Информационная подготовка к повышению процентной ставки идёт уже около двух месяцев и создаёт ощущение его неизбежности. Официальные обоснования – необходимость ограничивать «инфляционные ожидания населения» и саму инфляцию – иррациональны. Обычно так бывает при стандартном «отвлечении внимания на негодный объект», вызывает повышенную враждебность и критику, доходящую до оскорблений.
Между тем понимание реальных мотиваций участников исторического процесса (каковым в условиях масштабных боевых действий являются запретительно дорогие кредиты с выталкиванием всех небюджетных ресурсов в финансовые спекуляции) просто необходимо для адекватного планирования своих действий.
Начну с очевидного: необоснованности официальных аргументов.
Инфляция в условиях денежного голода вызывается не избытком спроса. Он наблюдается лишь на нескольких рынках, прежде всего предметов роскоши и качественной недвижимости, на которые выталкиваются средства богатых. В целом инфляция в условиях острой нехватки денег вызвана тотальным произволом монополий, воспринимаемым частью правящей бюрократии как единственная свобода предпринимательства.
За минувшие годы оговорки руководителей Банка России не раз доказывали, что они хорошо осознают преимущественно немонетарную природу инфляции. Более того: ужесточение финансовой политики усиливает рост цен, причём не только удорожанием кредита, но и ростом неопределённости, также закладываемым монополиями в цены.
«Инфляционные ожидания» населения, как и широко используемый показатель «валового регионального дохода» в нужные госуправлению сроки можно рассчитывать лишь для качественных, но не количественных сравнений. Поэтому ссылки на «инфляционные ожидания» равнозначны признанию отсутствия этого обоснования. По крайней мере такого, которое можно произнести вслух.
Реальная причина повышения процентной ставки, похоже, – провозглашённый на ПМЭФ-2024 «перегрев экономики».
Он обосновывается уверенным превышением роста ВВП над статистической погрешностью – 3% и загрузкой оборудования на 84%. Первое не выдерживает критики из-за формального характера. В Индии с 7, 7% и Китае с 5, 2% роста ВВП в 2023 г. о «перегреве экономики» вообще не говорят. Второе – в силу нерешённости методических проблем. Например, считать круглосуточную работу станка загрузкой на 100 или на 300%?
Тем не менее ясно: если «перегрев экономики» вызван чрезмерной загрузкой оборудования, борьба с ним в интересах России должна вестись закупкой нового оборудования и созданием новых производств. В том числе роботизированных, раз образовательная и культурная политика, разрушая трудовую мотивацию молодёжи, создаёт искусственный дефицит рабочих рук.
Декларируемая борьба с «перегревом экономики» методом её разрушения повышением процентной ставки с точки зрения интересов России выглядит просто безумием.
Для ЦБ, если какое-то систематическое действие выглядит неверным, с вашей точки зрения, это означает не отсутствие в нём внутренней логики, а всего лишь неправильность вашей точки зрения. Так что декларируемая политика Банка России не имеет обоснования и оправдания с точки зрения интересов России. Скорее – демонстрирует отсутствие её связей с государственными интересами. Для прогресса страны необходим доступный кредит при жёстком ограничении финансовых спекуляций. Его осуществляли на нашем уровне зрелости финансовой системы все крупные развитые страны – и США, и Западной Европы, и Азии: кто игнорировал эту потребность, не мог стать развитым.
Но либералы уже со времён создания ФРС служат не свободе, суверенитету и ответственности личности, а глобальным финансовым спекулянтам. Российские либералы, проводя государственную социально-экономическую политику, логично реализуют её в интересах не России, а, как и в 1990-х, глобальных финансовых спекулянтов. Волею судеб с началом СВО эти интересы требуют ослабления России всеми средствами. В том числе и средствами государственной социально-экономической политики. Поэтому либералы во власти всеми силами стремятся минимизировать как социальное, так и экономическое развитие контролируемых ими территорий. В первую очередь при помощи проведения чрезмерно жёсткой финансовой политики, в том числе и под формально абсурдными предлогами. Наиболее эффективно именно повышение процентной ставки.
Поскольку «запас прочности», создаваемый правительством М. Мишустина, достаточно велик, для его слома потребуется, как минимум, два повышения процентной ставки. Ориентировочно до 18% в конце июля и до 20% осенью, в сентябре–октябре.
Этого требуют не чей-то злой умысел, политические интриги или медицинский диагноз, а объективные интересы глобальных финансовых спекулянтов и связанной с ними части глобального управляющего класса.
Михаил ДЕЛЯГИН, д.э.н., заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике («Справедливая Россия»)
