Приём волостных старшин Александром III во дворе Петровского дворца. Картина И. Репина (1885—1886).
К народу лишь свобода низлетела,
Могуществен народа только клик,
Принадлежит народу только дело,
И путь его державен и велик!
(К. Аксаков «К гуманисту»)
История российского либерализма. Сегодня мы продолжаем знакомство с российским либерализмом периода тринадцатилетнего правления Александра III. Что это была за эпоха? Обычно ее называют временем контрреформ, когда «совиные крыла» простер над страной Победоносцев. Но по-хорошему вспоминают и Витте, а еще его мирную внешнюю политику и введение в армии «мужицкой униформы», из-за которой ее покинули многие офицеры из родовитых. Ну и, конечно, обязательно рассмотрим то, какое же место в это время занял в истории нашей страны (ставший столь популярным в минувшее царствование) либерализм.
Александр III в мундире Лб.-гв. Сапёрного батальона. Фото Н. Шильдера.
Прежде всего нужно себе представить, что трагическая смерть отца, императора-освободителя Александра II, естественно тяжело подействовала на нового государя. И, может быть, именно в силу столь тяжких переживаний он и выбрал консервативный путь развития страны. И, как и в случае с Александром I, большое воздействие оказал на формирование его взглядов воспитатель К. Победоносцев – человек, которого в то время заслуженно называли главным консерватором империи.
Ну а, став государем, Александр III уже 29 апреля 1881 года издал Манифест «О незыблемости самодержавия», который как раз Победоносцев и составил. Одна из его фраз особенно примечательна:
«С верою в силу и истину Самодержавной власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений».
Ну, а за фразу
«...а на Нас возложить Священный долг Самодержавного Правления
текст тут же шутку окрестили «ананасным манифестом». Только вот очень скоро все российское общество убедилось, что время шуток, как раз и прошло.
Обер-прокурор Правительствующего синода К. П. Победоносцев.
Так, всем либеральным министрам сразу же пришлось уйти в отставку. Цензуру ужесточили, либеральные издания позакрывали, ввели более строгий устав в университетах. Террористам в 1887 году был преподан урок казнью участников готовившегося покушения, среди которых казнили и брата Ленина Александра Ульянова.
Дальше больше: земское выборное самоуправление царю не понравилось, и он заменил выборных земских начальников назначаемыми из дворян и помещиков, что повысило их лояльность, но безусловно ситуацию в земствах ухудшило. Мировые суды в уездах отменили, а компетенции судов присяжных сильно урезали. То есть «вертикаль власти» при Александре III стала не в пример жестче, а возможностей для либералов проявить себя в деле, соответственно, было меньше.
Во главу угла была поставлена русификация окраин империи, причем сильнее всего досталось Прибалтике. Так, вместо немецкого языка, которой там во многих местах использовался еще со времен Екатерины, ввели русский. Немецкий университет в городе Дерпте преобразован в русский, да и сам город тоже переименован в Юрьев в 1893 году. Стала много строже соблюдаться пресловутая черта оседлости для евреев, и ограничен их прием в учебные заведения.
Впрочем, особого притеснения нерусских народов в империи не наблюдалось. Тех же чукчей и ненцев как спаивали еще и до него, так спаивать и продолжали. Вот здания в характерном «русском стиле» начали строить тогда повсеместно. Например, в моей Пензе при нем выстроено здание «Мясного пассажа», где сегодня расположились многочисленные торговые ряды промышленных товаров, а в детстве я ходил туда с бабушкой именно за тем, чтобы покупать там мясо. И очень много прошло лет, прежде чем их специализация столь существенно поменялась.
Александр III и императрица Мария Федоровна, кон. 1870-х. гг. Фото С. Левицкого.
Александр III старался сохранять мирные отношения с окружавшими Россию государствами, хотя сказал, что союзников у нее нет. Войну он не любил, побывав на ней. И в его правление Россия ни с кем не воевала. Но недальновидное сближение с Францией и проникновение в Маньчжурию в будущем привели к войне с Японией и с Тройственным союзом.
Очень хорошо при нем развивалась и отечественная промышленность, за что следует сказать спасибо его министрам финансов (Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградскому и С. Ю. Витте). В итоге рубль стал конвертируемой валютой (правда, уже после его смерти). Экономика страны пошла на подъем и даже началось строительство Транссибирской магистрали – проект дотоле немыслимый и небывалый. При этом именно он дал крестьянам реальную свободу, так как позволил бывшим крепостным брать в банках солидные кредиты, выкупать земли и обустраивать свои хозяйства. Кстати, он же дал и гражданские свободы старообрядцам, то есть уровнял их в положении со всеми другими подданными империи.
А вот стремление Александра III заморозить процесс реформ привел к по-настоящему трагическим последствиям, причем и для власти, и для всего общества. Дело в том, что либеральная интеллигенция, разуверившись в возможности найти общий язык с правительством, стала все активнее сближаться с революционерами, что стало обратным следствием роста влияния консерваторов в окружении царя.
Случались поистине казусы. Так, московский городской голова Б. Н. Чичерин, во время встречи с императором сказал:
«Старая Россия была крепостная, и все материалы здания были страдательными орудиями в руках мастера; нынешняя Россия свободная, а от свободных людей требуется собственная инициатива и самодеятельность. Без общественной самодеятельности все преобразования прошедшего царствования не имеют смысла».
Ну, а император все это выслушал, после чего потребовал его отставки... А ведь он дальше сказал еще и вот что:
«Нынешняя социал-демократия с её широко распространённой организацией, с её ненавистью к высшим классам, с её стремлением к разрушению всего существующего общественного строя неизбежно ведёт к диктатуре».
И ведь император был образованным человеком, знал историю Великой французской революции и чем там закончилось дело (уже у него на глазах в Париже подавили коммуну). И так ведь и не понял мудрости этих слов.
Александр III. 1885 г. Фото С. Левитского.(1819–1898)
В результате вышло, что российские либералы конца XIX века куда чаще критиковали действия власти, нежели с ней сотрудничали. И, как итог, сами либералы на баррикады звать никого не стали, но начали посредством пропаганды своих идей разрушать вековые устои российского государства. Такие важные положения либерализма, как непременное уважение к закону и к частной собственности, в этой борьбе стали отступать на второй план. Целью стало «победить врага», то есть царизм любой ценой и с любыми союзниками.
Понятно, что сами российские либералы бомб в царские кареты не бросали. Аптек (со словами «На революцию!») не грабили, а при задержании после такого грабежа из браунингов в полицейских не стреляли (кстати, такой случай реально имел место в Пензе). Но на страницах печати они подобные действия едва ли не одобряли. А в университетских аудиториях, в залах суда и уж тем более в частных разговорах, хотя и с оговорками, все это насилие оправдывали.
Не понимали они, что после революционного освобождения народных масс никто за них полы в их особняках мыть не будет, не станет у них ни прислуги, ни кухарок. Самим придется и печи топить, и белье стирать, и ножками, а не на извозчике, топать на лекции в «пролетарские вузы», читать лекции будущим «красным директорам». Именно таким стал итог «подпольного» существования либерализма.
В России в конце XIX века либеральное движение смягчить остроту всех общественных и политических противоречий в стране просто не пожелало, а лишь подливало масла в огонь социального конфликта. Причем в борьбе между революцией и реакцией, оно становилось на сторону именно революции. Ну а чем все это закончилось, мы очень даже хорошо знаем. Лишь немногие из этой «духовной элиты общества» перешли на стороны победивших в России рабочих и крестьян. Кого-то победители просто прикончили в подвале, кто-то умер от голода, а большинство сбежало за границу, либо их вывез туда «профессорский пароход».
Президент России Владимир Путин на церемонии открытия памятника Александру III в 2017 году. Крым, парк Ливадийского дворца. Пресс-служба Президента Российской Федерации.
Впрочем, многое в данном случае зависело и от личности самого российского монарха (роль личности в истории никто не отменял), о котором, пожалуй, лучше историка Ключевского никто и не сказал. А он о нем говорил так:
«...этот тяжелый на подъём царь не желал зла своей империи и не хотел играть с ней просто потому, что не понимал её положения, да и вообще не любил сложных умственных комбинаций, каких требует игра политическая не менее, чем карточная. Сметливые лакеи самодержавного двора без труда заметили это и ещё с меньшим трудом успели убедить благодушного барина, что все зло происходит от преждевременного либерализма реформ благородного, но слишком доверчивого родителя, что Россия ещё не дозрела до свободы и её рано пускать в воду, потому что она ещё не выучилась плавать. Все это показалось очень убедительно, и было решено раздавить подпольную крамолу, заменив сельских мировых судей отцами-благодетелями земскими начальниками, а выборных профессоров назначаемыми, прямо из переднего министра народного просвещения. Логика петербургских канцелярий вскрылась догола, как в бане. Общественное недовольство поддерживалось неполнотой реформ или недобросовестным, притворным их исполнением. Решено было окорнать реформы и добросовестно, открыто признаться в этом. Правительство прямо издевалось над обществом, говорило ему: вы требовали новых реформ — у вас отнимут и старые; вы негодовали на недобросовестное искажение высочайше даруемых реформ — вот вам добросовестное исполнение высочайше искажённых реформ».
И ведь все именно так в годы правления императора Александра III и было. А затем к власти пришел Николай II. И вот ему-то как раз и пришлось пожинать плоды всех прошлых «недоделок» и нерешенных проблем предшествующих царствований, к чему он не был готов совершенно.
