Кинематограф Алексея Балабанова всегда был груб, прямолинеен и немного не для слабонервных. Каждая фраза — как удар молотом по голове, каждая сцена — скальпель в руках художника, который режет по живому. И вот, даже спустя годы после ухода режиссёра, его интервью на социальные темы всплывают вновь и звучат так же остро, как когда-то его "Груз 200" или "Брат".
Когда Балабанова спросили про "нарастающее засилье мигрантов", он, как всегда, не стал подбирать слов. "Плохо. Я их не люблю," — сказал режиссёр так же просто и прямолинейно, как его Данила Багров говорил про "силу в правде".
Любой другой бы начал юлить, размазывать масло по хлебу и прикрываться фразами вроде "но это вопрос сложный" или "нужно учитывать обе стороны". Но только не Балабанов.
Эти пять слов — "Я их не люблю" — это не манифест, не призыв, не злость. Это сухая констатация факта от человека, который смотрит на мир без розовых очков и дешёвого гуманизма. И нет, как он сам подчеркнул, "в его словах нет национализма."
Дальше режиссёр разложил свои мысли с простотой математика:
"Я считаю, что эти люди должны жить на своей исторической родине, трудиться на её благо. Я же не еду к ним. А они едут. Потому что у них плохо."
На этом месте либеральные критики вздрогнули, а здравомыслящие люди кивнули с тяжёлым вздохом. Балабанов высказал ту самую горькую правду, которую обычно прячут за километрами социологических отчётов. Да, у них плохо. Да, они едут туда, где лучше. Но почему "там, где лучше" становится "там, где теснее"?
Кстати, Балабанов не упустил момента пнуть и "нас самих" — тех, кто и создал эту систему:
"Мы сами себя загнали в эту ситуацию, а теперь возмущаемся. Нам нужна дешёвая рабочая сила."
Эти слова — как сеанс у сурового психолога. Признание проблемы — это первый шаг к её решению, правда? Впрочем, в данном случае это скорее диагноз. Нам действительно нужна рабочая сила, но вместо того чтобы развивать собственные кадры и повышать уровень жизни внутри страны, мы годами ввозили тех, кто согласен работать за гроши.
В итоге — конфликт, который только растёт: мигранты не любят тех, кто платит им копейки, а местные не любят тех, кто "занимает их пространство".
Самая болезненная точка в словах Балабанова звучит особенно резко:
"Они нас, кроме всего прочего, не любят. А это важный момент."
Откуда он это взял? А вы сами попробуйте — зайдите в палатку за арбузом, спросите, откуда товар, и вслушайтесь в ответ. Вот тут Балабанов и ударил в самое сердце, объяснив всё одной бытовой сценой:
"Вот приходишь, например, арбуз покупать. Спросишь что-нибудь у продавца, и он так тебе отвечает, что ты понимаешь: не любит он тебя."
Это не научное исследование и не статистика ВЦИОМ. Это тонкое ощущение на уровне глаз, взгляда, фразы, произнесённой сквозь зубы. Это то, что люди чувствуют ежедневно, но боятся облечь в слова.
Можно сколько угодно спорить о том, прав ли Балабанов в своих высказываниях. Можно назвать его "недостаточно толерантным" или "слишком прямым". Но правда остаётся правдой: он сказал вслух то, что многие думают, но предпочитают молчать.
И да, как он сам отметил, виноваты в этом не мигранты, а мы сами. Это мы создаём условия, при которых "их плохо" превращается в "нам тесно."
Слушая слова Балабанова, невольно вспоминаешь Данилу Багрова, который всегда говорил, что сила в правде. И в данном случае Балабанов просто озвучил свою правду — без прикрас и сглаженных углов. Он не пытается обидеть, он пытается констатировать. И даже в этом вопросе режиссёр остаётся верен себе: его мир — жёсткий, мрачный и предельно честный.
Эпилог: арбузы, границы и наша реальность
Когда-нибудь эти разговоры перерастут в реальное решение проблемы. Когда-нибудь границы станут не камнем преткновения, а линией, разделяющей два мира, где каждому "на своей родине хорошо". Но пока этого нет, слова Балабанова звучат как предупреждение.
Просто приходите за арбузом, спрашивайте продавца, и вы поймёте, о чём говорил Алексей Октябринович. Да, правда режет. Но сила — всё равно в ней.
