило 3 процентов валового продукта на безопасность.
Франция, конечно, уже несколько лет идет выше 3 процентов. Сейчас она попросила, чтобы защита, оборона и чрезвычайное положение в это не входили. Это — бухгалтерские последствия, довольно важные для налогоплательщиков.
Есть и политические последствия, потому что чрезвычайное положение ставит демократию в рамки. Это может иметь довольно важное значение, особенно за год до президентских выборов. Спор между свободой и безопасностью всегда существует, но в таких моментах — еще сильнее.
- Есть понимание, что безопасность дороже полной свободы? Что думают, как ведут себя простые люди
- Существует определенное волнение и раздражение среди населения после терактов в Париже. Сейчас то же самое в Бельгии происходит. Безусловно, меры безопасности усилены, в том числе в аэропортах, на вокзалах и так далее. Брюссель очень близко от Парижа, полтора часа на поезде.
Я живу в районе, где довольно много эмигрантов, это — бедный пригород. Он 20 лет тому назад был закреплен за Коммунистической партией, которая умела контролировать своих людей.
Теперь этот район перешел во власть к наркобизнесу, исламистам и имамам. Безусловно, здесь довольно легко могут разные инциденты произойти. Это — элемент опасности, о котором знают, потому что это больное место во французском обществе. Оно имеет политическую основу (республиканскую и светскую) — лаицизм, то есть идея, что каждый человек имеет возможность выбрать свой путь в обществе, не завися от общества, в котором он родился.
Это, к сожалению, в последние годы проваливается из-за того, что образование никак не может быть равным в разных районах, а также потому, что появляются концентрации людей-эмигрантов с разным образованием, традициями и религиями. Поэтому говорят, что существует гетто, где социальный лифт застрял.
Исламистским движениям довольно легко работать на почве. В среде эмигрантов накопились обиды, унижения и оскорбления. Это очень ощущается среди молодежи — выходцев из бедных стран Африки. Двадцать лет назад социализация была достаточно успешной. Сейчас вся мультикультурная политика интеграции провалилась. Теперь ее просто-напросто нет. Этим террористам лет 25-30.
Когда я учился во Франции, меня считали иностранцем, потому что я — русский, но нас было очень немного, и конечно, мы были из другой среды. Французская интеграция через образование работала. И я благодарен это системе, потому что благодаря ей я смог учиться в университете.
После Революции 1917 года во Францию приехал миллион беженцев из России, но это совсем другая ситуация, не было большой культурной, этнической и цивилизационной разницы. Люди отнеслись с благодарностью к Франции за то, что их принимают, они были согласны на любую работу и ничего не требовали от Франции. А вот эти эмиграты требуют от Франции многого.
Даже с предыдущим поколением арабов и черной Африки — большая разница у нынешних мигрантов. Они совсем по-другому себя ведут. Потому что эта молодежь выросла в потребительском обществе.
Радикальный исламизм, слава Богу, не охватывает всех мусульман, которые находятся во Франции. И первые жертвы исламистов были как раз арабы и мусульмане. Поэтому в борьбе против исламизма самые лучшие союзники для европейцев, как и для других, — это люди арабской и мусульманской культуры. Потому что им такой исламизм не нужен, они не хотят экстремизма.
К сожалению, те, кто заигрывал с исламизмом, пытаясь его использовать, разрушили светские идеи и институты арабского национализма, которые могли лучше всего сопротивляться радикальному исламу. Разрушили целые государства, которые противостояли терроризму. Ведь Каддафи в Ливии между племенами установил консенсус — его тоже разрушили! Также в Египте случилось с Мубараком. Также — в других странах, потому что американцы посчитали, что исламизм для них не враг.
В Афганистане они их просто поддерживали. Там все и начиналось. Потом была поддержка в Пакистане и других странах. Я говорил об этом с американцами, в том числе с довольно интеллектуальными, с ЦРУшниами. Они так и не смогли понять социальные аспекты исламизма и никак не могут понять. Вообще, они социальные реалии с трудом понимают. И они считали, что идеологически эти люди им подходят!
- Недавно в Австрии шариатский патруль избил мужчину, потому что его жена и дочь выглядели не в соответствии с нормами шариата. У вас тоже есть шариатский патруль?
- Это уже давно есть. Мы сталкиваемся с этим в наших пригородах. Недавно убили арабскую девушку, потому что она ходила в мини-юбке и не хотела заключать брак, который ей навязывали.
- Именно Россия успешно борется с терроризмом, но для Америки Россия — главный враг. После событий в Брюсселе несколько украинских чиновников сказали, что теракты в Париже и Брюсселе — это "рука Москвы". Как к этому отнеслись бельгийцы и французы?
- Это большая проблема, безусловно. Большинство населения доброжелательно относится к русским, но, безусловно, СМИ полны русофобии, а другие мнения в газетах не публикуют. Тех, кто считает, что Европе нужно действовать вместе с Россией, называют путинскими агентами. В общем, идет информационная война. С другой стороны, власть подает знаки, что "мы русских немножко любим".
- Американцы заставляют европейцев вести политику не в интересах Европы, а в интересах Америки.
- Да, безусловно. Это происходит уже давно. Французы голосовали против европейской конституции. Саркози подписал Лиссабонский договор против желания большинства французов. Европейская комиссия с самого начала была представителем американских интересов! Это — способ обойти гражданское общество, в том числе политические решения граждан.
Подготовил к публикации Юрий Кондратьев
Беседовала
Инна Новикова
http://www.youtube.com/watch?v=LVrCb_1Y0Gk
Франция: Новости из Брюсселя повергли арабские районы Парижа в ужас
