Учитывая частоту упоминаний в последнее время, подумал, а не приложить ли мое буйное воображение к этому делу? И в принципе, кое-что сказать можно.
Первое что нужно понимать. «Взгляд», «ВиД» и т.д. — это однозначно либеральные проекты были. Однозначно оппонирующие действующей власти. Кто жил тогда, и кто смотрел все это — тот помнит. Версия о Березовском глупа, по крайней мере пока она строится на конфликте, так как и с точки зрения политической они были близнецами, и с точки зрения деловой — связаны друг с другом. Незачем было Борису Абрамовичу мочить Владислава Николаевича. Ничего абсолютно Борис Абрамович таким шагом не решал бы, а вот геморроя он поимел в результате — много.
Второе, что нужно понимать. Тогдашнее кремлевское руководство, хоть с точки зрения народной, и являлось «властью», в старом, советском понимании — но тоже придерживалось весьма либеральных взглядов. В противном случае Борис Абрамович никогда не получил бы такого влияния. То есть, несмотря на всю «оппозиционность» и «непримиримость», на самом деле продукция компании «ВиД» была абсолютно в русле тогдашней политической доминанты России.
Вдобавок та самая «кровавая гэбня» — смогла бы реализовать эту ликвидацию куда красивее и тоньше. Разбился на автомобиле, отравился несвежими устрицами, неудачная операция внезапно возникшего перитонита, СПИД, в конце концов.
Так что и власть, и даже Березовского от обвинений в ликвидации Листьева следует освободить.
Давайте посмотрим вот на что. В случае убийства дорогого человека люди обычно помогают следствию. То есть — охотно дают показания, и сами, в свою очередь, интересуются. Что же мы видим в данном случае?
Еще один важный момент расследования, о котором в беседе с «Лентой.ру» вспоминает Юрий Скуратов, — это поведение коллег убитого директора ОРТ, которые то ли боялись чего-то, то ли просто не хотели говорить. Показания они давали скупо, сжато, сухо. В итоге узнать хоть что-то следователи смогли у единиц опрошенных, хотя коллеги Листьева, как считает бывший генпрокурор, наверняка знали гораздо больше и, многое замалчивая, «вели себя аморально».Что можно сказать определенно из этого момента? Не гипотетически, не предположительно, а определенно? Определенно можно сказать одно — коллеги Листьева не любили. Не любили достаточно сильно, чтобы нормально давать показания. Та народная любовь, и те «требования возмущенных масс» продолжать расследование, которые были в последнее время — это исходит не от коллег Листьева, не от друзей Листьева, и даже не от родственников Листьева — это исходит именно из «ширнармасс». Не правда ли, интересно?
Да, текущий политический момент, попытка любым способом скомпрометировать российскую власть, и так далее. Это понятно. Дело Листьева просто используется сейчас в совершенно конъюнктурных соображениях. Это без вопросов. Но. Отсутствие системной реакции близких ему людей при наличии внешней «обеспокоенности» говорит о том, что Владик вне телевизора был вовсе не тем обаятельным парнем, которого в начале 90-х люди с восторгом смотрели по ящику.
Мы можем не видеть материалы следствия, мы можем не знать Листьева лично, не иметь никакой информации, но взгляд на реакцию окружения Листьева, и реакцию толпы, и вообще все происходящее — все это говорит о том, что Владика было за что не любить.
Еще один момент. Программа «Взгляд», и телекомпания «ВиД» — они создавались дружным коллективом. Там не один Листьев был. И вот после того, как Листьева убили — после события телекомпания «ВиД» вдруг, причем достаточно резко, прекращает активную деятельность. Нет, выходят программы, «Поле чудес» например, но политическая публицистика — она вдруг резко пропадает. Да и сами авторы — они как-то разбежались. И реклама, продвижение продуктов компании — она практически отсутствует. Компания есть, но работает чисто по инерции.
Посмотрите на список соавторов программы «Взгляд».
Дмитрий Захаров
Владислав Листьев
Александр Любимов
Олег Вакуловский
Александр Политковский
Сергей Ломакин
Владимир Мукусев
Артём Боровик
Евгений Додолев
Игорь Кириллов
В программе также работали:
Иван Демидов (режиссёр)
Константин Эрнст (сценарист, режиссёр выпусков 1989 года)
Андрей Разбаш (режиссёр)
Татьяна Дмитракова (режиссёр)
Сергей Морозов (режиссёр)
Александр Куприн (режиссер сюжетов и фильмов)
Елена Карпова (музыкальный редактор)
Марина Лозовая (музыкальный редактор)
Елена Саркисян (автор сюжетов)
Владислав Флярковский (автор сюжетов)
Яна Чернуха (автор сюжетов)
Елена Ханга (автор сюжетов, 1987—1989)
Дмитрий Дибров (автор сюжетов, 1988—1989, интервьюер, 1997)
Иван Усачёв (1990, рубрика «Зонд»)
Оксана Найчук (корреспондент)
Елена Масюк (корреспондент)
Валерий Комиссаров (корреспондент, 1989—1991)
Андрей Калитин (корреспондент)
Василий Уткин (корреспондент)
Видите — их много. Более того, на базе убийства Листьева они могли запустить «реинкарнацию» передачи, «в память об убитом коллеге». Так многие делают. Это повод сплотиться, понимаете? Для журналистов, для медиаперсон, использовать медиаэффект события — естественно. И даже вопрос конкуренции там не стоял бы, ибо из всей этой публики в самом начале Листьев был не самым ярким и не самым харизматичным. Невзоров там зажигал. Жег, можно сказать, напалмом…
Вместо этого они расползлись-разбежались-затихарились…
Полное, абсолютное отсутствие громких медиапроектов, использующих тему Листьева, пассивная позиция телекомпании «ВиД», до убийства осуществлявшей весьма активную и агрессивную рыночную деятельность — говорит о том, что что-то там такое было… Что-то, что превращает имидж Листьева из медиаактива в медиапасиив — при пристальном рассмотрении. И потому эксплуатация этого имиджа с точки зрения бизнеса (медиабизнеса) нерентабельна. Либо вообще опасна. В качестве коммерческого актива — опасна.
Александр Политковский рассказывает:
Влад стал думать, что он неприкасаемый. Я говорил: ты ведешь себя безрассудно. Расскажу показательный случай. Он стал проводить свои деловые встречи как тогдашний президент Борис Ельцин — за игрой в теннис. Как-то Листьев играл с руководством одного крупного банка и, видимо, желая произвести впечатление, сказал: «Знаете, Политковский про вашу организацию расследование делает. Собирает информацию.»Вскоре у Политковского состоялся неприятный разговор со службой безопасности того банка. Журналиста строго спросили, сколько ему нужно денег, чтобы он прекратил вести расследование — хотя на самом деле он его не вел. (А ведь могли бы Политковского просто грохнуть).
Политковский (по-моему, дурак он в этом вопросе) решил, что Листьев пытался произвести впечатление на банкира. Но впечатление так не производится, понимаете? Таким образом нельзя произвести никакого впечатления, кроме отрицательного.
Если вы банкир, если вы мутите какие-то махинации (все банкиры этим занимаются, профессия вредная), и вы узнаете, что против вас ведется расследование — вы что сделаете? Вы можете либо прекратить махинации (что вряд ли), либо прекратить расследование. Расследование прекращается одним из двух способов. Либо происходит обращение к «крыше», либо своими силами. Банкир обошелся своими силами, причем в очень мягкой и корректной форме.
Я еще раз говорю — речь о 90-х, тогда мутили все. Более того, именно оттуда пошли «стиралки», и с тех еще времен «стиралки» бывают бандитские, ментовские и конторские. И банки — они входят в структуру «стирки». Расследовать, блин, не надо — берешь любого, пара суток в камере без сна и пищи, укол — и у тебя выигранное дело в суде, понимаете?
Зачем Листьев, прекрасно зная эту обстановку, провоцирует банкира? А зачем он кинул братву? Причем заметим — это только упомянутые эпизоды, а сколько их было на самом деле?
Мысль Политковского о том, что Листьев хотел произвести впечатление, да по-дурацки вышло — она глупа. Листьев был профессионал медиарынка, и умение производить впечатление было его главным отличительным качеством. Хотел бы произвести — произвел бы. Точнее не так. Он произвел именно то впечатление, которое хотел произвести.
Когда-то Листьев провоцировал «братву». Теперь он переместился на теннисный корт, к вершинам российской власти и российских денег, и начал провоцировать их. Профессионально, расчетливо, точно. И при этом — не постеснялся подставить Политковского.
Возникает вопрос. На кого мог работать Владислав Листьев?
Сразу же про спецслужбы. Ребята, нет. Политковский, при определенных раскладах, вполне мог превратиться в труп. Невзоров в гораздо более мягкой ситуации едва не погиб — а Политковского могли тихонечко грохнуть. А вместо этого ему денег предложили. Что тоже, кстати — результат. Так вот, труп гражданского, к тому же известного журналиста — это именно то, что нужно, чтобы спецслужбу оттрахало начальство. Это слишком громко.
Так на кого мог работать этот «самый популярный» на пространстве б.СССР человек?
Александр Политковский говорит:
Листьев был абсолютно управляем Березовским, при этом их отношения были очень теплыми. Потому выстрелы, прозвучавшие 1 марта, никак не могли быть сделаны по инициативе олигарха. Листьев был нужен олигарху как узнаваемое лицо, способное делать новое телевидение.Понятно, что Березовский хотел монополизировать рекламный рынок, всё подмять под себя. Листьев обеспечивал ему эту работу на ТВ.
Подняться к сияющим вершинам, даже несмотря на то, что оные вершины на какое-то время поникли в связи с распадом СССР, Березовский мог только одним образом — преодолев все препятствия на своем пути. Преодолев грамотно, эффективно, сохранив и приумножив. И в процессе преодоления этого Березовскому было нужно, чтобы в удобный для него момент лишние, по его мнению, люди, совершали неосторожные действия и поступки. Каковые действия и поступки можно использовать против них.
Братва приехала к Останкино ругаться с Листьевым за билеты — и оказалась в Крестах. Да-да — Листьев забил стрелку, но как только братва приехала к месту встречи, ее скрутил ОМОН, вызванный директором ОРТ. Все визитеры оказались на Петровке 38. Это такое невероятное западло, что даже трудно поверить, что такое могло быть.
Чтобы расти, Березовскому нужен был человек, который может производить нужное, точное впечатление на конкретных фигурантов. Человек абсолютно публичный, абсолютно вне подозрений. Человек, который вызывает доверие. Все, что нужно было от этого человека — это «взять на понт». Одного, другого, третьего, восемнадцатого. При этом это должен был быть не простой исполнитель, а человек амбициозный, понимающий происходящее, соучастник. Очень умный и очень рациональный, который не будет делать глупости.
Вопрос — не слишком ли неосторожно действовал Березовский, работая с Листьевым в таком формате? Нет, неосторожности не было. Потому что Березовскому все равно нужен был бы человек, чтобы контролировать рынок рекламы, буде этот рынок будет подчинен. И использовать для управления этим рынком одного из умнейших и профессиональнейших специалистов, к тому же принявших участие в его завоевании — абсолютно естественное решение. Борис Абрамович умел не только отбирать — он умел еще и делиться, отчего до сих пор многие и многие его если не помнят с хорошей стороны, то по крайней мере — молчат о нем. В этом смысле я вижу полноценный консенсус между Березовским и Листьевым. И я не вижу ни одной причины для Березовского, чтобы Листьева убивать.
Моя версия. Борис Абрамович ошибся в ком-то из своих противников.
Вскоре следователи выяснили: с середины 1994 года Листьев стал необычно осторожен. На своем Ford Mondeo — очень престижном в середине 90-х автомобиле — он поворачивал во двор с Новокузнецкой улицы и останавливался в арке дома, осматривался, выжидал несколько секунд и лишь потом подъезжал к подъезду. Там он опять стоял, осматривался и только потом парковался. Прежде чем войти в подъезд, Влад обязательно звонил домой и говорил, что поднимается. Но 1 марта 1995 года эта схема не сработала.Давайте подумаем вот о чем. Мы хотим грохнуть человека. Человек въезжает во двор, и каждый раз останавливается в одном и том же месте. На несколько секунд. Это мера предосторожности? Нет, ребята, это самая удобная позиция, чтобы человека грохнуть. Потому что у нас каждый день нужный человек находится в одной и той же точке на протяжении определенного времени. Можно стрелять. Можно бомбу использовать. Можно шарахнуть из гранатомета. Меры предосторожности Листьева — они из серии для идиотов. Если бы Листьев был связан со спецслужбами, или хотя бы с ментами, он такой х#рней не занимался бы. Это самопал. Самодеятельность.
Предположительно в первой половине 1994 года Листьев «взял на понт» какого-то интересного Березовскому человека. Однако ожидаемой реакции не последовало. Поскольку дело было далеко не в первый раз, мысли о возможном убийстве не возникло. Привычка к авантюрам порождает уверенность в благополучном исходе. Потому Листьев начал проверяться — как смог. Естественно, если бы это дело было связано с органами, там бы и пункт наблюдения был, и сопровождение было, и вообще он вел бы себя как всегда.
Изменение поведения Листьева в середине 1994 года говорит о том, что что-то произошло опасное, но никакой охраны или хотя бы наблюдения не было. Более того, если Листьев чувствовал угрозу и начал проверяться, но органы не были задействованы — это означает, что он вел какую-то активность, которая была связана с опасностью криминала, но осуществлялась вне органов и вообще законодательного поля. И самым вероятным кандидатом на партнерство в этой деятельности был Борис Абрамович Березовский.
Так что убийц Листьева, с моей точки зрения, следует искать среди «жертв» Бориса Абрамовича. Там богатый список. Причем, учитывая специфику деятельности фигурантов — явно далеко не полный…
И да, Скуратов верно почувствовал связь между Березовским и Листьевым — но неверно ее интерпретировал. Нужно было искать не конфликт Листьева с кем-то, а конфликт Березовского с кем-то. Бывает.
bigdrum
