Последним амурным увлечением Леонида Брежнева стала его личная медсестра Нина Коровякова, которая была значительно моложе своего пациента. Кем же была эта женщина, сыгравшая, как позже выяснилось, не последнюю роль в истории страны?
Явные проблемы со здоровьем у Брежнева начались через 4 года работы главой государства. Поэтому рядом с его кабинетом в Кремле уже в 1968 году устроили медицинский пост.
С начала 1973 года одной из кремлёвских медсестёр стала Нина Коровякова. Она была родом из Москвы и имела большой профессиональный стаж, в т.ч. обслуживала других высокопоставленных членов партии. Импозантная 42-летняя брюнетка, умевшая ставить безболезненные уколы, настолько понравилась Леониду Ильичу, что он отказался от других медсестёр, и стал брать Нину с собой на отдых и в заграничные поездки.
Со временем длительная привязанность генсека обеспокоила Политбюро. Кроме того, состояние здоровья вождя не улучшалось. В 1976 году, после двухмесячной болезни, Брежнев под давлением окружения согласился, чтобы Коровякову заменили на другую медсестру. Впрочем, без «наград» женщина не осталась – ей дали трёхкомнатную квартиру, а её муж дослужился до генерала (в год смерти Брежнева он погиб в ДТП).
Нина Коровякова запала в душу Брежневу, поскольку напоминала ему «фронтовую жену» Тамару Лаверченко.
«Одна из медсестёр, как на грех, оказалась молодой и красивой, установила с Брежневым «особые отношения», и он решил: «Пусть будет одна», - вспоминал охранник генсека Владимир Медведев.
Сама Коровякова не отрицала, что нравилась Брежневу, но сексуальную связь категорически опровергала.
«Просто хорошие отношения, доверительные! Леонид Ильич хороший человек. Интересный... Мы с ним обсуждали многие темы...» – говорила медсестра в 2016 году в единственном прижизненном интервью (для газеты «Комсомольская правда»).
Впрочем, роль Коровяковой, по свидетельствам современников, была далеко не безобидной.
По словам руководителя Четвёртого ГУ при Минздраве СССР («кремлёвской лечебницы») Евгения Чазова, «ловкая медицинская сестра» фактически отстранила «от тела» Брежнева его лечащего врача Родионова.
Бессонницу генсека медсестра «лечила» уколами снотворного пентобарбитала, от которого у Брежнева развилась зависимость. Также она давала ему другие седативные препараты. Считается, что именно бесконтрольные медицинские процедуры привели к тому, что Леонид Ильич в последние годы жизни утратил работоспособность и стал «пародией на самого себя» из-за расслабленности мышц лица.
Сама медсестра утверждала, что давала престарелому пациенту лишь лекарства, прописанные врачами, не прибегая к наркотическим средствам. Не исключено, что женщина «крутила вождём» лишь для собственной выгоды, чтобы подольше сохранять влияние на него, однако есть и другие версии.
Кому в то время было выгодно сделать из Брежнева «наркомана» (к слову, происхождение препаратов осталось невыясненным)? Вполне вероятно, что Нину Коровякову «подослал» кто-то из соратников генсека, желавший поскорее стать его преемником. Как известно, в реальности Брежнева сменил глава КГБ Андропов.
Мнения о том, что Коровякова была кэгэбэшницей, придерживались многие, в т.ч. племянница вождя Любовь Брежнева. Она утверждала, что по поручению Андропова медсестра не только давала Брежневу снотворное, но и отвлекала его от государственных дел. «Комитетским человеком» называл Коровякову и биограф Брежнева Сергей Семанов.
К тому же, слишком категоричными кажутся заявления врача Чазова, что ни он, ни Андропов не были причастны к назначению Коровяковой.
Отстранение «последней любви» генсека также приписывают Андропову – он якобы испугался чрезмерной самостоятельности медсестры, которая стала читать секретные документы, присутствовать при встречах Брежнева с политиками и, возможно, влиять на государственные дела.
