Как показали последние события в Сирии, «арабская весна» 2011 года оказалась еще далека от своего логического завершения как по глубине политических и социально-экономических реформ в каждой из затронутых ею стран, так и по географии ее распространения. Не исключено, что она выйдет за рамки арабского мира и распространится на Иран, Турцию и другие страны.
Как известно, с помощью Тегерана и его прокси-сил в регионе в лице ливанской шиитской группировки «Хизбалла» и наемников из Афганистана, Пакистана, Йемена, Ирака, ЧВК «Вагнера», ВКС РФ режим Башара Асада продержался около 13 лет. В силу его антинародного и сектантского характера, был вполне предсказуем его крах и позорное бегство Асада из страны после военного поражения «Хизбаллы» на юге Ливана и сокращения финансовой, военной и другой помощи Тегерана правительству в Дамаске. Сирийская армия и другие силовые структуры не стали защищать давно прогнивший, коррумпированный и антинародный режим асадов, превратившийся в марионетку иранских аятолл.
Падение режима Башара Асада не только привело к власти в Сирийской Арабской Республике представителей арабо-суннитского большинства страны (около 70 % населения), резко усилило здесь позиции Турции и арабских стран, но и покончило с планом шиитской экспансии в регионе. Тегеран рассматривал Сирию как ключевое звено так называемой «шиитской дуги» или «шиитского полумесяца» (Иран, Ирак, Сирия, Ливан), позволявшее контролировать обширную территорию от Персидского залива до Средиземного моря. Вынашивались даже планы строительства авто и ж/д магистралей из Ирана в сирийские порты Латакия и Тартус, чтобы наладить грузопоток по этому коридору в страны Европы по Средиземному морю. С потерей Сирии Тегеран потерял возможность снабжения оружием и боеприпасами ливанской группировки «Хизбалла», на создание и существование которой были затрачены несколько десятков миллиардов долларов. При этом, поддержка режима Асада обходилась Ирану ежегодно в 8-10 млрд долларов.
Уход или отступление Тегерана с Арабского Востока во многом объясняется внутриполитическим положением в самой ИРИ, экономика которой оказалась в критическом состоянии. В недавнем обращении к нации президент Масуд Пезешкиан заявил о существенных провалах и дефиците в различных секторах экономики, предупредив, что в некоторых областях «мы стоим на краю пропасти». Нехватка газа и электроэнергии привела в 2024 г. к перебоям в системе энергетики, резкому сокращению промышленного производства стали, цемента, продукции нефтехимии, обрабатывающих отраслей и т.д. Иранские власти в конце 2024 г. вынуждены были отключать освещение на автомагистралях и улицах городов, вводить жесткий регламент на подачу электричества в дома, закрывать учебные заведения и административные объекты в 25 из 31 провинции Ирана, где температура воздуха приближалась к нулю.
ВВП Ирана снизился с $554,8 млрд. в 2022 г. до $403 млрд. в 2024 г. При этом на душу населения в этот же период ВВП упал с $6528 до $4741. То есть, в долларовом выражении покупательная способность рядовых иранцев за год обрушилась на 28%. Число людей за чертой бедности неуклонно растет. Их число составляет почти 30%, т.е. около 30 млн. из 90 млн. иранцев живут в нищете.
Инфляция в стране уже несколько лет держится на уровне 40% – 50%. При этом инфляция продовольственных товаров достигла 145%. Иранская денежная единица - риал в последние годы обесценилась и к концу 2024 г. достигла рекорда в 777 тыс. риалов за $1. Инфляция и падение риала привели к резкому повышению цен на многие товары и услуги в стране.
Одна из главных причин кризисного состояния экономики ИРИ – колоссальный бюджетный̆ дефицит, вызванный̆ неэффективной̆ социальной̆ и экономической политикой. Плюс к этому недостаток иностранных инвестиций. В них нуждаются практически все отрасли иранской экономики, в первую очередь основные – нефтегазодобывающие, нефтехимические, металлургические, обрабатывающие. Безусловно, западные ограничительные санкции также играют свою негативную роль в подрыве иранской экономики, но всё же главное – это отсутствие или недостаток правильного, эффективного менеджмента.
На этом фоне растёт число стихийных протестов, в которых участвуют представители различных слоёв общества: пенсионеры и медсёстры, водители- дальнобойщики и нефтяники, профессора и студенты. Как правило, причинами этих акций являются экономические, которые, однако, зачастую приобретают и политическую окраску. Иранцы выражают недовольство тем, что правительство игнорирует внутренние финансово-экономические проблемы в пользу поддержки таких группировок, как «Хизбалла», хуситов в Йемене и ХАМАС в палестинской Газе. Многие считают, что перед лицом внутренних кризисных явлений и растущего экономического давления извне правительство бросило свой народ, сосредоточившись на региональных союзниках и противостоянии Израилю. Эти настроения ещё больше увеличивают разрыв между обществом и правящими кругами, что довольно ярко отражается в лозунгах протестующих.
По данным иранских социологов и политологов, в стране только 30% населения безоговорочно поддерживает деятельность властей. Большинство же иранцев в той или иной степени критически воспринимает политику руководства страны. Причём диапазон их взглядов чрезвычайно широк: от неприятия участия религиозных деятелей в управлении страной и, в целом, в политике, до необходимости проведения многосторонних реформ в рамках существующей системы. Не добавляет к стабильности ситуации в стране и начавшаяся подковерная борьба кланов за возможного преемника рахбара – высшего руководителя страны Али Хаменеи, который по возрасту (85 лет) и состоянию здоровья явно не справляется с возложенными на него обязанностями.
Не лучше обстоят дела у Ирана и во внешней политике. Потеря Сирии, «Хизбаллы», гибель лидеров иранских прокси-сил Насраллы в Ливане и Исмаила Хании в Тегеране, блокада Израилем группировки ХАМАС в секторе Газа, атаки США и Израиля по йеменским хуситам – все это разрушило создаваемую годами Тегераном «ось сопротивления» Израилю и существенно ослабило позиции Ирана в регионе.
С тревогой ожидают в ИРИ и вступление в должность избранного президента США Д. Трампа, который является сторонником жесткого курса по отношению к иранскому режиму и намерен всячески поддерживать Израиль в его противостоянии с Ираном. Не исключено, что Вашингтон усилит давление на Китай, Индию, другие страны, чтобы заставить их придерживаться ограничительного санкционного режима против ИРИ. Допускается и вариант нанесения ракетно-бомбовых ударов Израиля при поддержке США по ядерным, ракетным и другим стратегическим объектам Ирана.
Очевидно, 2025 год станет проверкой режима иранских аятолл на прочность. Смогут ли правящие круги Ирана преодолеть нарастающую изоляцию страны в регионе и на международной арене, наладить конструктивный диалог со своим народом и провести давно назревшие политические и социально-экономические реформы или пойдут по пути семейства асадов в попытках сохранить теряющую популярность и силу неэффективную модель управления страной? Хорошо бы руководству Ирана извлечь печальный опыт из событий исламской революции 1979 года, когда за пару месяцев народ покончил с режимом шаха М.Р. Пехлеви, и событий начала декабря 2024 г., когда практически без сопротивления был свергнут режим Б. Асада в Сирии.
