Два чистых эксперимент на тему власти, активной части общества, солидарности.
Когда 6 июня 2019 года на Цветном бульваре в Москве арестовали Ивана Голунова, на его защиту встало журналистское сообщество и общественность. Пикеты, митинги, марши, требования освободить. «Коммерсант» и «Ведомости» впервые в истории выходят с совместным заявлением и одинаковой надписью на первой полосе — «Я/Мы Иван Голунов».
30 января 2020 года Басманный суд арестовывает пятерых полицейских, обвиняемых в том, что они подбросили наркотики Ивану Голунову. Необходимости заключать этих людей под стражу не было. Кроме того, соображения гуманности (наличие у некоторых обвиняемых детей, в том числе с ограниченными возможностями) диктовали решение не помещать их в тюрьму. Но «басманное правосудие» подло по отношению ко всем, кто попал в его лапы. Ему «до лампочки», кто перед ним – Ходорковский, оппозиционеры или вчерашние полицейские.
Итак, арест полицейских состоялся. И что же их коллеги? Как же те пропагандисты, которые писали, что Голунов виновен?
Кто-то из полицейских вышел в неслужебное время и в гражданской одежде на одиночные пикеты? Подал заявку на митинг? Написал петицию, чтобы добиться хотя бы освобождения обвиняемых под домашний арест?
Ни-че-го. Полная тишина. Попались? Да и черт с вами! Главное, что нас не коснулось.
Два ареста и две такие разные реакции.
Из этих историй мы делаем такой вывод, что активная часть общества скреплена живой связью, солидарностью, а власть, которая им противостоит – связана только подчинением. Живой связи между людьми, солидарности там нет. Каждый держится только за свое место, зарплату, карьеру.
«Отряд не заметил потери бойца».
