Я себя не мыслю без России, Без её берёз и тополей, Без её невыплаканной сини, Без её заснеженных полей. Без её работника и бога – Человека с опытом Левши, Без её Есенина и Блока, Без её пророческой души. Я себя не мыслю без России, Без родной земли, где все моё, Где легла мне на сердце впервые Песня колыбельная её. Без её легенд и сказок вещих, Горных ветров, горьких как полынь. Без её преображённых женщин Из безвестных Золушек в богинь. Без её железных комиссаров, Падающих с песней на устах, Без её космических Икаров На своих немыслимых постах. Без её неизмеримой силы, Без её распахнутых морей... Я себя не мыслю без России, Без её любви и без моей! М. Лисянский «Я себя не мыслю без России» – это обо мне и моих друзьях. Мы никогда не ездили за границу. И никогда не стремились, хотя возможностей было много. Нам там неинтересно, скучно, потому что она, эта заграница, вся провоняла мертвечиной, она грязная, зловонная, бездушная. Там предали Бога. Мне могут возразить. Это ваше право. Но в моей глубинной России, на берегу красивой, полноводной реки Камы мне дышится свободно, хорошо и вольготно. Взойдёшь на взгорок, окинешь взглядом всё, что расстилается пред тобой и дух захватывает от безкрайности, от такого Божьего подарка. В силу разных обстоятельств в жизни пришлось пожить и побывать в разных уголках страны, кроме Сибири и Дальнего Востока, но лучше нашей матушки России нет страны. Да, пусть она местами, как сказал поэт Николай Некрасов: Ты и убогая, Ты и обильная, Ты и могучая, Ты и забитая, Ты и безсильная, Ты и всесильная, Матушка Русь! И она, моя страна, моя Русь ЖИВАЯ! В каждой пяди земли слёзы и кровь тружеников, мучеников, воинов. И лучше этой земли нет. Мы вышли из неё, в ней и погребут наши бренные останки. Ведь недаром у наших солдатушек в котомке была чистая рубаха, да кисет с горстью родной земли. Ведь, если придётся голову сложить на чужбине, то хоть в руку вложат маленькую толику родины. И наши старички всегда неохотно покидали свои дома. Время было жестокое, было великое рассеяние русского люда по миру, но и они увозили с собой горсть земли русской. Немногим посчастливилось упокоиться в родной сторонушке. Но тоска и боль по брошенной Руси неразрывно шла по жизненным путям. Много читала воспоминаний уехавших и в каждом рассказе, в каждом повествовании тоска по Руси, тоска по России. Сколько мест уже никогда не оживут, не услышат детский лепет и смех, не зазвонят колокола на заброшенных храмах, сколько погостов заросли травой, а сколько ещё зарастут… Но всё это милая, родная, стонущая от забвения и ждущая крепких мужских рабочих рук, моя земля, моя и ваша Россия. И как можно бросить её, хаять, плевать, унижать, когда моя Россия, моя земля больна, нуждается в добром уходе, в ласке, в нашей с вами любви. Как можно отдать нашу страну на поругание? И кому? «Иванам», не помнящим родства? Или «колямсуренгоя»? Не для этого мои деды и прадеды кровь свою проливали, чтобы разные недоумки, недоноски и прочие выродки уничтожали, оскверняли и продавали мою и вашу Россию. Разговор солдат-победителей Сколько было уж памятных дат, Боль – всё тише, а память всё глуше… И лежит на погосте солдат, Охранитель шестой части суши... Молча слушает бредни солдат, А сосед по погосту вдруг спросит: – Кто шумит там? – В земле не видать, Но душа этих слов не выносит... Может, снова фашисты пришли? – Нет, родной! Горько я сожалею... Это пасынки нашей земли, Не фашисты, но хуже и злее! Это чувствую, друг, всё сильней, Как по Библии жить мы пытались: И прогнали в пучину свиней, Ну, а бесы, похоже, остались... – Я порою Победе не рад, Лезут бесы, как черви из тлена... – Врежем, друг, им такой Сталинград, Чтоб расплавились камни вселенной! Валерий Скрипко
