В фильме Гийома Никлу «Конец» (The End) Жерар Депардье потерялся на охоте. Полтора часа бродит по лесу в поисках выхода. Сначала он теряет собаку, потом ружье. Череда таинственных встреч, воплощающих все страхи добропорядочного охотника, – скорпионы, молодчик с водянистыми глазами, молчаливая обнаженная женщина, подвергшаяся насилию, – наводит на мысль о том, что все происходящее умещается в его голове. «Мне 67 лет. Мне трудно все время двигаться», – говорит Депардье, и видно, что и то и другое правда. Его тучное, усталое тело безжалостно показано в самом невыгодном нижнем ракурсе. Он одновременно Дон Кихот и Санчо Панса, автор и персонаж, жертва и преступник. Хочется сразу сказать, что это не просто Депардье, а все французское кино потерялось и не может найти выход из леса своих фантазий. В предыдущем фильме Никлу объединил Депардье и Юппер, которые вместе (как когда-то в «Лулу» Мориса Пиала) и по отдельности могли бы сказать: «Французское кино – это я». Когда большой во всех смыслах артист одной рукой обнимается с политиками и получает гонорары за костюмные мелодрамы, а другую бесстрашно протягивает эксперименту и самоиронии, хочется эту руку пожать.
