Американский журнал Harper's Magazine опубликовал открытое письмо против «новой этики», которая появилась на фоне движения Black Lives Matter. Авторы обращения поддержали активистов, которые борются с расовой несправедливостью, но в то же время отметили, что такой протест может привести к новым видам цензуры и самоцензуры. Письмо подписали больше 150 деятелей науки и культуры: среди них — писатели Джоан Роулинг и Салман Рушди, лингвист Ноам Хомский, философ Фрэнсис Фукуяма и шахматист Гарри Каспаров. Свою подпись под обращением оставил и профессор Бард-колледжа Роджер Берковиц. В интервью RTVI он рассказал, ради чего было написано это письмо и кому оно адресовано.
Американский журнал Harper's Magazine опубликовал открытое письмо против «новой этики», которая появилась на фоне движения Black Lives Matter. Авторы обращения поддержали активистов, которые борются с расовой несправедливостью, но в то же время отметили, что такой протест может привести к новым видам цензуры и самоцензуры. Письмо подписали больше 150 деятелей науки и культуры: среди них — писатели Джоан Роулинг и Салман Рушди, лингвист Ноам Хомский, философ Фрэнсис Фукуяма и шахматист Гарри Каспаров. Свою подпись под обращением оставил и профессор Бард-колледжа Роджер Берковиц. В интервью RTVI он рассказал, ради чего было написано это письмо и кому оно адресовано.
Борис Кольцов: Как вы оказались в списке подписавших это открытое письмо?
Роджер Берковиц: Со мной связался один из пяти человек, которые стояли у истоков этого письма. Он спросил меня, смогу ли я поставить свою подпись, а также помочь найти людей, которые могут подписаться.
Б.К.: Сразу ли вы решились подписать это письмо?
Р.Б.: Я сразу понял, что я поддерживаю эту идею, и сказал, что подпишусь. Но когда я впервые увидел его, оно немного отличалось от финального варианта. Как и многие другие участники акции, я предложил некоторые поправки и выразил опасения касательно первой версии. Это распространенная практика в написании коллективного письма, ведь это, по сути, общий знаменатель разных идей. Я должен был быть уверен, что финальный вариант будет отвечать моему мировоззрению. Мне нравится опубликованная версия, письмо несет позитивный посыл и, как мне кажется, не винит какие-то конкретные личности. Это очень важно.
Б.К.: Как много времени ушло на написание?
Р.Б.: Не я писал это письмо изначально, поэтому мне сложно сказать. Согласование заняло 3-4 дня.
Б.К.: Кому в первую очередь адресовано это письмо?
Р.Б.: Прекрасный вопрос, моя дочь спрашивает то же самое! Но не уверен, что на это есть четкий ответ. Некоторые люди могут подумать, что это жест в сторону молодых людей, которые придерживаются крайне левых взглядов, в сторону так называемой «контркультуры». Я думаю, это ошибка. Конечно, большинство подписавшихся — это взрослые люди вроде меня, но несколько человек — это представители нового поколения.
Здесь важно сказать, что если бы аудитория письма, и правда, состояла из миллениалов, то сотрясание воздуха словами «вот что правильно, а что нет» было бы не самой эффективной тактикой. Я вижу это письмо как нечто адресованное двум разным группам. Первая — это общество в широком смысле, и здесь мы оказались более успешны, чем я предполагал, ведь письмо действительно спровоцировало американскую и даже международную дискуссию. Мы видим большую поддержку нашего посыла от мирового сообщества. Я думаю, главная аудитория этого письма — это молодые яркие писатели, деятели культуры, представители академического сообщества. Люди, полные идей. Те, кто хочет поднимать вопросы расизма, равенства, чувствующие необходимость говорить честно и открыто о тех проблемах, которые они видят в сложившейся ситуации, но боятся высказаться, и вполне обоснованно, поскольку им действительно грозит опасность быть уволенными и даже стать «изгнанниками» общества, от которых отвернутся даже их так называемые друзья.
Помимо этого, письмо адресовано старшему поколению — тем, кто занимает прочные позиции и не может быть так запросто уволен. Меня много раз обвиняли во всех смертных грехах, но меня это не сильно задевает, поэтому я вижу своей обязанностью подать пример молодым людям. Это своеобразный знак: мы, авторы письма, поддержим наших молодых последователей. Мы хотим зарядить возможных последователей уверенностью и решимостью выражать свои идеи и таким образом обогатить дискуссию вокруг проблемы.
Б.К.: Как, по-вашему, достигнет ли оно цели?
Р.Б.: Не думаю, что одно письмо может изменить мир. Позволю себе заметить, что я давно занимаюсь данным вопросом и даже провожу ежегодную конференцию, на которую приглашаю людей разных взглядов. 12 человек, которые подписали письмо, участвовали в таких конференциях.
Не думаю, что это письмо — это начало или конец движения, это лишь момент в непрекращающейся борьбе за здравый смысл. Противоборство ортодоксальных идей и диссидентства существовало всегда — и в коммунистическом СССР, и в России, и в США. В каждом государстве, общественном институте и политической партии есть консерваторы и инакомыслящие. Есть множество причин придерживаться традиционных взглядов, и не меньшее количество причин быть новатором.
В современном обществе США есть две ветви консерватизма, у каждой из которых есть свой круг сторонников, — это крайне правые и крайне левые. Причем обе группы — это меньшинства, которые получили непропорционально раздутую способность затыкать рот неугодным людям, у которых есть собственное мнение. Это очень опасно. Левые и правые «подпитываются» от действий друг друга, причем обе группы не правы в своих радикальных суждениях.
Я считаю большой победой, что наше письмо не обвиняет ту или иную сторону. Истина где-то посередине, и, к сожалению, процесс ее поиска занимает время. Тем не менее, я уверен, что общество рано или поздно найдет компромисс и мы придем к своеобразному балансу. Я сам профессор в университете, философ и не сильно активен политически. Это первое письмо подобного рода, под которым я подписался, и надеюсь последнее. Но иногда действительно важно отстаивать свои убеждения.
