Стартовавшую 8 января 1942 года Ржевскую битву трудно назвать однозначной победой – потери огромные, задачи не выполнены. Частично это отражено в мрачной возвышенности установленного в апреле 2020-го Ржевского мемориала Советскому солдату. Но принесла ли эта грандиозная битва одну лишь боль, утрату и обширные раны? Стартовавшую 8 января 1942 года Ржевскую битву трудно назвать однозначной победой – потери огромные, задачи не выполнены. Частично это отражено в мрачной возвышенности установленного в апреле 2020-го Ржевского мемориала Советскому солдату. Но принесла ли эта грандиозная битва одну лишь боль, утрату и обширные раны?
Не безымянная высотка
Образовавшийся после контрнаступления Красной армии в конце 1941-го – начале 1942 года Ржевский выступ был не просто «выпуклым» образованием на теле советско-германского фронта. Это был наиболее близкий плацдарм, с которого немцам можно было вторично начать наступление на Москву – то есть нечто вроде злокачественной и опасной опухоли.
Удалять ее следовало не просто потому, что речь шла о благе жителей столицы. Москва была не только крупным индустриальным городом, но и транспортным узлом, к которому сходились все железные дороги. Ее захват мог резко ограничить способности перебрасывать войска на удаленные друг от друга участки фронта. А значит, и критически ослабить всю Красную армию.
Пока что Москву удалось отстоять. Но что будут делать немцы в новом, 1942 году, не знал никто. В реальности основной удар был нанесен на юге – Гитлер отправился в поход за кавказской нефтью. Но и подо Ржевом готовились наступательные операции. Немец тогда был «еще тот» и мог преподносить опасные сюрпризы в широких масштабах. Чем бы закончилась попытка оставить его в покое и уйти в глухую оборону, сказать сложно.
Скорее всего – ничем хорошим, пробивать укрепления и обваливать фронты в вермахте умели отлично. Поэтому что-то делать со Ржевом надо было, даже если бы в Ставке обладали волшебным послезнанием. А без него – тем более.
Позиционная мясорубка
Проблема была в том, что «делать» было очень сложно. На выступе – болотистая местность, не предвещавшая многократно выросшей за счет мобилизации и, следовательно, еще очень неопытной Красной армии ничего хорошего. Планировать и осуществлять атаки по такой местности было сложно – поэтому наступающие красноармейцы постоянно вязли в трясине. Особенно это относилось к танкам.
Тем временем немцы хорошо окопались. Поняв, что спокойно им тут жить не дадут, они принялись усиливать оборону – ставить минные поля, возводить новые блиндажи и дзоты, рыть ходы сообщения. Топкая местность позволяла полагаться на систему ощетинившихся во все стороны оборонительных узлов, прикрывающих проходы между болотистыми участками.
Но все эти укрепления были нужны лишь для того, чтобы задержать наступающих, прижать их к земле пулеметным огнем. Основную работу должна была делать артиллерия – главный козырь пехотных армий вермахта.
Орудий у немцев было много. Со стороны РККА подо Ржев отправилась почти половина орудий крупных калибров. И при этом немцы все равно имели преимущество в два-три раза. 1942-й, на который пришлась большая часть битвы, был самым тяжелым. Старые запасы боеприпасов были израсходованы или потеряны, а новые производились медленно. Поэтому добиться огневого превосходства не получалось – советские наступления подо Ржевом тонули в океане артиллерийского огня.
Выкручиваться из этого пытались по-разному. Например, приспосабливали скорострельную, но маломощную противотанковую «сорокапятку» к стрельбе по амбразурам дзотов. С сотни выстрелов попасть обычно удавалось, но эту сотню еще требовалось прожить – прикрытое лишь небольшим щитком орудие приходилось выкатывать на любую наводку, а значит, подставлять расчет под огонь противника.
Происходящее подо Ржевом напоминало что-то среднее между «Стальными грозами» и «На Западном фронте без перемен» – то есть старую и не добрую позиционную бойню Первой мировой.
Чтобы проиллюстрировать не самый «жаркий» день подо Ржевом, возьмем, например, бой 707-го полка 215-й стрелковой дивизии 25 января 1943-го. Берется стрелковый полк и штрафбат. Проводится десятиминутный огневой налет, после чего стартует атака. Получается захватить 500 метров неприятельской траншеи первой линии. Каждый метр тут же укрепляют и готовятся отражать контратаки. Немцы за следующие четыре часа три раза пытаются выбить наших – но тщетно. Тогда через час они собирают крупный, по местным меркам, резерв, подключают к делу десяток артбатарей и самолеты-корректировщики. И после наваливаются так, что наши уже не удерживаются и откатываются на первоначальные позиции. Бой кипит два с половиной часа, пока все не затихает. Наши потери – 450 человек.
А в чем же смысл?
Но с точки зрения «большой войны» бесконечная череда кровавых атак и контратак имела смысл, пусть и не такой блестящий, как закладывалось в планы операций. Да, срезать выступ и окружить 9-ю армию Моделя не удалось, но были и другие результаты.
Немцы напали на нас с большой и отлично подготовленной армией. Противник был крайне опасный – и на тактическом, и на оперативном уровнях в первую половину войны он действовал в целом куда искуснее. Если такого противника оставить в покое, то он, как правило, успевал натворить куда больших бед, чем если его все время грызть, создавая угрозы. Иными словами, было лучше вынуждать немцев тратить силы на бесконечные контратаки, чем на то, чтобы собрать силы в кулак, подготовиться, и устроить наступление. Полевая оборона в 1942-м от него, скорее всего, все равно не помогла бы.
Поэтому размен, даже невыгодный с точки зрения потерь (а при неудачных наступлениях подо Ржевом Красная армия, как правило, теряла в разы больше, чем фашисты) был выгоден. И даже при том, что поставленных целей наступления РККА не добились, они бессмысленными не были.
Давление подо Ржевом оказывалось не только на войска непосредственно в выступе – туда обильными потоками текли подкрепления со всей группы армий «Центр». Немцы несли серьезный ущерб – до полной потери боеспособности «худели» целые соединения. Вначале это означало, что нельзя наступать на Москву. Потом – что в критический момент войны не получится отправить моторизованные части под Сталинград, вместо этого они таяли в позиционных боях подо Ржевом.
Ну и, наконец, когда Модель все-таки отвел свою армию из-под Ржева весной 1943 года, она была настолько обескровлена, что это чувствовалось и под Курском. Полностью восстановиться к тому времени его войска так и не успели.
А это значит, что несмотря ни на что, жертва подо Ржевом была принесена не зря.
