В 1917 году молодой Эрнест Хемингуэй отправился на итальянский фронт, чтобы принять участие в Первой мировой войне. Он нанялся шофером в Красный крест. Однажды, возвращаясь из столовой, куда он ходил за шоколадом и сигаретами для солдат, Хемингуэй попал под минометный огонь. Придя в себя, он обнаружил что его ноги превратились в месиво. Это не помешало будущему писателю, взвалить на себя лежащего рядом тяжело раненного солдата и отнести его в лазарет.
«Итак, мы стянули брюки, и мои конечности были на месте, но, бог мой, в какое месиво они превратились. Никто не мог понять, как мне удалось пройти сто пятьдесят ярдов с такой ношей, простреленными коленями и двумя здоровенными дырками в правом ботинке» – из письма к родителям.
У Хемингуэя было четыре жены и неопределенное число случайных женщин. Когда писатель развелся с первой супругой, пианисткой Хэдли, он передал ей права на свой дебютный роман «И восходит солнце». Когда спустя год его отец из-за долгов покончил с собой, Хемингуэй отдал гонорар за свой второй роман «Прощай, оружие!» овдовевшей матери, младшему брату и двум сестрам.
«…все доходы и гонорары из Америки и Англии за книгу «И восходит солнце» поступают, по моему распоряжению, непосредственно Хэдли…» – из письма к матери.
Хемингуэй снова отправился на войну в 1937 году, когда в Испании республиканцы вступили в противостояние с франкистскими фашистами. Писатель считал фашизм абсолютным злом, дружил с русскими, которые помогали республиканцам и до конца жизни ненавидел англичан, которые остались в стороне и не помогли раздавить гитлеровскую гадину на корню. Со своей стороны Хемингуэй снял документальный фильм «Испанская земля» доходы от которого пошли в казну республиканской армии, а также принял участие в партизанской диверсии. Писатель на равных с другими партизанами совершил марш-бросок в 15 км, а потом вел фотосъемку, пока бойцы минировали мост, чтобы спустить с рельсов поезд врага.
«– Взорвать мост ничего не стоит, – сказал тогда Гольц, указывая карандашом место на большой карте; свет от лампы падал на его бритую, иссеченную шрамами голову. – Понимаете?
– Да, понимаю.
– Абсолютно ничего. Но просто взорвать его равносильно провалу.
– Да, товарищ генерал.
– Взорвать мост в строго определенный момент, согласованный со временем, на которое назначено наступление, вот что требуется. Разумеется, вы это понимаете. Такова ваша задача, а как это будет сделано, решайте сами». – из романа Хемингуэя «По ком звонит колокол».
Во время Второй мировой войны, Хемингуэй развернул масштабную деятельность. Он основал «Хитрое дело», сообщество из группы мужчин, которые выслеживали на Кубе немецких шпионов. Потом стал выходить в Атлантический океан на своем корабле «Пилар», чтобы выслеживать немецкие подводные лодки. Самым результативным, однако, стало участие писателя в операции союзных войск – в 1944 году они подошли к оккупированному немцами Парижу. Хемингуэй вел рекогносцировку прилегающей к городу местности, и часто подвергаясь обстрелам, собрал информацию, которая позволила американским солдатам с минимальными потерями вторгнуться на территорию Парижа через городок Рамбуйе. В перерывах между вылазками, писатель пьянствовал в отеле. Ему принадлежит идея использовать пленных немецких солдат в качестве персонала – Хемингуэй обрядил их в женские сорочки с рюшами и в таком нелепом виде они накрывали на стол.
«Крупный мужчина в канадской плащ-палатке и офицерской фуражке с кожаным околышем, который затем подполз к нему, оказался Хемингуэем. Вытаскивая листочки бумаги из карманов, писатель стал объяснять Руни, где находятся немцы. Хотя тот считал Хемингуэя вышедшим из подчинения корреспондентом, его поразила точность информации об опасных точках». – из книги Николаса Рейнольдса «Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя».
В 1954 году писатель получил Нобелевскую премию за повесть «Старик и море». К этому времени крупные военные конфликты закончились и Хемингуэй вернулся к охоте в Африке и корриде в Испании. Его здоровье, подорванное ранениями, травмами и алкоголем стремительно ухудшалось. Хемингуэй не мог писать, не мог читать. Серия процедур шоковой терапии не принесла облегчения, наоборот – писатель утратил память. Тогда считалось, что у него развился психоз, сейчас муссируется теория, что это была посттравматическая энцефалопатия. Так или иначе, а однажды утром, пока жена спала, он спустился в гостиную, сунул в рот ствол своего любимого ружья системы Манлихера и пальцем ноги спустил курок. Этот поступок настолько противоречил тем ценностям, которые в жизни и творчестве отстаивал писатель, что первое время говорили об убийстве. Когда правда окончательно выяснилась, многие люди, для которых Хемингуэй был образцом мужества и стойкости, решили, что он их предал.
«Рано утром меня разбудил телефонный звонок и друг сообщил мне, что умер Хемингуэй. Да, он разнес себе череп выстрелом в рот, и этот ужас остался в моей памяти вехой, знаменующей начало новой эпохи» – из эссе Гарсии Маркеса «Возвращение в Мехико».
