Одно из важнейших событий уходящего года – как для России, так и для мира вообще – октябрьский саммит БРИКС в Казани. В условиях, когда Запад усиленно добивается международной изоляции русских, к нам прибыли лидеры либо министры почти 30 государств – в том числе и тех, что ранее голосовали против нас в ООН. Гость «АН» – доктор исторических наук Виктор ХЕЙФЕЦ, профессор факультета международных отношений СПбГУ.
– Виктор Лазаревич, разделяете ли вы всеобщий российский восторг по поводу прошедшего саммита?
– Не сказал бы, что восторг является всеобщим. Ожидания широкой публики от саммита были таковы, что уже сейчас создадут валюту БРИКС либо начнут полностью рассчитываться в национальных валютах без доллара, что уже сейчас оформится новый мировой порядок, что в объединении появится куча новых участников… Всё это завышенные ожидания. БРИКС продвигается, но не так быстро, как хотелось бы публике. И было бы странно, если бы объединение рвануло вперёд со скоростью гоночной машины.
Саммит показал: никакой дипломатической изоляции России нет. Кто-то называет это нашим дипломатическим триумфом. Я бы не использовал слово «триумф», но это, безусловно, успех. Прибыли делегации почти 30 стран, приехал генсек ООН (а он, как вы понимаете, не ездит на каждую международную встречу). Стране-покойнику не уделяли бы столько внимания. Есть определённый запрос… не на американскую модель мира, но на более справедливую модель, нежели та, которая существует сейчас.
Отдельным успехом называют то, что индийский лидер Моди поехал не на саммит Британского содружества, а в Казань, но вообще-то изначально было ясно, куда он поедет (Индия всегда присутствовала на саммитах БРИКС и всегда на уровне первого лица). В то же время стоит отметить, что прибыли делегации из стран, насчёт которых были сомнения.
– Да, прибыли делегации в том числе из тех стран БРИКС, которые голосовали против нас в ООН: Бразилии, Египта и ОАЭ. Прошу прощения за низкий слог, но вспоминается фраза из анекдота: «Абрамыч, ты либо крест сними, либо трусы надень». Считают они нас агрессором или не считают?
– Позиция Египта и ОАЭ мне известна хуже, а позиция бразильцев такова: мы считаем ваши действия агрессией, однако понимаем, почему вы на это пошли. То есть, рассматривая Россию как агрессора, они не делают из этого вывод, что должны прерывать отношения с нами.
– Получается, что позиция, которую страна высказывает в ООН, ничего не значит и не имеет никаких последствий?
– Нет, так говорить неверно. Наши отношения стали хуже в сфере частного бизнеса, который боится вторичных санкций и потому в ряде случаев участвует в антироссийских санкциях. Однако на уровне государства бразильцы в санкциях не участвуют – и в результате товарооборот между Россией и Бразилией не только не уменьшился, но и даже возрос.
– Всё-таки ожидается ли в ближайшее время создание валюты БРИКС либо отказ от доллара в расчётах между странами-участницами?
– Нет, и тому есть объективные причины. Часть стран БРИКС между собой недостаточно торгуют, это не Евросоюз (хотя и он, кстати, шёл к своей валюте больше двадцати лет). Зачем, к примеру, нам с Бразилией переходить на расчёты в нацвалютах? Мы им продаём больше, чем покупаем у них, – и куда мы денем все эти бразильские реалы? У нас была подобная история с Индией: мы не знали, куда деть индийские рупии, – их даже нельзя свободно вывозить из страны. Индийцы сказали: а вкладывайте их у нас! В результате они остались в выигрыше, а мы за свои товары получили… возможность инвестировать к ним, вот так-то. Короче говоря, зачем нам что-то продавать за валюту, которую не потратить нигде, кроме как в одной-единственной стране?
Кто-нибудь может возразить: существует валюта, свободно конвертируемая во всех странах БРИКС, – китайский юань. Это так, но использовать его в качестве основы никогда не согласится Индия, да и Россия вряд ли захочет. Если уж переходить к одной-единственной валюте, то она должна быть новой, общей для всех, а таковая, как я уже сказал, в ближайшее время не предвидится.
– А вообще насколько важен отказ от доллара? Цель отказа в том, чтобы не подкармливать Штаты?
– Нет самоцели подорвать влияние США. Цель – обезопасить себя от американского давления. Американцы сделали доллар орудием политического шантажа: запрещая той или иной стране покупать его, они тем самым создают ей препятствия в международной торговле (кстати, на протяжении многих лет холодной войны Штаты так не поступали). Таким образом, американцы сами же создали для иностранных государств стимул отказаться от доллара.
Кроме того, это напрямую касается рядовых граждан. Если страна платит за импорт в валюте, которую сама не эмитирует и которую вынуждена покупать, то для конечного потребителя, рядового гражданина, стоимость товара увеличивается.
– 30 ноября Трамп заявил, что в случае отказа БРИКС от доллара он введёт для стран-участниц стопроцентные пошлины.
– Трамп из тех политических деятелей, которые действительно могут наломать дров и напринимать решений о пошлинах. Он уже делал это с рядом стран. Его бизнес-стратегия агрессивна, торговая война – в его духе. Другое дело, что Трамп сильно преувеличивает возможности США насчёт введения стопроцентных пошлин в отношении всех стран БРИКС. Со всеми сразу он «воевать» не сможет. Да, Америка – мощная экономика, первая или вторая в мире, но полноценная торговая война с Китаем сейчас не в интересах США, да и Индия тоже может ответить.
В своё время американцы попробовали надавить на Бразилию похожим способом. Бразильцы хотели заполучить технологию мобильной связи 5G, а американцы сказали: вы получите 5G тогда, когда на вашей территории не станет нашего конкурента – китайской телекоммуникационной компании «Хуавей». Бразильцы провели расчёты и поняли, что присутствие «Хуавей» им выгоднее, – и несмотря на это, всё равно затем получили 5G. Так что лобовое давление не всегда даёт результат. Но всё же какой-то эффект от этого давления, увы, возможен – кто-то из стран – участниц БРИКС может дрогнуть и сказать: давайте отложим наши планы на потом.
Доля американского доллара в расчётах между странами БРИКС постепенно сокращается, но не приходится ждать, чтобы в ближайшие годы она упала хотя бы до 50%. А вообще, если говорить об уходе из-под американского давления, то главная задача БРИКС – не отказ от доллара.
– А какая же главная?
– Создание платформы для расчётов вне SWIFT (международная межбанковская система совершения платежей; вследствие санкций от неё отключено большинство российских банков. – Прим. «АН»). На казанском саммите как раз сделаны подвижки в данном направлении. Эта задача более реальна, чем полное избавление от доллара (хотя тоже займёт не год и не два). И если она будет решена, то вопрос доллара станет непринципиален.
– Надо сказать, в БРИКС совсем не обсуждают возможность военного союза или хотя бы пакта о нейтралитете. Насколько это вообще спаянная организация? Предыдущий саммит БРИКС в Йоханнесбурге, где произошёл приём в организацию новых стран-участниц, ознаменовался прелюбопытной ситуацией: Саудовская Аравия сперва заявила, что стала членом, а затем – что её не так поняли. Это оказалось возможным постольку, поскольку в БРИКС нет критериев членства. Налицо некоторая рыхлость объединения, что бьёт по его престижу.
– Согласен. В том-то и дело, что БРИКС – это не организация, как вы выразились, а неформальная группа. И хотя на йоханнесбургском саммите заявили, что вот-вот опубликуют критерии членства, с тех пор их так и не опубликовали.
С Саудовской Аравией всё ещё интереснее: сначала она заявила, что участник, потом – что не участник, а потом – что хотя и не участник, но всё же нельзя её считать в полной мере не участником. Как сказал замминистра иностранных дел С. Рябков, у неё статус приглашённой страны: в ряде мероприятий она участвует, но не голосует. На казанском саммите саудиты показали, что продолжают свою линию на дальнейшее сближение с Китаем и определённое дистанцирование от США. Они демонстрируют дрейф в сторону БРИКС, но этот дрейф таков: может быть, завтра, а может быть, через месяц, а может быть, через десять лет. На Востоке никуда не торопятся, им торопиться некуда.
Но у рыхлости БРИКС помимо минуса есть и плюс. Минус вы озвучили, а плюс в том, что БРИКС является для возможных членов именно тем, чем они хотят считать эту группу. Как только появятся устав, критерии членства, правила поведения (если появятся), интерес многих потенциальных участников может исчезнуть. Известен пример Евросоюза: чем больше он структурировался и бюрократизировался, тем меньше это нравилось некоторым его участникам. Классический пример – Венгрия. Вспомните, как она туда рвалась и как часто у неё теперь возникают проблемы с ЕС (это началось не при Орбане, а раньше). То же можно сказать и про Польшу, и про Румынию. Это неизбежно. А в лице БРИКС каждый видит то, что хочет видеть.
– Многим нашим гражданам хочется видеть в лице БРИКС антизападное объединение.
– Принятие Ирана усилило антизападную составляющую в БРИКС. Однако у Бразилии, Индии, африканских стран-участниц нет антизападной позиции, у них есть требование более справедливого мирового порядка, финансового и политического.
– Но ведь более справедливого – значит не западоцентричного, так?
– Да, разумеется, однако у них нет дилеммы «или-или». Они хотят хороших отношений с Россией, Ираном, Китаем и Западом тоже. Для них не стоит вопрос так, как для стран ЕС, у них нет этого противопоставления.
– Доброжелатели прочат БРИКС славное будущее: мол, к 2050 году это объединение станет доминирующей силой в мире. Станет ли? И стоит ли вообще говорить о БРИКС как о некоей единой силе?
– Сперва насчёт единства. Это, конечно, не единый экономический организм и даже не Совет экономической взаимопомощи (межправительственная организация соцстран, действовавшая в 1949–1991 годах. – Прим. «АН»). Но обратите внимание: процент выполненных соглашений в БРИКС выше, чем в Евросоюзе, то есть в БРИКС реже заключают их, но чаще выполняют. Таким образом, это не просто потенциал, а динамичный потенциал – идёт работа по реализации задуманного. И раз уж БРИКС принято сравнивать с «Большой семёркой», скажем о том, что и «Большая семёрка» не так уж монолитна. Американцы и японцы вели торговые войны, Трамп вводил торговые пошлины против европейцев, и вообще Штаты переманивают к себе немецкие предприятия, нисколько не вспоминая про единство западной экономики.
Что же касается «доминирующей силы к 2050 году», то вспоминается бородатый анекдот: «Что вы можете?» – «Копать». – «А что ещё можете?» – «Не копать». Так и здесь: БРИКС может стать таковой силой, а может не стать. Да, группа по многим показателям опередила «Семёрку»: по уровню ВВП, по количеству полезных ископаемых, по населению. Но, опережая «Семёрку» по общему объёму производства, БРИКС пока сильно отстаёт в производстве технологий. И если эту задачу группа не решит, то будет проблематично выйти на первое место к 2050 году. Даже Китай не производит полупроводники в нужном объёме, а чипы по-прежнему покупает у Тайваня. Россия же, обладая мощнейшими военными и космическими технологиями, получает комплектующие извне.
Словом, для БРИКС недостаточно лишь роста населения, недостаточно расчёта на то, что западная экономика будет дальше сползать в кризис (хотя она действительно будет сползать). Не надо думать, что раз мы теперь вместе, у нас всё пойдёт само собой. Впереди много работы.
