Маршал Победы Георгий Жуков был личностью сложной. Наверное, не было человека ни в генералитете, ни в партийном руководстве, с которым у него сложились бы стабильные доверительные отношения. По мнению сослуживцев, виной всему был тяжелый характер и завышенные амбиции маршала.
Спустя год после окончания войны с Жуковым конфликтовала практически вся советская элита. 1 июня 1946 года состоялось заседание Высшего военного совета, на котором рассматривалось поведение опального маршала. Там говорилось, что невзирая на оказанные почести и высокое положение Жуков считает себя обиженным, демонстрирует недовольство некоторыми решениями руководства страны и грубо отзывается о подчиненных.
Но больше всего возмущало собравшихся, что Жуков приписывает себе главную заслугу в проведении победоносных операций Великой Отечественной, даже тех, в разработке которых он не принимал личного участия. Несмотря на многочисленные обвинения, Жукова поддержало большинство военачальников, однако спустя 9 дней решением Политбюро он был снят с поста Главкома сухопутных войск и назначен командующим войсками Одесского военного округа.
За этим последовало знаменитое «трофейное дело», по результатам которого Жукова обвинили в «безудержной тяге к стяжательству» и злоупотреблении властью, однако посадить маршала, как это произошло со многими его подчиненными, не решились.
Все изменила смерть Сталина. Летом 1953 года Жуков помог Хрущеву снять, казалось бы, непотопляемого Берию. Вскоре реабилитируют фигурантов «трофейного дела», а в 1955 году Георгий Константинович занимает пост министра обороны.
Казалось бы, между новым Генеральным секретарем и главной военного ведомства установились долгосрочные отношения, но в марте 1956 года Хрущев принимает на первый взгляд странное решение: на пост первого заместителя министра обороны он назначает еще одного легендарного военачальника Родиона Малиновского, которого, как отмечали современники, «Жуков на дух не переносил». Говорят, что Жуков и Малиновский, оба заядлые рыболовы, даже рыбачить по соседству не могли.
Видимо, таким способом Никита Сергеевич решил держать под контролем строптивого полководца, всегда имея наготове замену. Он прекрасно знал, какой авторитет у Жукова в армии и остерегался следующего госпереворота, в котором именно министр обороны мог сыграть ключевую роль. Основания так думать у Хрущева были, а осенью 1957 года они приобрели реальные очертания.
Жуков без резолюции Политбюро собрался организовывать школу профессиональных диверсантов, которые бы в случае успеха предприятия подчинялись непосредственно ему. Если бы Жуков решил использовать в своих целях армию, его заместитель Малиновский мог наложить на это вето, а вот запретить использовать личную гвардию он не имел полномочий.
Воспользовавшись удачным моментом (Жуков отбыл в командировку на Балканы) в октябре 1957 года Хрущев собирает внеочередное заседание Президиума ЦК, основной повесткой которого стало снятие министра обороны с занимаемой должности. Жуков все же на заседание успел, где услышал много нелестного в свой адрес, в частности, обвинения в «бонапартизме» и завышенном самомнении. А главным обвинителем выступил Малиновский.
Начав с общих фраз, сравнивая положение в армии с созревшим нарывом, Малиновский подошел и к личности своего шефа. Говорил он как всегда дипломатично: «Где бы мне не приходилось с ним работать, я в его поведении лично к себе видел самое предупредительное, самое внимательное, самое хорошее отношение. Но я видел, как он третирует других, как он низводит людей буквально до нуля. Меня это возмущало».
Выступил Малиновский и против ликвидации корпусной системы в армии (инициированной Жуковым), которая так хорошо зарекомендовала себя в ходе войны, что, по его мнению, приведет к нарушению сложившейся структуры в вооруженных силах.
Не обошел Родион Яковлевич стороной и стремление Жукова к возвеличиванию и прославлению своих заслуг, постоянное игнорирование и принижение мнения других, отметив нездоровую тенденцию создания «культа личности». Предсказуемым итогом заседания стало снятие Жукова с поста министра обороны СССР. Надо ли говорить, что с этих пор и так натянутые отношение между двумя маршалами испортились окончательно.
За Жуковым, в очередной раз попавшим в опалу, продолжили пристально следить. Тем не менее Жуков себе не изменил, позволяя критически замечания в адрес некоторых партийных и военных деятелей. Так, после начатого Хрущевым сокращения в вооруженных силах, Георгий Константинович заявил, что, если бы он был министром обороны, то бы не допустил принятия этого постановления, которое значительно ухудшило положение военнослужащих и их семей.
Критические стрелы разумеется адресовались Малиновскому. Жуков также обвинял министра обороны в том, что он предоставил слишком большую свободу действий начальнику Главного Политического Управления генералу Голикову, который «разваливает армию».
На критику в свой адрес Малиновский ответил в октябре 1961-го с трибуны XXII съезда КПСС, еще раз обвинив Георгия Константиновича в принижении идейно-политической работы и стремлении узурпировать власть. Добавив при этом, что снятие Жукова с занимаемого поста было своевременным решением.
Не остался в долгу и Жуков, озвучивая некоторые сомнительные факты биографии Малиновского. «Это хитрый человек, он умеет подхалимничать. Он никогда против слова не скажет. «Слушаю». «Есть». Он свое мнение прячет далеко и старается угодить. А такие сейчас как раз и нужны», – эти слова Жукова в своих воспоминаниях приводит генерал-полковник Владимир Семичастный.
И все же не политическая конъюнктура предопределила личную неприязнь двух маршалов. Они были слишком разными. Малиновский окончил военную академию имени Фрунзе, знал три иностранных языка. За плечами Жукова были только кавалерийские курсы, а единственным языком, которым он в совершенстве владел, по словам сослуживцев, был «русский матерный».
Разным было отношение двух военачальников к солдатам. Если Жуков не щадил вверенные ему части, зачастую добывая победу «большой кровью», то Малиновский старался беречь бойцов. «За потери строго спрошу. Если есть возможность решить задачу огнём, в атаку бойцов не поднимать», – так, по словам подопечных, говорил Малиновский.
По-разному относились полководцы и к трофеям. Жуков не стесняясь вывозил из Германии ценности эшелонами, Малиновский сам ничего не брал и своим подчиненным запрещал. Примирила двух маршалов только смерть Малиновского 31 марта 1967 года. Жуков пережил сослуживца на семь лет.
