С того момента, как в декабре 2013 года второй «майдан» в Киеве перешел в формат силового противостояния с боевиками (формально действовавшими от имени «демократической оппозиции», а по сути представлявшими нацистские структуры), я утверждал, что возможность бескровного урегулирования ситуации потеряна. Дальше вопрос заключался лишь в одном – сколько конкретно крови прольется и насколько жесткие меры придется принимать к статусной (легальной) оппозиции, принявшей на себя ответственность за организацию государственного переворота.
На первом этапе речь могла идти о единичных жертвах и о временном интернировании нескольких десятков наиболее активных оппозиционных политиков и активистов. К концу января 2014 года, после появления первых жертв с обеих сторон, цена возможного урегулирования поднялась до десятков потенциальных погибших. К средине февраля, когда мятеж расползся по стране (начались штурмы облгосадминистраций, блокирование дорог и т.д.), речь шла уже о неизбежной гибели сотен людей, а также о серьезном подрыве возможностей и авторитета центральной власти и возникновении сепаратистских тенденций (тогда на Западной Украине).
В любом случае, это была цена меньшая, чем те, теперь уже десятки, а скоро и сотни тысяч погибших, полный развал систем государственного управления, экономики и финансов, миллионы беженцев, а в перспективе полноценная гуманитарная катастрофа на территории всей страны и другие проблемы, которые уже получила Украина и которые ее еще ждут.
Сейчас я могу лишь повторить. Бескровное урегулирование невозможно, а цена вопроса для Украины стала запредельно высока.
Почему?
По той же причине, по которой в январе-феврале 2014 никакие договоренности политиков не могли быть выполнены, так как не учитывали интересов (причем жизненных интересов) уже вооруженной, уже выпущенной на улицы городов и уже почувствовавшей вкус крови нацистской орды. Янукович мог разделить власть с Яценюком, но нацисты, оставшись за пределами соглашения, должны были ответить за уже пролитую кровь (политики отвечать за них явно не собирались). Даже с учетом амнистии «за дела майданные», обозленная милиция (которую реально убивали на «майдане»), включая тот же «Беркут», переловила бы их по-одному за другие преступления (благо жить по закону нацисты не умеют) и до тюрьмы довела бы далеко не всех.
Сейчас дело зашло гораздо дальше. Если на «майдане» политики еще дистанцировались от нацистов, да и сами нацисты откровенно презирали самозваных «лидеров протеста», то сегодня не только президент, премьер, министры, депутаты, но и чиновники АП и Кабмина, сотрудники министерств и ведомств, офицеры армии, МВД и СБУ стали соучастниками преступлений против человечности и военных преступлений (не считая обычных уголовных преступлений). Поэтому Украина не может пойти на какие бы то ни было реальные договоренности так же, как не могла пойти на них Германия в 1943 году.
Казалось бы, Гитлер неадекватен и требует продолжать проигранную войну. Но, если вся германская элита в продолжении войны не заинтересована, то «потерять» Гитлера для нее ничего не стоит. Проблема, однако, заключалась в том, что у всей германской элиты руки были по локоть в крови. Они все успели стать сообщниками Гитлера, отдавая и исполняя преступные приказы. Продолжение войны стало для них не просто способом прожить дольше, но надеждой, поставив Объединенные нации перед угрозой заплатить слишком высокую цену (в виде человеческих и материальных потерь), заставить Антигитлеровскую коалицию отказаться от требования безоговорочной капитуляции. Фактически лидеры Рейха ставили союзников перед выбором: отказ от преследования военных преступников или дополнительные миллионы жизней, которые придется заплатить за победу.
Сейчас украинский режим находится в аналогичной ситуации. Только в Киеве все еще хуже. Гитлер и германская элита полостью контролировали свои вооруженные силы и своих нацистов. Даже административный аппарат работал до последних часов Рейха. Гитлер уже был мертв, берлинскую группировку добивали, но управленческие структуры продолжали действовать.
На Украине, местные формальные и неформальные лидеры (Кернес в Харькове, группа «Приват» в Днепропетровске, Балога в «Закарпатье», Садовый и его «Самопомощь» во Львове, «Свобода» Тягныбока практически по всей остальной Галиции и даже Саакашвили в Одессе) вступают с центральной властью либо в открытую конфронтацию, либо в договорные отношения, больше напоминающие условный средневековый вассалитет, чем современную административную вертикаль. То есть, власть не контролирует административный аппарат, а местные элиты, по мере возможности присваивают права и полномочия центральной власти, не посягая пока только на формальное единство страны.
Указанное верно и для силовых структур, особенно с той их части, которая ведет боевые действия в Донбассе и подверглась наибольшей нацификации. Там уже не скрывают своей ненависти к режиму и желания заменить «правительство национальной измены» на еще более неадекватных и воинственных «патриотов». Это не считая массы никем не считанных и никому не подконтрольных нацистов из незаконных (даже с точки зрения нынешнего Киева) вооруженных формирований. Эти, последние, давно мечтают довести до конца свою нацистскую революцию и заменить правящий олоигархат бандой парасюков, гаврилюков и прочих «героев» АТО и «майдана». Аналогичные настроения стали господствующими и среди той части «майданных» активистов, которые не вписались в действующую систему и потому мечтают о «продолжении революции».
То есть, даже если вынести за скобки влияние США (интерес которых к перерастанию вялотекущей войны в Донбассе в полноценное вооруженное столкновение на всей территории Украины не подлежит сомнению – это последняя надежда на необходимую США интернационализацию конфликта), по сугубо внутренним причинам киевский режим не может уйти без войны. Даже если олигархическое правительство Порошенко-Яценюка попытается договориться, нацисты сорвут договоренности так же, как сорвали февральское, 2013 года, соглашение Януковича с оппозицией.
Понимает ли это российское руководство?
Понимает. Иначе не было бы Минска. Потому что Минск дает нам только выигрыш во времени и возможность маневра силами и средствами. Чтобы разобрать вопрос предметнее, оттолкнемся от предложений противников Минска.
Сразу вынесем за скобки тех, кто утверждал, что Путин мечтал послать войска в Киев, но Госдеп, мировое правительство, Рокфеллер и их «полномочный представитель в Кремле» Сурков не дали ему реализовать эту прекрасную идею. Сейчас те же самые люди клеймят Кремль за Сирию, куда Госдеп, мировое правительство, Рокфеллер (правда уже без Суркова) заставили Кремль послать войска. Эти люди, по уровню интеллекта уступают даже мрагинальным зомби с «майдана».
Тем не менее, неадекватность сторонников теории заговора не отменяет часто задаваемого вопроса: а почему бы действительно не послать на Украину войска в апреле 2014 года – помочь «Русской весне» в Харькове, Одессе, Днепропетровске, Запорожье, изгнать хунту из Киева, не допустить жертв и разрушений? Чем донбасская бойня на фоне невнятного Минска лучше, если в мир на минских условиях все равно никто не верит?
Напомню, что, с точки зрения Запада, который организовывал переворот, в марте-апреле 2014 года в Киеве работало правительство, пришедшее к власти на волне «народной революции», которая смела «преступный режим» Януковича в виду отказа последнего от подписания соглашения об ассоциации с ЕС, которого жаждал весь украинский народ от мала до велика, а также умершие и нерожденные.
Мы можем над этим потешаться, но это была политическая позиция и эта позиция учитывала вариант ввода российских войск. Более того, этот вариант для США был наиболее желательным. Именно поэтому санкции против России были введены не после возвращения Крыма и даже не после того, как некий деятель объявил себя в Донбассе полковником ФСБ, действующим от имени и по поручению Путина в качестве руководителя передового отряда «вежливых людей». Введение санкций произошло летом 2014 года, на фоне успешного наступления украинской армии на ополчение. «Боинг», к катастрофе которого были приурочены санкции, погиб 17 июля 2014 года, а бои за Иловайск – переломный момент сражения – происходили между 10-м августа и 3-м сентября.
Санкции против России были введены в тот момент, когда стало ясно, что «грузинский сценарий» (война 08.08.08), к которому Запад был готов, Кремль реализовывать не собирается, что избран сценарий гибридной войны. Здесь мы сталкиваемся с вопросом: «Если санкции все равно ввели, почему бы не послать войска на Киев? Что так санкции, что так санкции?»
Год назад мы могли рассматривать данный вопрос исключительно умозрительно. Но время все расставило по своим местам и в ретроспективе адекватность действий российского руководства в той предельно сложной ситуации сомнений не вызывает. Разберем по пунктам:
Внутреннее противоречие между олигархической верхушкой, захватившей власть в Киеве в результате февральского, 2013 года, переворота и нацистской ударной силой «майдана», которая этот переворот и осуществила, существовало всегда. Порошенко и компания видели в «майдане» всего лишь очередной (третий по счету, после 2004 и 2007 годов) дворцовый переворот, позволяющий прорваться к власти «обделенной» олигархической группировке. Необходимость объявлять себя «демократами», «европейцами» и т.д., а также якшаться с нацистскими маргиналами и ходить на поклон к послу США воспринималась как необходимые издержки – ритуальные камлания, в обмен на которые обеспечивался доступ к неограниченному грабежу страны.
В свою очередь, нацисты считали (и считают) «майдан» лишь первым этапом нацистской революции, которая должна была привести к созданию «национального украинского государства», имеющему природное право на первенство если не в мире (хоть и в нем тоже), то, как минимум в Европе. Посол США, олигархи, демократическая риторика – также воспринимались, как издержки процесса. Толерантную же Европу украинские нацисты откровенно презирали.
Но за полтора года это противостояние вышло на уровень, когда даже глава порошенковской администрации Ложкин публично заявляет об угрозе вооруженного переворота.
Эта та самая угроза, в которую до сих пор не желают верить наши алармисты, убеждающие себя и других, что США контролируют на Украине все, до последнего бандита. Контролируют. Так же как контролировали Аль Каиду, Талибан, ИГИЛ. Они просто вооружают и финансируют те силы, которые действуют в нужном США направлении, не задумываясь, что будет потом, поскольку разрушаются далекие от США страны и основный ущерб выпадает на долю оппонентов США.
Вот и сейчас, наблюдая, как нацистский маргиналитет добивает государство и вся Украина превращается в территорию гражданской войны (а сейчас мы к этому очень близки) США не нервничают – украинские олигархи им не друзья и не родственники, а проблемы п хаос на Украине создаст России и ЕС, которым необходимо будет все это стабилизировать.
Олигархическая верхушка захватывала власть для того, чтобы грабить Украину. Война в Донбассе, потеря Крыма и прочие неприятности оказались для них непредвиденными негативными сопутствующими обстоятельствами. Впрочем, их намерения от этого не изменились. В результате, за два года финансовая система и экономика уничтожены. Несмотря на нежелание признавать дефолт страна является банкротом. Молчание западных «друзей Украины» в ответ на предложение Путина гарантировать долг Украины России, в обмен на его рассрочку на три года красноречивее всего свидетельствует, что ни один вменяемый человек не верит в то, что даже жалкие три миллиарда долларов Украина когда-нибудь сможет вернуть. А раз денег на подкуп нацистских бандитов нет и не предвидится, то и власть эта бандитам не нужна. Банда признает атамана лишь до тех пор, пока он обеспечивает банде кормление. На самообеспечении же нацисты и без Порошенко с Яценюком обойдутся.
Армия и силовые структуры разложены, дезориентированы и ненавидят власть. В результате переворота милиция подвергается перманентному реформированию. Из ее рядов уже начали увольнять за неблагонадежность даже «героев майдана», надевших форму после переворота. Чистки продолжаются в армии, СБУ, прокуратуре. Никто не знает будет ли он работать завтра. Никто не хочет встревать в разборки очередных протестантов с властью, «майдан» научил, что вчерашний футбольный хулиган и мелкий уголовник может завтра стать депутатом, а то и твоим непосредственным начальником в «реформированной» силовой структуре. Никто не чувствует себя в безопасности. До сих пор «герой майдана» (а теперь уже и «герой АТО») может легко публично избить или иным образом унизить прокурора, генерала СБУ или милиции.
Отсутствие военных побед, обвальное падение уровня жизни и уже замеченное самыми проницательными «предательство Европы» лишили правительство поддержки европейски-ориентированного «креативного класса» - той самой прослойки офисных хомячков-евроинграторов, которые создавали «человеческое лицо», обеспечивали культурную массовку всем предыдущим «майданам», работали лидерами общественного мнения и даже где-то претендовали на создание национальной идеологии.
Власть на Украине провисла по всем показателям и вряд ли сможет продержаться даже до конца срока действия минских соглашений, пролонгированных на 2016 год. Страна стоит на гране коллапса, гуманитарной катастрофы и войны всех против всех. «Майданное» единство разрушено и бывшие «братья по оружию» готовы вцепиться друг другу в глотку. Киев наводнен бандитами, которые готовы уже завтра не только повесить на радость «креативному классу» власть, в очередной раз не оправдавшую надежд евроинтеграторов, но заодно вырезать и сам креативный класс (а то слишком хорошо живут и много лишнего позволяют себе думать). Региональные бароны ждут только повода для того, чтобы начать «спасать» подконтрольные провинции, концентрируя всю власть в своих руках. Поэтому и идет борьба за контроль над регионами, способными приносить доход даже в условиях гражданской войны (как алмазные копи Анголы или нефтяные месторождения Сирии).
И все это произошло без прямого военного вторжения России. Более того, Кремль все время шел навстречу пожеланиям западных «друзей и партнеров». Украину не стали душить санкциями – она сама разорвала торгово-экономические отношения с Россией, сократив за два года торговый оборот в четыре раза. И это с учетом необходимости крупных закупок газа, без этого двусторонняя торговля вообще ушла бы в ноль. С Порошенко сели за стол переговоров, чем реально позволили ему отсрочить нацистский мятеж минимум на полгода, а то и на год.
Формально признали необходимость сохранения государственного единства Украины без Крыма, но с Донбассом.
В случае, если бы все это не было сделано, если бы Россия позволила официально уличить себя в давлении на Киев, сейчас наши западные «друзья и партнеры» говорили бы, что бы это «кровавый путинский режим» удушил «молодую украинскую демократию». Что это из-за политики Кремля сейчас на Украине текут реки крови (а они там потекут и куда более полноводные, чем текли в Донбассе). Что надо усиливать санкционное давление, что с Москвой ни о чем нельзя договариваться (в том числе в Сирии), что надо укреплять обороноспособность НАТО на восточных рубежах и что надо выработать новую программу по сближению с Западом всех еще находящихся в орбите Москвы постсоветских государств, чтобы спасти их от участи Украины.
То есть, на фоне операции в Сирии, которая требует задействования достаточно серьезных ресурсов (материальных, военных, финансовых, дипломатических), мы бы сейчас находились в крайне невыгодной позиции на западных границах, вынуждены были бы вплотную заниматься сохранением интеграционных проектов в виде Евразийского экономического и Таможенного союзов, а общее давление на российскую экономику и финансовую системы было бы выше в разы. Причем подчеркиваю, что это произошло бы даже в том случае, если бы Москва подтолкнула бы развал Украины путем массированного применения к Киеву экономических санкций, не говоря уже о военном вторжении.
Любые действия России, которые можно было бы трактовать как неспровоцированную агрессию служили бы делу консолидации Запада. И сегодня говорить с нами о совместных действиях в Сирии отказывались бы не смешные производители шпротов, всю жизнь кормившие чужие армии, а государства, реально задействованные в конфликт, без которых мы не сможем добиться там мира так же, как они не смогут без нас. Ну а в разваленной Украине мы бы получили сотни нацистских банд, досаждающих нам и Европе (но, с точки зрения Брюсселя и Вашингтона, по нашей вине – мы же довели «молодую демократию» до нацистского путча против «просвещенного президента Порошенко).
Ввод войск, конечно, позволил бы взять под контроль значительную часть Украины. Но, поскольку Запад уже признал легитимность переворота, вероятность появления на Западе и в центре Украины войск НАТО исключить было нельзя.
Поскольку никто бы не пошел на вооруженное столкновение двух ядерных сверхдержав, Украину пришлось бы разделить Хорошо, если бы по линии Днепра + Одесская область. Могло выйти куда хуже, в конце концов перебрасывать войска по воздуху при необходимости наши западные «друзья и партнеры» тоже умеют, а аэродромы есть в любом областном центре и в некоторых районных.
У нас был «легитимный Янукович», дееспособность которого оказывалась под вопросом, поскольку он находился на российской территории, а на родине, после бегства от него отвернулась даже его собственная политическая сила, да и зарождавшееся сопротивление не видело в трусливом предателе лидера. У Запада был «легитимный парламент», который заседал в собственной столице и поддерживался «революционным народом».
Я не случайно в самом начале написал, что к тому времени решить проблему без тысяч убитых уже бы не получилось. Нацисты уже взяли оружие (в том числе и в армейских арсеналах) и уже расползлись с ним по стране. Но, одно дело, когда кровь льет, наводя порядок законный президент, а другое дело, когда этим занимается армия соседнего государства. Не случайно Россия постоянно подчеркивает, что в Крыму не было пролито ни одной капли крови.
Кроме того, не все регионы Украины – Крым, а армия и другие силовики очень чувствительны к настроениям местного населения. В Крыму оказалось свыше трех тысяч военнослужащих, сохранивших верность Украине, что немало для общей численности контингента в 20 тысяч человек. В случае, если бы они чувствовали за собой поддержку местного населения, высока вероятность, что они бы оказали вооруженное сопротивление (Турчинов требовал стрелять и основания открыть огонь у низ были). В других регионах украинская армия могла оказать хаотичное сопротивление. А это война. Да, короткая и победоносная. Да, мы бы заблокировали в СБ ООН резолюцию о признании России агрессором. Но мировое общественное мнение было бы не на нашей стороне.
Если бы Запад рискнул послать войска на Украину навстречу российским, мы бы получили в западных, а возможно и в центральных регионах враждебное нацистское государство под опекой США и ЕС. Которое не признало бы (и Запад бы не признал отторжение восточных территорий). Нацистская Украина находилась бы с нами в состоянии войны.
Разграничительную линию контролировали бы западные миротворцы. Прекратить подпитку режима западными деньгами не было бы никакой возможности (какой дефолт у страны, воюющей за свою свободу и европейские ценности?) И за столом переговоров уже не в Минске, а где-нибудь в Варшаве сидели бы Киев и Москва (а не Донецк и Луганск, как сейчас), а Вашингтон и Брюссель выступали бы в качестве посредников. И нас бы давили, давили, давили. И разорвать это западное единство было бы уже невозможно.
Если бы Запад войска не послал (что сомнительно, уж очень США хотели, чтобы Россия ввязалась в войну, значит имели сильную контригру) то мы бы получили страну с разрушенной экономикой, краткосрочной активной бандеровской партизанщиной, которая быстро превратилась бы в обычный бандитизм с идеологической подоплекой.
При этом, с учетом миллионов (10-15, как минимум) нелояльного населения, которое было бы уверенно, что Кремль в очередной раз растоптал его «европейскую мечту», а также разрушения местных силовых структур, борьба с этим бандитизмом была бы крайне затруднена.
В общем, имели бы черную дыру, пожирающую деньги федерального бюджета и распространяющую нестабильность по России. Ну и, в придачу, разорванные до состояния полугорячего конфликта отношения с Западом. При этом, с учетом «европейской ориентации» подавляющего большинства регионалов, надежной местной элиты, на которую можно было бы опереться, на Украине не существовало.
Насколько тяжело (вопреки мнению «политиков» от клавиатуры) такая элита создается с нуля, можно увидеть на примере Донбасса. На небольшой территории, при полной подконтрольности процессов, при абсолютно лояльном населении и с учетом сохранения местных административных структур понадобилось два года, чтобы Захарченко стал признанным лидером региона (хоть броуновское движение строителей монархо-коммунистического «справедливого общества» на развалинах Донецка периодически доставляет ему мелкие неприятности).
Но даже созданная в Донбассе армия и даже возрожденные там структуры регулярной государственности, неспособны, при самых благоприятных условиях установить быстрый контроль над всей Украиной. Их просто слишком мало и у них недостаточный управленческий опыт.
Итак, повторяю, главное, что дал нам Минск это – время. Простой выигрыш полутора лет привел к тому, что Европа, которая поначалу вместе с США приняла на себя ответственность за поддержание жизнеспособности киевского режима, убедилась, что это напрасное занятие. За это время, без всякой «российской агрессии», даже без экономических санкций со стороны Москвы, Киев продемонстрировал полную нежизнеспособность.
Путин обещал Януковичу 15 миллиардов в течение трех лет. И Янукович был уверен, что ему хватит, чтобы нормально пережить президентские выборы 2015 года, постоянно понемногу повышая уровень жизни населения, с учетом коррупционных интересов родных, близких и соратников. Украина получила от США, ЕС, МВФ, по разным линиям около тридцати миллиардов долларов (включая оплату ЕС трех миллиардов долларов долга «Газпрому» за газ потребленный в конце 2013 – первой половине 2014, полутора миллиардов за газ, поступавший зимой 2014-2015 году и полумиллиарда, перечисленного уже в преддверии этой зимы). Золотовалютные резервы сократились в три раза (еще на двадцать миллиардов долларов). Все тарифы выросли, налоги собираются вперед, а денег в казне нет ни на что.
Последние полмиллиарда долларов, которые ЕС перечислял за газ, были оправлены минуя Украину, прямо на счета «Газпрома», чтобы в Киеве не потерялись.
У правительства хронически нет денег ни на что: ни на выполнение социальных функций государства, ни на финансирование административного аппарата, ни даже на войну – заканчивается второй год войны, а армию все еще кормят и снаряжают волонтеры. Это, кстати, к вопросу о легендах по поводу выдающейся боеспособности, которую украинская армия обрела за время войны. Не может быть боеспособной армия, чьи штабы не в состоянии обеспечить снабжение (и даже питание) группировки, составляющей менее 10% от общей численности ВСУ и МВД, находящейся на собственной территории и полтора года занимающей стационарную позицию. У правительства нет денег на обеспечение лояльности местных элит. Столица только отбирающая, но ничего не дающая взамен (даже безопасность неспособная обеспечить) никому не нужна. У правительства нет денег на подкуп нацистских боевиков и нет военной силы для их разоружения и разгона.
Не только глава АП Украины признает, что в любой момент может произойти вооруженный нацистский мятеж, но и работающий на власть украинский политолог Кость Бондаренко открыто пишет в социальных сетях, что государства по факту уже нет (когда я пишу это в Москве, алармисты начинают утверждать, что никогда Украина не была так мощна, как сейчас).
Самые проницательные даже в Киеве констатируют конец проекта Украина. И никто не может в этом обвинить Россию. Наоборот, теперь Москва может постоянно говорить европейцам: «Вас же предупреждали». После того, как Европа не прислушалась к предупреждениям России по поводу «арабской весны» и получила сотни тысяч беженцев, а затем и теракты, в ЕС не горят желанием увидеть на своих границах еще и толпы до зубов вооруженных украинских «европейцев», спасающихся из ими же разрушенной страны.
Кстати, о Сирии. Тот факт, что Кремль не позволил связать свои силы в украинском болоте во многом стал залогом красивой, выверенной и успешной сирийской операции. Это тоже результат времени, выигранного Минском. Теперь сирийский успех и заинтересованность Европы в общей стабилизации положения на своих границах (ЕС сам начинает трещать по швам, а когда я предупреждал в прошлом году, что Евросоюз либо примет предлагаемые Россией условия сотрудничества, либо рискует повторить судьбу Украины, оппоненты утверждали, что этого не может быть, потому, что «США не допустят» и «нам бы их проблемы») делает Париж и Берлин более адекватными в украинском вопросе. В последние недели Франция и Германия вовсю сигнализируют, что под любым благовидным предлогом готовы забыть о Киеве, как о страшном сне. А без «старой Европы», возможности США и восточноевропейских лимитрофов на Украине ограничены. Россия становится хозяином положения.
Такая взаимосвязь Сирии и Украины логична и естественна. Они являются частями единого глобального конфликта. Нельзя победить в Сирии и проиграть на Украине, как нельзя было в 1941-1945 годах победить под Сталинградом, а Ленинград сдать. Победа может быть одна и победить или проиграть можно только везде. Поскольку же Сирия, является нашим ключом к Ближнему Востоку (который для США в десятки раз важнее Украины) выигрыш времени и сохранение наших ресурсов благодаря Минску, позволил нам оказаться достаточно сильными и подготовленными в данном месте в критически важное время. Асад не добит «правильными террористами» и США благодаря Минску.
Увязни мы на Украине в 2014 году, в 2015 у нас не оказалось бы свободных сил для спасения Сирии. А сейчас мы достаточно сильны на обоих направлениях.
Единственная проблема, которую Россия не решила и не сможет решить – предотвращение на Украине кровавой вакханалии. В последние недели шаткость режима Порошенко ощущается настолько явственно, что обсуждение данной проблемы перешло на уровень СМИ. После того, как Германия и Франция дистанцировались от Киева, а представители нового польского руководства стали публично обсуждать вопрос возвращения земель, отошедших к Украине по пакту Риббентропа-Молотова (кстати, осужденному официальным Киевом), США, для которых критически важно удержать позиции в Сирии, не заинтересованы в сохранении на Украине стабильности. Поэтому ни серьезных денег Киев не получит, ни местные элиты не будут сдерживаться послом Пайетом, как сдерживался Коломойский.
У Порошенко остается один способ продлить агонию режима – начать активные боевые действия в Донбассе. Все равно Париж и Берлин от него отвернулись и имитировать «верность Минску» больше незачем. С другой стороны фронт должен отвлечь радикалов от внутренних проблем. Можно будет в очередной раз разыграть тезис о недопустимости критики власти во время войны. Кроме того, есть надежда, что какую-то часть нацистов удастся утилизировать.
После неизбежного поражения, можно попытаться договориться о Минске 3. У ополчения все равно недостаточно сил, чтобы сразу дойти до Киева, а у России пока нет оснований посылать войска. Попытка обвинить нацистов в провокации конфликта, а значит и в поражении, рискованна, но может сыграть. Все же ¾ армии находится в тылу (вне зоны АТО), а разрозненные подразделения, бегущие с развалившегося фронта, как правило малобоеспособны, да и объявить их дезертирами легко. В общем, Поошепнко может попытаться пожертвовать частью территории, но консолидировать режим, еще раз привлечь к себе внимание Запада и попытаться выторговать хоть какую-то поддержку.
Провал такой попытки практически гарантирован, как на 99% гарантирован и антипорошенковский нацистский путч, в случае очередного разгрома на фронте. Но рискнуть Порошенко может, поскольку альтернатива – сидеть и дожидаться нацистского путча, организаторы которого обвинят в продаже Украины Путину в Минске (уже обвиняют) и умышленном парализации усилий доблестной украинской армии по восстановлению контроля над территорией.
Фактически у Порошенко есть выбор: вначале поражение на фронте, а затем путч, или вначале путч, а затем поражение на фронте. В принципе нам все равно, в каком порядке это произойдет. Проблема заключается в том, что каким бы ни был порядок падения власти последнего президента Украины, бывшее государство моментально утратит какое бы то ни было подобие управляемости. Оно просто распадется на враждующие между собой феодальные владения, по которым к тому же будут бродить в поисках оплачиваемой службы и/или объекта для грабежа ладскнехты, бежавшие из зоны АТО и «вольные стрелки» из различного рода нацистских банд.
Ополчение, как было указано выше, слишком малочисленно, чтобы взять под контроль всю территорию страны. В лучшем случае ему на это понадобится до полугода, с учетом того, что в тылу придется выстраивать гражданские структуры и налаживать хоть какое-то подобие нормальной жизни. Конечно, у Захарченко есть богатый опыт Донецка, который подойдет и для других регионов. Но, хоть он и администратор, и воинский начальник, и к тому времени может народным героем стать (не только для Донецка и области), но на всю Украину, на все возможные фронты и освобожденные регионы он не разорвется. А том, что в Харькове до прихода ополчения досидит тот же Кернес есть большие сомнения. Во-первых, могут убить отступающие «герои АТО», во-вторых, у ополчения с ним свои счеты, как с человеком, обманом спустившим на тормозах харьковский протест.
И это касается не только Кернеса и не только Харькова. Старые элиты погибнут или убегут. А новые не имеют даже опыт Захарченко в Донецке. В лучшем случае у них за спиной несколько митингов, пара штурмов местной облгосадминистрации, застенки СБУ, суды, тюрьмы, Дом профсоюзов в Одессе, служба в армии ДНР или ЛНР. Опыт богатый, но для управления разрушенным коммунальным хозяйством областного центра с населением от полумиллиона, до миллиона человек явно недостаточный.
Мог бы помочь освободительный поход российской армии. Но, на сегодня, есть как минимум две три проблемы, которые заставляют усомниться в том, что такие действия Москва сможет предпринять оперативно.
Во-первых, Европа, вряд ли будет возражать против того, чтобы Россия навела порядок на Украине и спасла ЕС от миллионов новых «европейцев», до зубов вооруженных и психически неустойчивых. Но, Европе традиционно необходимо будет убедиться и убедить своих граждан, что от недавних борцов за свободу исходит опасность. Даже для того, чтобы объяснить населению, что на Украине, кроме Чернобыля еще четыре АЭС, шестнадцать энергоблоков, из которых пятнадцать действующие необходимо время, за которое украинские умельцы организуют геноцид почище руандийского. Они давно мечтают зачистить «врагов народа», в ряды которых попадут далеко не одни только пророссийские активисты (в том числе и те, кто молчит с момента переворота, но остался на Украине). Либералов нацисты тоже не любят. Ну а при наличии списка адресов, которые старательно собирает на один только геращенковский «Миротворец», отсутствия правоохранительных органов и хотя бы пары дней свободного времени (думаю, что кроме, возможно, Харькова, везде времени будет больше) можно многое успеть.
Во-вторых, проблему нескольких миллионов русофобски настроенных граждан Украины, равно как и пары десятков тысяч хорошо вооруженных бандитов никто не снимал. В случае медленного продвижения ополчения, когда на освобожденных территориях жизнь будет налаживаться, а за их пределами жизнь будет мало чем отличаться от смерти, данная проблема может быть постепенно решена, но не быстро, а за это время см. п. 1.
В-третьих, есть цена вопроса. Это в собственном блоге можно двигать флоты и армии туда-обратно, не думая о том, кто за все это заплатит. В случае с Украиной, речь может идти о крупной, до 200 тысяч оккупационной армии, паре десятков тысяч сотрудников полиции, которым необходимо будет воссоздать разрушенные силовые структуры и примерно таком же количестве администраторов и пропагандистов, которые должны будут восстановить структуры гражданского управления и запустить работу СМИ. Всех этих людей надо содержать. И это очень недешево.
Необходимо восстанавливать местную экономику, в том числе и предприятия-конкуренты российских. Это еще дороже и будет вызывать недовольство российских собственников. Надо будет восстанавливать разрушенное коммунальное хозяйство, полуразрушенную транспортную инфраструктуру и многое другое. Правительство должно будет изыскать хотя бы на первые два года бюджет в половину российского.
Если проблемы, изложенные в первых двух пунктах решаемы, то третья проблема, проблема ресурсная пока для России неподъемна. Если бы можно было протянуть минский режим еще года два – возможно какое-то решение, в рамках быстро меняющейся картины мира и нашлось бы. Но ускоряющееся развитие событий на Украине, оставляет крайне мало шансов, что условная стабильность продержится там хотя бы до весны. Думаю мало кто удивится, если уже к новому году мы увидим драматические изменения внутренне ситуации. За пределами же 2016 года у Украины просто нет ресурсов для существования. Это если нынешний режим каким-то чудом сможет протянуть так долго.
Таким образом, нам надо исходить из того, что ситуация на Украине готова пойти вразнос в любой момент, причем значительно раньше, чем Россия будет способна быстро купировать ее жесткие последствия. Перспективные цели российской политики на Украине в такой ситуации могут быть решены путем постепенного продвижения ополчения (с наращиванием его численности за счет освобожденных регионов, в которых будут создаваться административные структуры по образцу ДНР/ЛНР с возможностью в дальнейшем провести референдум о присоединении к России). Это, однако не снимает проблемы весьма вероятной массовой гибели людей. Также, в краткосрочной перспективе это приведет к укреплению в Западной Украине откровенно нацистского режима, что, в свою очередь, даст Польше повод для интервенции (не только моральный – борьба с бандеровскими нацистами, но и политический – подачу газа в ЕС нацисты Галиции, оставшись без присмотра обязательно блокируют).
Предотвратить распад и последующий неизбежный раздел Украины можно только соединением усилий России и ЕС, когда Москва обеспечит контроль территории, администрирование и восстановление экономики, а ЕС примет на себя ¾ издержек. Самостоятельно это искусственное образование, в котором часть регионов тяготеет к воссоединению с Россией, часть мечтает о создании расово-чистого украинского государства а часть (в основном, Киев) – интегрироваться в ЕС, сохраниться не сможет. Более того, любое государство, которое возьмет на себя заботу по интеграции всей украинской территории должно будет столкнуться с политическим, экономическим, ментальным, религиозным, лингвистическим, а сейчас (после пролитой крови) уже и
