У США и прочих желающих пока одни слова (у американцев даже внутри страны ничего подобного нет)», — подводит итоги визита Владимира Путина в Узбекистан главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН Иван Грачев. Постоянный автор «БИЗНЕС Online» рассуждает о том, почему целесообразно кубометры газа «продавать тем государствам, которые быстро растут», и нет «никакой целесообразности в избыточной суверенизации каждой страны в сфере энергетики», а также о тенденциях до 2050 года.
Наиболее интересное событие этой недели, на мой взгляд, визит президента РФ Владимира Путина в Узбекистан. Интересен визит и с регламентной точки зрения — лидер России провел там на день дольше, чем предполагалось, и тем, что в результате приняты два очень важных энергетических решения.
Первое. Путин по итогам переговоров с президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиёевым в Ташкенте подчеркнул, что наши страны будут совместно работать над расширением пропускной способности трубопроводной системы Средняя Азия — Центр (старый газопровод, который когда-то гнал газ из Средней Азии в Москву), чтобы увеличить поставки российского газа. Причем глава нашего государства добавил, что в ближайшее время газопровод будет подремонтирован и объем транспортируемого сырья достигнет 11 млрд кубометров к 2025 году (думаю, примерно столько же газа будет покупать у нас Казахстан). Это очень серьезные цифры. Для сравнения: Китаю по «Силе Сибири — 1» поставляется порядка 30 млрд кубометров газа, но окончательных договоренностей по цене пока нет. Так что те 100 млрд кубометров, которые перестали экспортироваться Европе, целесообразно распределять внутри нашей страны и продавать тем государствам, которые быстро растут. Узбекистан в их числе.
Вторая важнейшая вещь в рамках встречи — подписание первого в истории международного контракта о строительстве малых атомных электростанций. Речь о строительстве в Джизакской области Узбекистана атомной станции малой мощности (АСММ) — 330 МВт (это 6 реакторов мощностью 55 МВт каждый) по российскому проекту. Генеральный подрядчик — «Росатом», но будут участвовать и узбекские компании.
Важно, что это первый в мире контракт такого рода. Разговоров на эту тему много, рекламных и полурекламных материалов полно, все понимают, что рынок для реализации таких проектов огромен. Но по факту до контракта дошедший международный заказ всего один — АСММ в Узбекистане. Хотя, напомню, в России такие проекты есть: построена плавучая малая электростанция на Чукотке, строится в Якутии. У «Росатома» куча заказов внутри страны и целая очередь заявок из других государств.
У США и прочих желающих пока одни слова (у американцев даже внутри страны ничего подобного). Ни у кого, кроме нас, реального контракта нет. Контракт, подписанный с Узбекистаном, значимо увеличивает шансы РФ на захват существенной части мирового рынка в данном перспективном направлении энергетики. Это отразится на распределении сил в мировом масштабе.
Если говорить о значении контракта по малым атомным станциям для России и Узбекистана, то речь в значительной мере о возвращении последнего в единое энергетическое пространство. Это штука, на мой взгляд, чрезвычайно важная. Интересно в данном контексте высказывание Путина о суверенитете стран, что, мол, полное отсутствие суверенитета у государств наносит ущерб мировой экономике в целом и безопасности всего мира.
Кто-то может сказать, что тут есть некоторое противоречие, ведь Узбекистан уменьшает свой энергетический суверенитет, подписав контракт с нами. Потому что если создается единая энергосистема с другой страной, усиливающая зависимость одной страны от другой, то это несколько уменьшает суверенитет. В области энергетики придется чуть поступиться. Но в этом тем не менее ни для отдельной страны, ни для мира в целом ничего плохого нет. Крупным игрокам, таким как Россия, США и Китай, нужно в данном вопросе исходить в первую очередь из военных соображений. Но это отдельная история для разговора.
Фундаментальное заявление Путина об опасности отсутствия суверенитета у стран интересно мне и тем, что оно касается проблемы разнообразия. Суверенитет государств и разнообразие их суждений, оценок, на мой взгляд, абсолютно взаимосвязанные вещи. И интуитивно, и по науке, по теореме Фишера (автор фундаментальной теории, которая утверждает, что скорость роста приспособляемости популяций пропорциональна ее вариативности), для меня это высказывание связано с представлением о недопустимости снижения разнообразия до нуля.
Такое снижение увеличивает риски несоответствия внешним вызовам, невозможности эффективно на них реагировать, эффективно оценивать ситуацию, делать прогнозы и выбирать стратегии. Если все построились и действуют в соответствии с одной установкой, а внешние вызовы кардинально поменяются, все строем и полетят. Единообразие резко уменьшает вероятность выживания всей цивилизации, всей системы — эта часть очевидна.
Неочевидно то, что произошло бы с системой в том случае, если бы разнообразие стало увеличиваться до бесконечности. С нулем, со сведением его к нулю, с однополярным миром все понятно, но что же будет, если пойти в другую сторону? На мой взгляд, это и в практическом плане, и в теоретическом чрезвычайно значимо.
Можно привести пример из сельского хозяйства. Мне приходилось делать расчеты для решения практических задач в этой отрасли. Есть много хороших статей о том, как зависит урожайность пшеницы от средней температуры и влажности в том месте, где ее сеют. Эти два параметра главным образом определяют, сколько соберут зерновых центнеров с гектара. Для разных видов зерновых существует своя оптимальная температура, влажность. Предположим, есть прогноз по этим параметрам на текущий год — всегда имеются закономерности, циклы, тренды, но есть и случайные составляющие. Диапазон таких случайностей тоже может быть известен по прошлым годам.
Кроме того, можно смоделировать эффективность работы таких систем. Опять же, сельское хозяйство: взять реальные данные о волатильности, изменении урожайности, температуры и влажности. Можно оценить, какие бывают коэффициенты вариаций в системе. Пример таких моделей представлен на моих графиках.
На всех 0 по оси Х (вариативность у. е.) соответствует нулевому разбросу оценок, при котором взяли один прогноз температуры и влажности и в соответствии с ним все сделали. «50» — ситуация «фифти-фифти», когда разброс оценок равен разбросу реальных колебаний температуры-влажности по всем предыдущим годам. В пределах этого диапазона, не руководствуясь исключительно одним прогнозом, могут делаться разные оценки и выбор может быть разным. «100» — соответствует разбросу оценок, вдвое превышающему разброс показателей внешних условий. «Т» — ось, на которой отмечены временные отрезки развития системы.
Представим себе однополярный мир или абсолютно плановую систему, страну, располагающую статистикой, знаниями о том, как было раньше, об установленных закономерностях изменения основных параметров. Система игнорирует элемент случайности и, например, имея метеорологический прогноз на этот год, дает установку построиться в ряд и сеять определенный набор сельхозкультур. На графике № 1 представлена модель развития такой страны. График 1:
Второй вариант, когда каждый агент этого рынка сам определяется, располагая тем же набором знаний. Кто что хочет, то и сеет, например, на основе этих знаний и своих оценок. Модель развития такой страны, эволюции ее системы мы видим на графике № 2. График 2:
Существует оптимальный разброс оценок агентов, синхронизированный с разбросом показателей внешних условий и обеспечивающий наилучшее развитие, эффективность системы, это график № 3. График 3:
Как мы видим, и ноль вариативности плохо, и слишком много вариативности тоже плохо. Есть синхронизированный с разбросом показателей внешних условий оптимальный разброс в оценках и действиях агентов.
Если от сельского хозяйства перейти к отдельной стране, то ее эволюция будет сильно зависеть от многих параметров (минимум от 6, если говорить в терминах вероятности выживания), которые могут иметь совершенно разные вариации. Причем такой параметр, как энергообеспеченность, например из-за изменения внешних условий, варьируется не особенно сильно. И по разным внешним параметрам оптимальный уровень суверенизации страны для эффективности ее выживания и экономического роста может быть разным.
Путин говорил о мире в целом, безопасности его экономики. Если проанализировать, выясняется, что по разным параметрам требования к суверенизации отдельных стран могут различаться. По энергетике (в том числе учитывая, какие независимо от наших оценок антропогенные или неантропогенные, климатические изменения будут происходить) все тенденции, внешние условия до 2050 года и даже на более отдаленное будущее неплохо определены. Они устойчивы, размах случайных отклонений тут невысок с точки зрения экономических критериев. Поэтому никакой целесообразности в избыточной суверенизации каждой страны в сфере энергетики нет. Соответственно, нет никакого расхождения между действиями по формированию объединенной энергетической системы в широком смысле (необязательно только электроэнергии) на уровне стран бывшего СССР и сохранением этими государствами суверенитета в других сферах.
Что касается сельского хозяйства. Тут разброс самих внешних условий и их возможных колебаний настолько высок, что практически очевидно, что у каждого государства должна быть своя сельскохозяйственная политика. И внутри каждой страны уровень суверенизации агентов тоже должен быть значительно выше, чем оптимальный для энергетики, для которой картина прямо противоположная. Поэтому хочу еще раз зафиксировать: по результатам встречи в Узбекистане были приняты чрезвычайно правильные и важные для наших стран решения в части энергетики.
В части газовой энергетики у меня в этих решениях сомнений нет. Что касается электроэнергетики, ситуация развивается таким образом, что в Средней Азии РФ поможет развить эту сферу хотя бы в режиме Советского Союза. На такую тему есть реальные обсуждения, предложения. А по газу и малым атомным станциям, как мы видим, уже есть прямые договоренности, контракты. Это очень хорошо!
