Везёт «Аргументам недели» на удивительных и увлечённых людей. Встречаюсь в редакции газеты с человеком, о котором знал только одно – крупный специалист по семеноводству. И что он владеет какими-то необыкновенными и революционными технологиями.
Представляется: «Николай Иванович Жуков». Внешне типичный учёный с аккуратной бородкой, на первый взгляд около 60. Про себя думаю: «Ну слава богу, не диванный теоретик, не сумасшедший пенсионер-изобретатель, мечтающий о переделе мироустройства».
Сначала была кукуруза
И вот Николай Иванович уже передаёт мне флешку с материалами, на своём смартфоне показывает и комментирует видеозаписи и фотографии: «Вот 30 лет назад, вот с советником Никиты Хрущёва по кукурузе, а вот новая технология сева...» На другом фото видно интересное и необычное прицепное устройство. Оно призвано не пахать землю, а укладывать зерно на твёрдую основу с неразрушенным воздушно-капиллярным слоем почвы. Смотрю фотографии и шучу:
– Везде вы разный: тут с бородой, там с усами, а здесь до синевы выбритый...
– Так это когда было! Мне ведь 19 декабря будет 79 лет.
Я впадаю в лёгкий ступор – не может быть. Правда. Молодой напор, голос, темп, энергия так и прут. Но потом вспомнил – с такими уникумами уже неоднократно встречался. Это люди дела, они им живут. Дело подпитывает их мысли, даёт силу. Им нельзя выходить на пенсию и сидеть на даче с правнуками (а они у Жукова есть!), отсроченная старость прячется именно там.
В 1976 году он переехал в Краснодарский край со Ставрополья, где был заместителем директора планово-убыточного овцесовхоза. Убыточного потому, что там, где прошла овца, уже ничего не растёт. Удельное давление копытца животного на почву в несколько раз больше, чем у трактора, в плодородном слое разрушаются все капилляры и потоки. А овечий помёт так повышает кислотность почвы, что никакое культурное растение с этим не справится.
Себя называет учеником академиков Михаила Ивановича Хаджинова, Владимира Семёновича Сотченко, Г.С. Галиева. С 1976 по 2013 год занимался кукурузой в Краснодарском крае.
– Когда начался развал и мои главные враги – «эффективные менеджеры», которые живут одним днём, стали затаскивать в страну импортные гибриды, а свои гробить, я, чтобы спасти отечественные семена, в 1995‑м создал Ассоциацию производителей гибридов кукурузы. И 12 лет был её президентом исключительно за свой счёт. Поддавшись гайдаровской агитации, взял кредит 12, 5 миллиона долларов для строительства завода, создал проект, основанный на западных технологиях. Уверенность в успехе была, тем более что мировую практику семеноводства, казалось, изучил досконально. Агрегаты были австрийские, датские, американские, итальянские. Получился лучший завод в Европе – «Ладожский» в Краснодарском крае. Он и сейчас работает. Ну а на меня сразу повесили 2 миллиона долларов – таможенную пошлину, НДС, и я «сдох». В Москве жил месяцами, обращался в банки, Минэкономики, Минфин, Минсельхоз, таможня... В общем, лишился всего. А у Жукова дети, внуки, правнуки. Обидно, да и несправедливость заела! Ничего не наворовал да и цели такой не ставил. Разрабатывал собственные технологии, мечтал и продирался к созданию дела всей своей жизни, – рассказал Жуков. – По линии Ассоциации помотался по белу свету, основательно изучил кукурузную тему. Объехал весь «кукурузный мир», Европу и Америку – 23 страны. США – самый крупный производитель кукурузного зерна в мире, в штатах Индиана, Айова, Висконсин какой продукт ни возьми, везде – в хлебе, печенье и множестве других продуктов в составе присутствует слово corn – «кукуруза».
К зерновым всея Руси
На пути к мечте он организовал Международный элитный клуб «Сильные семена». Собрал там таких же, по его словам, «чокнутых», как он сам. В клубе оказались инженер-авиастроитель, железнодорожники и другие.
Столкнулись с проблемой. В Харькове есть институт, который когда-то изучал само зерно. И там существовало понятие «травмирование зерна». Но по большому счёту никто глубоко в эту тематику не погружался. Оказалось, что уже тогда изучалась суть микротравмирования. И в семенном материале любых зерновых культур макротравмы приносят на круг в разы меньше вреда, чем микротравмы. Самыми склонными к микротравмированию оказались ячмень и рис. Семенной материал пшеницы, подготовленный по ныне существующим в мире технологиям самых известных фирм, на 80% микротравмированный, уверяет Николай Иванович:
– Когда сегодня плотно работаем с наукой, когда они дают нам участки размножения, я говорю: надо сеять и считать не в килограммах, а в миллионах зёрен на гектар. В настоящее же время в России на гектар пашни высевают от 2, 5 до 5, 5 млн зёрен.
– Это много или мало?
– Страшно много! Мы гробим, можно сказать преднамеренно, по стране от 4 до 8 миллионов тонн прекрасного зерна. Используем его как навоз. Мы с коллегами пришли к выводу – на 1 кв. метр посевной площади надо не более 100 зёрен. 1 млн семян на гектар. Я пытаюсь уговорить аграриев, чтобы они сеяли хотя бы не больше полутора миллионов семян на гектар! Только не надо нарушать технологию выращивания, рекомендованную наукой.
Микротравмирование начинается с уборки урожая. Лучше всего был «Сталинец-6», у него штифтовый барабан для обмолота, он зерно почти не повреждал. Сейчас, после современных комбайнов, любых, наших и импортных, до 40% зерна выходит с микротравмированием. Сразу надо отметить: микротравмирование в первую очередь влияет на посадочный материал, на энергию роста семян. В зёрнышке разрушается связь между зародышем и питательной средой. Для остальных целей зерно с микротравмами годится. Но нетравмированное зерно хранится значительно лучше.
Есть понятия сила или энергия роста. Современная наука их практически исключила из обихода, всё замкнуто на лабораторную всхожесть, а это искусственные, тепличные условия.
Технология без микротравм
«Я всегда сравниваю семена с беременной женщиной, – говорит Николай Иванович, её беречь надо. А если зерно просто вывалили на ток, то это уже не семена. Все кидаются на массу, на вал, забывая, что ребёнка родить – это самое тяжёлое дело, а семена – это тот же ребёнок. А мы теряем его на пути к урожаю непозволительно много. Я объехал весь так называемый кукурузный пояс, посмотрел на производство семенного материала во всём мире и в отечественных хозяйствах».
Его поразили наработки только одного человека, конструктора авиационных газотурбинных двигателей. Он из Харькова, в 2013 году остался без работы. Как-то он в очередной раз пришёл к селекционерам по подсолнечнику за бутылочкой свежевыжатого масла, натурального, оно долго не хранится. Те его спрашивают: «Ты же инженер? Тогда пошли!» И подвели его к «Петкусу»: « Смотри, что эта железная дура с нашими семенами делает! Половину семян гробит...» А там щётки, шнеки, скребки... В этих машинах совместили все функции в одну, в итоге на выходе – пшик. Но считается, это мировой уровень. Для меня это прошлый век! Не одну неделю он с ней возился, а потом с благословления селекционеров и выкинул половину её составляющей. Бился с ней долго, но признал своё поражение – с ней ничего сделать невозможно. Но потом за семь лет перешёл на решётки не пробивные, а из проволоки. Плюс сито сотового типа. Придумал щадящую норию, которая движется со скоростью до 1 метра в секунду, а не 6–8, как везде без признаков уже существующих z-норий.
Когда Николай Жуков ознакомился с его наработками, то трое суток не спал. Авиатор всех положил на лопатки. Встретился с Леонидом Фадеевым. Заказал у него две линии калибровки, с аспираторами (воздушной очисткой). Начал осваивать – не понравилось, уж очень сложные в техническом обслуживании. Одну поставили на Кубань, на опытную станцию, там специалисты толковые, линия работает, а вторую – в Кабардино-Балкарию. Там не работает по сей день. Фадеев обиделся: «На моих машинах криворуким делать нечего». На что Жуков ответил ему прямо: «Я вынужден и буду делать оборудование для криворуких. Сейчас инженеры после институтов приходят, а соображают хуже любого моего слесаря». Собрал первую линию на складе. Думал, будет временная, на деле получил опытно-производственную. Там всё по-своему собрал, но главную задачу выполнил – получил нетравмирующую технологию. Аспирацию совершенно по-другому устроил, кое-что и из зарубежного опыта внедрил, взял много из разработок участников клуба «Сильные семена». И получил уникальную блочную технологию обработки семенного зерна. Для начала семенной материал любой культуры не должен ложиться на тока, даже крытые и асфальтированные. Их надо сразу забирать с поля и отправлять на завод в приёмную точку, провести обработку, очистив от мусора и битого зерна. И хранить его в биг-бэгах, это как громадная квадратная сумка, способная удержать до тонны посевного материала.
Показывает на здоровенный немецкий агрегат: «Сколько эта дура даёт семенного материала сои?» И сам же отвечает – полторы тонны в смену. А его экспериментальная линия пока за то же время 22–25 тонн сои. Прочувствуйте разницу! И собирается довести производительность до 30 тонн.
Я – партнёр!
– Я не ищу спонсоров, инвесторов – в них разочаровался. Ищу партнёров. И нашёл! Им стал академик РАН, доктор химических наук Салис Добаевич Каракотов, руководитель «Щелково агрохима». Он занимается средствами защиты растений, – радуется Жуков
К слову, сегодня за рубежом не осталось чисто семеноводческих компаний, они все поглощены химическими концернами. Жуков предложил академику Каракотову производить семена на основе собственных разработок, создать производство втрое дешевле, чем это получается у всемирно известной германской фирмы «Петкус» (Petkus Technologie GmbH) с её машинами и линиями по подготовке семенного материала. Принципиальное условие Жукова – ни одного импортного агрегата, только свои разработки:
– Салис Добаевич усомнился: «Сделаешь?» – «Сделаю!» И работа закипела. Оборудование моей линии стоит около 50 миллионов рублей, а такая же по производительности от «Петкуса» – минимум 135 миллионов, и то работающая в основном на одной культуре, когда моя на всех, кроме мелкосемянных.
Он решил создать совершенно новую технологию обработки семенного зерна, и он её сделал. На базе своего оборудования в Краснодарском крае, как он сначала предполагал экспериментальной, «временной» линии, сейчас готовит семенной материал пшеницы, сои. На данный момент делает 2 тысячи тонн посевного материала сои. Задача – выйти на 6 тысяч тонн. А вообще может работать с любыми зерновыми культурами. То есть к проекту академика Каракотова в Орловской области он готов.
В Орловской области заканчиваются работы на двадцатитысячнике, к апрелю следующего года кровь из носа надо запустить производство. Конечно, по планам строительства комплекса ударил этот чёртов коронавирус, но Салис Каракотов одновременно партнёр и надёжный, и требовательный. Вникает во всё сам, поэтому дело идёт, несмотря на карантинные ограничения и потери. Представляю, как партнёры «обрадовались» свежему предложению министра здравоохранения России Мурашко ограничить перемещение людей из региона в регион да и внутри регионов тоже. Всё оборудование для блочной линии Николая Жукова делается на Кубани. А в новостях читаем: «Губернатор Краснодарского края заложил семеноводческий кластер на базе технологий фирмы «Петкус».
Кстати, на Ставрополье на семенном заводе по производству двух несовместимых при обработке культур уже вбухано порядка четырёх миллиардов рублей, и о нём нечего нигде не слышно. Остаётся только дивиться – есть собственная высокопроизводительная технология, полностью отвечающая задачам импортозамещения. Минимум втрое дешевле зарубежной, с по-настоящему сильными семенами на выходе. А мы предпочитаем кормить немецкую «дуру». С одной сельскохозяйственной культуры на другую, линия Жукова перенастраивается и очищается максимум за три часа, достаточно одного промышленного пылесоса. Немецкий «Петкус», просто при переходе с сорта на сорт требует трое суток. Надо разбирать, драить, потом собирать.
Николай Жуков готов пойти навстречу любому человеку с горящими глазами. Нужна линия для научных исследований зернового материала – за 10 млн рублей сделает. Для хозяйства семенную линию – от 40 до 50 млн рублей. Семенной комплекс обойдётся заказчику в сумму до 200 миллионов. Мечтает поставить завод в каждом регионе страны. «Сильных семян», полученных по технологии Николая Жукова, для сева нужно в три-четыре раза меньше, нельзя превращать в навоз прекрасное зерно. А это огромные деньги даже в масштабах одного хозяйства. Главное, реально сбросить иго зарубежной зависимости – заграница нам не поможет.
