Уже полгода ополченка с позывным «Рысь», которая приехала в Донбасс из Кривого Рога, служит на должности снайпера в 15 интербригаде «Пятнашка».
По её словам, она всегда стремилась попасть именно в «Пятнашку». Своё желание девушка мотивировала тем, что эта интербригада является одной из самых боеспособных.
- Зачем отправилась на войну? Почему в Донецк?
- Во-первых, я просто вижу себя здесь. Во вторых, не могу сидеть со сложенными руками, когда мои друзья, родственники воюют. Когда они погибают, когда страдает мирное население — дети, женщины. Когда хожу по Донецку, очень часто вижу боеспособных мужчин, которые могли бы взять в руки оружие и защитить свой дом, но они этого не делают. Потому если я это могу, я пойду это делать. Моя совесть перед собой будет чиста. Если я могу защитить какую-то часть мирного населения, я буду её защищать.
У меня в Донецке очень много друзей. В марте этого года самый близкий человек, который у меня здесь был, погиб. Он тоже воевал, но в «Востоке». Это был Серёжа Русских. Многие друзья погибли. Но много, слава Богу, остались живы.
- Чем занималась до войны? До майдана?
- Как и все училась, работала. Я по профессии — учитель музыки. Закончила Криворожское музыкальное училище, Музыкально-педагогический университет. Преподавала музыку в школе. Сольфеджио, фортепиано.
- Что для тебя эта война? Месть?
- Никак не месть. Я считаю, что каждый гражданин, который считает себя русским человеком, должен бороться против этого фашизма, который происходил и происходит. То, что будет гражданская война, стало ясно ещё во времена событий на Майдане. Я следила за этим очень внимательно.
- Какое событие стало для тебя переломным?
- Наверное, как и для всех, трагические события в Одессе. Мимо такого, как мне кажется, ни один нормальный человек не может спокойно пройти. Решила приехать сюда, попробовать себя в снайперском деле.
- Почему именно снайпер, а не медсестра, не какая-нибудь штабная работа?
- Во-первых, это всё очень интересно. Много информации, многому нужно учится. Во-вторых, почему не медик? Если бы было нужно, я бы в определённой ситуации стала бы и медиком. Там, где я принесу больше пользы, туда я и хотела. Я не могу себе позволить отсиживаться, когда мои друзья идут в бой. Физическая и тактическая подготовка мне это позволяет. Я буду только рядом с ними. Очень важно, когда в бою все чувствуют друг друга, как одна команда, все уверенны, что никто не предаст. При любом обстреле, чтобы не случилось, все будут находиться рядом.
- Каково девушке на войне?
- Как сказать… Изначально было очень тяжело рядом с мужчинами, потому что они меня берегли очень сильно. Вот с этим больше всего пришлось бороться, доказывать, что я могу не хуже них. Сложно было физически, потому что условия не самые лучшие. Не всегда есть где помыться, переодеться. В грязи приходилось сидеть, в холоде. Со временем человек ко всему привыкает. Я всегда себя мотивировала тем, что если могут ребята, то смогу и я. Так оно и получилось.
- Боевой опыт до войны был? Играла в страйкбол?
- Боевого опыта не было. В страйкбол играла. Небольшая подготовка была. Если честно, не пригодилось ничего. Очень важно в первом бою не лезть на рожон. При обстреле просто лечь и свыкнуться со звуком, обстановкой. Здесь в первую очередь переживаешь за тех, кто рядом. Если на меня рассчитывают, я должна сделать, что требуется. Ведь от этого зависят жизни других. А страйкбол это игра. Побегали, посмеялись, попал-не попал. Многие страйкболисты приезжают сюда за романтикой. Я не считаю, что оторванные руки или кишки это романтика. Они не понимают, что здесь не те условия, здесь нет экстрима, за которым они гоняться. Из них мало, кто остаётся здесь. Остаются только те, кто проникаются потом идеей. Все знают и с обеспечением тяжело, и с зарплатами. Остаются те, кто пришли защищать людей, а не те, кто пришли стрелять.
- Убивать людей тяжело?
- Я не убиваю людей, а выполняю поставленную задачу. Это люди, которые могут нанести вред тому мирному населению, на чьей стороне я воюю. И когда я смотрю через прицел, то только вижу цель. Это не люди. Люди, приехавшие убивать других людей — не люди. Говорят, тяжело потом осознавать, что убила человека. Такого нет. Просто если я сейчас не выполню задачу, то пострадает мирное население. Потому угрызений совести у меня нет.
- Что для тебя самое страшное?
- Самое страшное — терять друзей.
- Что греет в окопах?
- Наше подразделение очень дружное, а греет в окопах мысль о том, что все живы, все здоровы, все ждут. Всё-таки есть ротации. Часть людей уехала, часть — осталась. Все дружим и общаемся. Помогаем друг другу, чем можем и как можем. Всё-таки время для нас сейчас не самое лёгкое.
- Перемирие перерастёт в мир?
- Нет. Потому что этого перемирия просто не существует. Это перемирие на бумаге. В украинских новостях, наверное. Я его не вижу. Постоянно идут обстрелы, бью миномёты. Этого не должно быть. Постоянно выезжают бэхи (боевые машины пехоты, – ред.), обстреливают. Постоянные разведки, мелкие ДРГ (диверсионно-разведывательные группы, – ред.) ходят, растяжки ставят. Перемирия на самом деле нет.
Я понимаю мирное население. Они хотят просто жить, устали от постоянных обстрелов. Но ни одна война легко не заканчивалась. Нам нужны решительные действия. Многие люди нас ждут. В Мариуполе, в Одессе. Обязательно Харьков и Днепропетровск нужно освободить.
Олег Никитин
