У генерал-лейтенанта Л.Я. Рохлина во время войны в Чеченской республике была своя манера руководить вверенным ему подразделением – в боевой ситуации он нередко проявлял самостоятельность, игнорируя приказы вышестоящего командования, и результат того стоил.
Рохлин в Чечне два месяца командовал 8-м гвардейским армейским корпусом, участвовавшим в конце декабря 1994 года в штурме Грозного. Как рассказывал сам Лев Яковлевич (его воспоминания опубликовал в книге «Лев Рохлин: жизнь и смерть генерала» писатель Андрей Антипов), при взятии чеченской столицы он предпринял обходной маневр: один из полков корпуса захватил и удерживал мост через реку Нефтянку, а основные силы выдвинулись в район русского кладбища Грозного.
Поминутный ход сражения корпуса Рохлина записан в «Рабочей тетради оперативной группы центра боевого управления» данного подразделения. Лев Яковлевич говорил, что самое трудное на войне - это досконально разработать стратегию будущего сражения, все просчитать и учесть.
Рохлин спорил с командующим Объединенной группировкой российских войск в Чечне А.В. Квашниным по поводу целесообразности размещения передового командного пункта Северной группировки в Толстой-Юрте, так как считал, что он должен был находиться за боевыми порядками войск. Генерал также неоднократно обращал внимание на недостаточность боевой подготовки военнослужащих, участвующих в боевых действиях. Строптивый нрав Рохлина не нравился многим вышестоящим военачальникам.
Как пишет А. Антипов, Рохлин предпочитал, чтобы каждый командир взвода имел четкое представление о целях и задачах своего подразделения в предстоящей операции, иначе успехом она не увенчается. Корпус под командованием генерала входил в Грозный очень осторожно, город, по словам Рохлина, предварительно тщательно изучался, каждый занятый рубеж укреплялся блокпостом. Вместе с тем министр обороны Павел Грачев торопил командующего, требовал ускорить темпы наступления.
При штурме Грозного серьезные потери понесла 131-я отдельная мотострелковая бригада, перед которой, как утверждал Л.Я. Рохлин, даже не поставили боевой задачи. Лев Яковлевич констатировал, что захват города был организован плохо, между войсками не было согласованности, и впоследствии это обернулось гибелью большого количества военнослужащих и потерей боевой техники. Разведывательный батальон Рохлина не смог прорваться к расположению 131-й бригады, что потом генералу поставили в вину.
К ночи 31 декабря корпус генерала был единственным подразделением российских войск, сумевшим подойти к центру Грозного и закрепиться. По свидетельству Рохлина, вышестоящее командование не имело достоверной информации о боеспособности боевиков и недооценивало их силы. Как потом подсчитали, на каждого российского военнослужащего приходилось до десятка бойцов Аслана Масхадова. Рохлин утверждал, что его корпус не разбили только потому, что он не спешил выполнять приказы вышестоящего командования и поступал по своему усмотрению, сообразно с текущей боевой обстановкой.
В своем телеинтервью Л. Я. Рохлин вспоминал, что в боях за Президентский дворец наша авиация наносила удары, от которых гибли и российские военнослужащие, находившиеся в здании Совета министров. Перед захватом Дворца Рохлин переговорил с Масхадовым, предложив ему сдаться. Генерал отверг предложения командования бомбить Дворец с самолетов и расстреливать из танков, он настоял на его штурме разведбатом. Затем без потерь его корпус занял площадь Минутка. Впоследствии город был оставлен нашими войсками, что Рохлин назвал откровенным предательствам со стороны командования.
В феврале 1995 года корпус Л.Я. Рохлина вернулся на место дислокации в Волгоград. Лев Яковлевич начал добиваться представления своих солдат и офицерам к наградам – этот процесс наверху всячески тормозился. Сам же генерал от звания Героя России, которое ему собирались присвоить, отказался, заявив, что в гражданской войне полководцам получать такие награды недопустимо.
