Солженицын – культовая фигура и «пророк» сразу для двух мощнейших идеологических страт, для двух категорий.
Для российских либералов, это раз.
Помню, в год начала войны, в 2014-й, когда только-только покатился этот огненный вал, в Москве собрались в приличном месте ещё не поуехавшие в Израиль и т. д. представители страты, «лучшие люди страны», и обсуждали необычайно актуальную тему… «когда я впервые прочитал Солженицына».
Это для них как бы дата отсчёта. Отсчёта нового мировоззрения.
Они никогда не будут обсуждать «когда я впервые прочитал Шолохова, Леонида Леонова, Валентина Распутина» – в том числе и потому, что они их и не читали чаще всего. При том что каждый по отдельности – фигура несопоставимо более огромная, чем Александр Исаевич.
А другая категория непримиримых поклонников Солженицына – русские монархисты и прочие правые интеллектуалы. Для них он – светоч и надёжа.
И вот вроде они ненавидят друг друга до посинения, наши либералы и наши монархисты, но является Александр Исаевич – и к нему бредут каждый со своей стороны: с одной «Эхо Москвы» и «Радио Свобода», неся цветочки в тонких руках, а с другой «Спас» и прочие, тоже с цветочками, в руках покрепче.
И сходятся в одной точке.
Точка эта называется ненависть к СССР.
Но на самом деле, как мне кажется, вопрос несколько шире.
Это не просто ненависть к СССР, это ещё и ненависть к реальной национальной демократии, к однажды свершившемуся выбору русского народа, который не спросил совета у элит, а «сделал сам».
Это ненависть к тотальной антиэлитарности и антибуржуазности русских людей, явленных однажды мощно и беспощадно.
И вот эту антиэлитарность наши либералы и наши монархисты простить простонародью, принявшему большевизм, не могут.
Потому что и первые, и вторые видят элитами – себя.
И в этом вопросе они могут договориться. Более того – периодически договариваются.
И в прошлом договаривались, и в будущем – смогут.
Вот у этого самого памятника.
