В 1960 году постановлением Совета Министров СССР был учреждён Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Сегодня он объединяет студентов из 160 стран мира и почти пять сотен национальностей. О знаменитом университете, его медицинском отделении, его студентах и сотрудниках главному редактору «АН» Андрею УГЛАНОВУ рассказывает доктор медицинских наук, член-корреспондент РАН, первый проректор – проректор по научной работе Андрей КОСТИН.
– Андрей Александрович! Наш разговор я начну с темы, которую, на мой взгляд, можно назвать базовой. Известно, что состояние здоровья человека во многом зависит от работы иммунной системы. Первый уровень иммунной защиты, с которым человек рождается, – это так называемый макрофагальный иммунитет, иногда его называют «акульим иммунитетом».
Напомню читателям, что макрофаги – это клетки, которые способны распознавать, выявлять и уничтожать «плохие» клетки, в том числе онкологические. Но существует мнение, что онкологические заболевания могут иметь и вирусное происхождение.
Скажите, пожалуйста, какова роль иммунитета в борьбе с онкологией? Можно ли утверждать, что рак развивается из-за ослабления иммунной системы, которая перестаёт контролировать «плохие» клетки, или же причиной чаще становится воздействие мощных внешних вирусных факторов?
– Это очень важный вопрос. В последние годы развитие медицинской науки дало нам новые знания. Они значительно изменили наше понимание причин возникновения различных заболеваний, в том числе онкологических. Не скажу, что произошёл радикальный поворот исключительно в сторону иммунологии. Значительное внимание уделяется генетической теории возникновения онкологических заболеваний.
Онкология – одна из наиболее мультидисциплинарных областей медицины. Она объединяет почти 90% современных направлений биотехнологических исследований и разработок, включая иммунологию, генетику, радиационную биологию и вирусологию. Этот симбиоз научных дисциплин позволяет изучать онкологические заболевания с разных сторон.
К сожалению, знаний только в области иммунологии недостаточно для полного понимания причин развития онкологических заболеваний. Аналогично одних лишь данных вирусологии тоже не хватает. Именно междисциплинарный подход объединяет разные научные направления, даёт возможность глубже понять механизмы развития рака и искать эффективные методы его лечения.
– Я абсолютно уверен, что в онкологии самое главное направление – это ранняя диагностика. Как, на ваш взгляд, современные методы помогают улучшить раннюю диагностику и повысить шансы на успешное лечение таких сложнейших заболеваний, как онкологические.
– Онкологическая диагностика за последние пять лет сделала значительный шаг вперёд, что позволило существенно улучшить результаты лечения. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), около 30–50% случаев онкологических заболеваний могут быть предотвращены при раннем выявлении и своевременном вмешательстве. Ранняя диагностика увеличивает пятилетнюю выживаемость пациентов на 70–90% в зависимости от типа рака, тогда как при поздних стадиях этот показатель падает до 10–15%. Кроме того, раннее выявление экономически значительно выгоднее. Например, стоимость лечения рака груди на ранней стадии составляет около 30–50 тысяч рублей, тогда как лечение поздних стадий обходится в 10–20 раз дороже. Помимо финансовых затрат для пациента это означает менее травматичное лечение и лучшие долгосрочные прогнозы.
Основным фактором, способствующим прогрессу, стало развитие медицинской биологии, особенно открытие онкомаркеров. Сегодня идентифицировано более 200 онкомаркеров, из которых около 20 активно используются в клинической практике. Эти маркеры позволяют выявлять рак за 1–2 года до появления клинических симптомов. Например, своевременный анализ крови на уровень PSA (простатический специфический антиген) многократно увеличивает раннюю диагностику рака предстательной железы.
Также важную роль играет диспансеризация. В России за последние годы охват диспансеризацией населения значительно увеличился, что позволило выявлять онкологические заболевания на ранних стадиях в 2–3 раза чаще. Для групп риска, таких как пациенты с наследственной предрасположенностью, частота обследований увеличена до 1 раза в 6 месяцев, что значительно улучшает показатели выявляемости.
Благодаря этим мерам сегодня на ранние стадии приходится около 60% диагностируемых случаев рака, тогда как ещё 10 лет назад этот показатель не превышал 30%. Это демонстрирует, насколько значимыми являются современные подходы в диагностике и профилактике онкологии.
В настоящее время ключевым направлением в онкологии является диагностика генетических мутаций и альтераций, которые возникают в процессе жизни и могут приводить к развитию злокачественных заболеваний. Например, в диагностике рака молочной железы использование генетического тестирования позволяет выявить мутации в генах BRCA1 и BRCA2, которые увеличивают риск заболевания на 50–80%. В других областях, таких как рак лёгких и рак органов малого таза, также активно применяются генетические исследования для определения точных причин и выбора индивидуального лечения.
Второе важное направление – совершенствование методов лучевой диагностики. Современные компьютерные томографы и аппараты МРТ обеспечивают сканирование тканей с разрешением менее 1 мм, что позволяет обнаруживать опухоли на самых ранних стадиях. Например, внедрение низкодозной компьютерной томографии снизило смертность от рака лёгких среди курильщиков и лиц группы риска на 20% за счёт раннего выявления патологии.
Третье направление – комбинированные диагностические подходы, такие как технологии фьюжн-диагностики. Эти методы особенно эффективны при сложных для диагностики формах рака, например, раке предстательной железы. Этот вид онкологии занимает второе место по распространённости среди мужчин, и его выявление на ранних стадиях затруднено из-за отсутствия специфических признаков при УЗИ или МРТ. Однако использование фьюжн-биопсии – технологии, которая объединяет данные МРТ и ультразвукового исследования, – увеличивает точность диагностики на ранних стадиях до 90%. В результате за последние 15 лет доля пациентов с раком предстательной железы, выявленных на ранних стадиях, выросла с 20–25% до более чем 80% в ведущих клиниках.
Кроме того, диагностика дополняется данными лабораторных анализов, таких как определение уровня ПСА (простатический специфический антиген). Разработка новых маркеров позволяет ещё больше повысить точность и снизить число ложноположительных результатов. Например, использование индекса PHI (Prostate Health Index) в диагностике рака предстательной железы снижает необходимость биопсии на 30%.
Таким образом, сочетание генетических исследований, современных методов лучевой диагностики и комбинированных технологий, таких как фьюжн-диагностика, позволило существенно улучшить раннее выявление онкологических заболеваний. Это напрямую отражается на снижении смертности: по данным ВОЗ, в последние годы смертность от некоторых видов рака снизилась на 15–20% благодаря этим технологиям.
– Сейчас прошу читателей быть очень внимательными. Я буду употреблять термины, которые многим будут не совсем понятными. Но Андрей Александрович их объяснит. Так вот, мировая пресса по медицинской проблематике всё больше пишет об эндоскопической хирургии. Именно она становится всё более востребованной благодаря её малоинвазивности и эффективности. Как эти технологии меняют подход к лечению онкологических заболеваний?
– Эндоскопия в современной медицине играет ключевую роль, особенно в ранней диагностике и лечении онкологических заболеваний. Классическая эндоскопия включает такие процедуры, как гастроскопия, бронхоскопия, колоноскопия и эндоскопические исследования в ЛОР-практике. Эти методы позволяют осматривать внутренние органы через естественные отверстия с использованием высокоточной видеоэндоскопической техники.
В области онкологии, особенно для опухолей желудочно-кишечного тракта, эндоскопия стала революционным инструментом. Современные эндоскопические методы позволяют выявлять образования размером всего несколько миллиметров и удалять их во время процедуры. Например, эндоскопическое удаление полипа диаметром до 1 см занимает всего 5–7 минут и проводится под лёгкой анестезией. Это позволяет избежать сложных хирургических операций и последующей химиотерапии.
Ежегодно благодаря эндоскопической диагностике выявляется более 50% случаев рака желудка и кишечника на ранних стадиях, что снижает смертность от этих заболеваний на 30%. По данным ВОЗ, в странах, где активно внедрена скрининговая колоноскопия, например в Японии и Южной Корее, уровень смертности от колоректального рака снизился на 40% за последние 10 лет.
Другим направлением являются лапароскопия и торакоскопия. Эти малоинвазивные методы проводятся через небольшие разрезы на коже, что существенно снижает травматизацию. Сегодня до 60% операций в абдоминальной и торакальной хирургии выполняются лапароскопически. В результате длительность госпитализации сокращается в среднем на 3–5 дней, а период реабилитации – на 50%. Например, после лапароскопической операции на толстой кишке пациент возвращается к привычной жизни через 2–3 недели, тогда как после традиционной открытой операции это занимает до 6–8 недель.
Важно отметить, что такие методы требуют высокого уровня подготовки специалистов и серьёзного анестезиологического сопровождения. Современная анестезиология позволяет проводить сложные вмешательства с минимальным риском для пациента, однако это предъявляет высокие требования к медицинским учреждениям. Сегодня в России ежегодно выполняется более 100 тысяч лапароскопических операций, и их количество продолжает расти.
Таким образом, развитие эндоскопических технологий значительно повысило эффективность диагностики и лечения онкологических заболеваний, сократило сроки реабилитации пациентов и снизило нагрузку на систему здравоохранения.
– Очень много говорили о том, что для ранней диагностики используется нейросети. У вас в вашей научной работе об этом говорят? Может быть, даже как-то используют или нет?
– Ваш вопрос действительно затрагивает одну из самых актуальных тем – применение искусственного интеллекта (ИИ) в онкологии. За последние два десятилетия во всём мире на исследования и разработки в этой области были потрачены миллиарды долларов. Однако успешные примеры использования ИИ начали появляться лишь сейчас, что связано с накоплением достаточно больших массивов данных, необходимых для его работы.
В онкологии ИИ уже активно используется в анализе данных лучевой диагностики. Например, технологии глубокого обучения способны анализировать изображения, такие как снимки КТ и МРТ, с точностью до 95% в обнаружении ранних стадий рака лёгких и молочной железы. Это позволяет существенно снизить вероятность человеческой ошибки. Так, по данным американских исследований, применение ИИ в анализе маммограмм уменьшило количество ложноположительных результатов на 30%, что сократило ненужные биопсии.
Другой важный аспект – изучение генетического полиморфизма опухолей. Использование ИИ позволяет быстро обрабатывать огромные объёмы данных секвенирования ДНК. Например, алгоритмы машинного обучения способны за несколько часов классифицировать сотни генетических мутаций, которые могут быть связаны с развитием онкологических заболеваний. Это ускоряет процесс выбора индивидуальной терапии, что особенно важно для пациентов с агрессивными формами рака. Однако следует понимать, что ИИ – это инструмент, а не замена врачу. Основная его задача – помощь в обработке данных, их фильтрации и повышении точности диагностики. Например, алгоритмы ИИ эффективно используются для анализа больших массивов данных диспансерного наблюдения, позволяя исключать ложноположительные и ложноотрицательные результаты, что увеличивает эффективность лечения на ранних стадиях.
На базе нашего университета (Российский университет дружбы народов) мы активно развиваем междисциплинарный подход в обучении и исследованиях. В разработке ИИ участвуют не только медики, но и специалисты по математике, физике и химии. Это сотрудничество позволяет создавать комплексные решения для медицины. Например, студенты медицинского факультета нашего университета изучают физику и математику на базовых курсах физического факультета, а химию – на химическом факультете. Такой подход обеспечивает фундаментальное образование, что даёт нашим выпускникам преимущество перед монотематическими медицинскими вузами.
Сегодня мы уже видим первые результаты. С помощью совместных проектов в области ИИ удалось сократить время анализа данных на 40%, повысить точность диагностики до 90% для ряда заболеваний и улучшить прогнозы лечения. Впереди ещё много работы, но фундаментальная база и междисциплинарное взаимодействие позволяют нам уверенно двигаться вперёд.
– ВЫ упомянули фундаментальное образование, и я хочу перекинуть мостик к фундаментальным исследованиям. Они играют главную роль в понимании природы онкологии. Какие открытия из последних вы могли бы назвать с точки зрения фундаментальных исследований в области онкологии?
– Очевидно, что образование без науки – это неполноценный подход к подготовке специалистов и развитию научных исследований. В нашем университете мы давно осознавали этот недостаток и четыре года назад начали масштабные изменения, направленные на интеграцию фундаментальной науки в образовательный процесс.
За это время в РУДН было создано более 20 лабораторий и научно-образовательных ресурсных центров (НОРЦов) по различным направлениям, включая патофизиологию, клеточную биологию, морфологию и клеточную патологию. Среди этих достижений особое место занимают исследования, направленные на понимание механизмов онкологических заболеваний. Например, исследования тучных клеток, которые участвуют не только в иммунных процессах, но и в передаче информации между клетками. Поломка этой системы передачи сигналов выявлена как один из факторов, провоцирующих развитие онкологических заболеваний.
Для решения задачи кадрового дефицита, особенно в области медико-биологических исследований, мы привлекли специалистов со всей страны. Благодаря этому уже за четыре года результаты научных исследований начинают приносить ощутимые плоды.
Что касается онкологии, наши усилия сосредоточены на ранней диагностике и развитии клеточных технологий. В научно-образовательном ресурсном центре клеточной медицины мы проводим исследования, которые дали значимые результаты не только для онкологов, но и для реабилитологов. Например, в сотрудничестве с федеральными центрами мы разработали методики, которые помогают восстанавливать пациентов после спортивных травм и баротравм. Совместно с Институтом ревматологии мы запустили исследования, направленные на изучение системных воспалительных процессов, которые могут быть связаны с развитием опухолей.
Касательно кадровой подготовки, наш подход к обучению студентов и аспирантов основывается на междисциплинарности. Мы считаем, что именно молодые исследователи с незашоренным взглядом на медицину и биологию способны предлагать нетривиальные решения. За последние годы около 30% выпускников нашего университета интегрировались в ведущие научные центры России и за рубежом. Более того, некоторые из наших выпускников занимают руководящие позиции в системах здравоохранения разных стран. Мы убеждены, что комбинация фундаментального образования и современных научных исследований формирует специалистов, способных не только работать с существующими методами, но и создавать новые подходы, которые в будущем будут востребованы в медицине.
– При лечении онкобольных не менее важен период реабилитации. Это послеоперационный период. Какие методы реабилитации используются сегодня? Я слышал, чтобы уменьшить боль, людям кололи какие-то вещества, дыхание газом ксеноном.
– Современная реабилитология охватывает практически все области медицины и неизбежно становится мультидисциплинарной. Это связано с необходимостью комплексного подхода к восстановлению пациентов.
В нашем институте развития высшей нервной деятельности, который также входит в состав медико-биологического кластера нашего университета, мы занимаемся реабилитацией детей, перенёсших операции на органах центральной нервной системы. Эти маленькие пациенты часто страдают различными сочетанными нарушениями двигательной и когнитивной функций. Наши исследования показали, что сочетание двигательной реабилитации и задач, направленных на активизацию нервной системы, позволяет восстановить утраченные функции в 1, 5–2 раза быстрее. За последние три года более 150 детей прошли через наш центр, и у 85% из них наблюдается значительное улучшение как двигательных, так и когнитивных показателей. Особенно важно отметить поддержку фондов, таких как Фонд Константина Хабенского, который активно участвует в организации реабилитации детей с тяжёлыми заболеваниями центральной нервной системы. Благодаря совместным усилиям удаётся значительно повысить качество жизни этих детей.
Реабилитация также стала важным направлением в постковидной медицине. После пандемии COVID-19 большой процент студентов и сотрудников нашего университета, перенёсших тяжёлую форму заболевания, жаловались на снижение когнитивных функций, таких как память и концентрация внимания. Мы адаптировали методики реабилитации, разработанные для детей с поражением ЦНС, и применили их для взрослых. В результате полуторамесячного курса реабилитации у 90% участников наблюдалось полное восстановление когнитивных функций.
Эти результаты подтверждают необходимость мультидисциплинарного подхода в реабилитологии. Использование комплексных методов, включающих двигательную активность, когнитивную стимуляцию и фармакологическую поддержку, позволяет достичь высокой эффективности и существенно улучшить качество жизни пациентов.
– Андрей Александрович, два слова о ключевых навыках и знаниях, которые должны получать молодые врачи-онкологи. Я знаю, что в советские времена студенты-медики резали трупы, изучали болезни на покойниках. Сейчас, я слышал, обучение проходит только на манекенах. Старые опытные врачи это критикуют.
– Ваш вопрос действительно затрагивает ключевую проблему в медицинском образовании. За последние годы мы столкнулись с явлением, которое можно назвать «перекосом» в сторону симуляционного образования, то есть обучения на манекенах, симуляторах, куклах. Эти методы, безусловно, имеют свои преимущества, особенно в отработке технических навыков. Однако в российской образовательной традиции всегда делался акцент на обучение у постели больного, что включает живое общение, сбор анамнеза и умение понимать пациента как личность.
Исследования показывают, что чрезмерное увлечение симуляционным обучением снижает качество подготовки специалистов. Например, по данным Европейской ассоциации медицинского образования (AMEE), врачи, обученные только на симуляторах, демонстрируют на 25–30% меньше навыков общения с пациентами и сбора анамнеза в сравнении с теми, кто обучался у постели больного.
В этом плане 2024 год стал для нашего университета знаменательным. При поддержке правительства Москвы и Минобрнауки нашему университету была передана крупная Московская больница, которая превратилась в университетскую клинику РУДН. Это позволило обеспечить нашим студентам полноценную клиническую практику. Сейчас более 70% учебного времени студенты проводят непосредственно в больничной среде, работая с реальными пациентами под руководством опытных наставников. Этот подход уже дал результаты: в сравнении с выпускниками прошлых лет нынешние студенты показывают на 40% лучшее понимание клинических случаев и более высокий уровень удовлетворённости пациентов (по результатам опросов).
Мы не отказываемся от симуляционного образования, но интегрируем его как вспомогательный инструмент. Например, до 30% учебных часов по хирургии посвящены симуляторам для отработки сложных манипуляций, после чего студенты переходят к работе в операционной.
Таким образом, комбинация традиционного подхода и современных технологий позволяет не только сохранять высокий уровень подготовки, но и укреплять позицию российской медицинской школы как одной из лучших в мире.
– Мы же не про покойников говорим. А про обучение студентов-медиков, в классическом понимании этого процесса. У меня есть знакомые, бывшие студенты мединститутов. Помню их рассказы о том, как они резали трупы. А трупы хранились в бочках с формалином. На них они и изучали анатомию человека. Этого сейчас нет?
– Современные технологии, такие как виртуальные анатомические столы и манекены, безусловно, внесли значительный вклад в обучение будущих врачей. Виртуальные анатомические столы позволяют визуализировать строение тела, снимать слои тканей и органов, изучать их взаимное расположение. Эти инструменты широко используются в более чем 70% медицинских вузов мира, а их точность достигает 95% при обучении анатомии.
Однако обучение на трупном материале (кадаврах) остаётся неотъемлемой частью подготовки хирургов. По международным стандартам каждый хирург перед выполнением новой для него операции должен отработать её на кадавре. Например, исследования Американского колледжа хирургов показывают, что 80% хирургов считают работу с кадаврами важнейшим этапом обучения, который позволяет снизить риск осложнений у пациентов на 30%.
В нашем университете пока нет полного центра для работы с кадаврами, но мы планируем его создание в ближайшие годы. Этот центр будет оснащён всем необходимым оборудованием для обучения будущих хирургов. По предварительным расчётам, создание такого центра позволит ежегодно готовить до 200 специалистов, которые смогут отработать сложные хирургические навыки в максимально приближённых к реальным условиях.
Использование кадавров в дополнение к современным технологиям создаёт комплексный подход, обеспечивая как теоретическое, так и практическое обучение. Такой подход не только улучшает качество подготовки хирургов, но и напрямую влияет на безопасность и успешность операций в будущем.
– Где сегодня можно увидеть выпускников вашего университета, в каких странах? Какие медицинские профессии они имеют и насколько их ценят как врачей? Потому что много выпускников-медиков и британских вузов, и американских, французских, немецких, испанских.
– Наши выпускники работают практически во всех странах мира, и мы гордимся их достижениями. Российский университет дружбы народов (РУДН) является классическим вузом, где реализуются программы подготовки по более чем 120 специальностям. Все основные ключевые области, включая медицину, инженерные специальности, нефтегазовое дело, геологоразведку, юриспруденцию, экономику, лингвистику и гуманитарные науки, у нас представлены.
По данным на 2023 год, РУДН подготовил более 200 тысяч специалистов из 190 стран. Например, только среди выпускников-медиков 60% работают в странах Африки, Азии и Латинской Америки, где существует большой спрос на квалифицированных врачей. Более 10% наших медицинских выпускников трудятся в странах Европы и Северной Америки, включая США и Канаду.
В начале ноября этого года в Панаме прошёл съезд выпускников российских вузов, включая РУДН. Из более чем 300 участников половина были выпускниками нашего университета. Это подтверждает, что РУДН остаётся одной из ведущих образовательных площадок для международных студентов. На съезде были представлены выпускники из стран Латинской Америки, Юго-Восточной Азии, Африки, а также Европы и Северной Америки. Такое глобальное присутствие подчёркивает высокий уровень нашего образования и универсальность его применения.
Преподавание в РУДН ведётся на разных языках: студенты могут выбрать обучение на русском, английском или испанском языке. Это делает РУДН привлекательным для иностранных студентов. По статистике, 95% выпускников владеют как минимум двумя языками, а 70% – тремя. Русский язык остаётся объединяющим элементом для выпускников, что повышает их конкурентоспособность на международном рынке труда. Например, владение русским языком даёт выпускникам дополнительные карьерные возможности в странах СНГ и Восточной Европы.
Таким образом, РУДН продолжает оставаться не только образовательным центром мирового уровня, но и важной платформой для укрепления международного сотрудничества и культурного обмена.
