21 сентября исполняется 100 лет со дня рождения Зиновия Гердта — легендарного отечественного актера театра и кино.
Удивительно, что за всю свою фильмографию (около 80 картин), Зиновий Ефимович так и не сыграл по-настоящему больших ролей. Более того, сниматься он начал по актерским меркам очень поздно, всю жизнь проработав в кукольном театре (около 40 лет). Тем не менее, для зрителей Зиновий Ефимович был не просто актером второго плана, а настоящим Народным артистом.
Биография Зиновия Ефимовича одна из самых нескучных и если бы ее «давали» в школе по литературе, я бы непременно перечитывал её снова и снова. Она насыщенна и интересна.
Обратите внимание
Здесь есть всё: еврейское происхождение, электромонтажник в 15 лет, доброволец на фронте, ранение в ногу во время Великой Отечественной, угроза ампутации, тяжёлая реабилитация, 11 операций и хромота на всю жизнь, невыносимый борец за правду и справедливость, интеллигент с аристократической внешностью, неустанный выдумщик и сочинитель хохм и розыгрышей, интеллектуал с умным и одновременно грустным взглядом, жулик Паниковский и мудрый сосед Шарапова — Михаил Михайлович Бомзе; влюбленный в поэзию и джаз, однолюб — прожил с супругой Татьяной Правдиной 36 счастливых лет… И много-много интересного, но самое главное — за всю жизнь Зиновий Ефимович был соучастником и очевидцем многих забавных историй. Их сохранилось немало.
Кстати, именно эпизодическая роль Михаила Бомзе в «Место встречи изменить нельзя» — для Гердта одна из самых символичных. Играл он будто бы самого себя. Однако Зиновия Ефимовича несправедливо было бы называть «актером играющим свою роль». Он не играл — он ее облагораживал, а все его персонажи были живыми, настоящими. И этим талантом в то время обладали немногие.
Но вернемся к замечательным историям, рассказанные Зиновием Ефимовичем. Первая из них:
— Дело происходило в тридцатые годы, в период звездной славы Всеволода Мейерхольда.
Великий гениальный режиссер, гениальность которого уже не нуждается ни в каких доказательствах, и я, маленький человек, безвестный пока актер. В фойе театра однажды появилась дама.
В роскошной шубе, высокого роста, настоящая русская красавица. А я, честно сказать, и в молодости был довольно низкоросл… А тут, представьте себе, влюбился.
Она и еще раз пришла в театр, и еще, и наконец я решился с ней познакомиться.
Раз и два подходил я к ней, но она — ноль внимания, фунт презрения… Я понял, что нужно чем-то ее поразить, а потому, встретив Мейерхольда, попросил его об одной штуке — чтобы он на виду у этой красавицы как-нибудь возвысил меня.
Режиссер согласился, и мы проделали такую вещь — я нарочно встал в фойе возле этой дамы, а Мейерхольд, проходя мимо нас, вдруг остановился и, бросившись ко мне, с мольбой в голосе воскликнул:
«Голубчик мой! Ну что же вы не приходите на мои репетиции? Я без ваших советов решительно не могу работать! Что же вы меня, голубчик, губите?!» «Ладно, ладно, — сказал я высокомерно. — Как-нибудь загляну…» И знаете, что самое смешное в этой истории? Эта корова совершенно никак не отреагировала на нашу великолепную игру, спокойно надела свою шубу и ушла из театра. Больше я ее не встречал.
Водил я как то раз свою маленькую внучку в зоопарк. Показывал ей разных зверей, рассказывал о них, что знал.
Перед клеткой со львом внучка просто остолбенела — такое он произвёл на неё впечатление! Она стояла и смотрела на зверя, как заворожённая, а счастливый дед заливался соловьем, сообщая девочке все сведения о львё, какие только помнил… А когда лев зевнул во всю огромную пасть, она взяла деда за руку, и очень серьёзно сказала:
— Если он тебя съест, скажи мне прямо сейчас, на каком автобусе мне надо ехать домой?
Однажды Зиновий Ефимович Гердт выпил в гостях. То есть выпил не однажды, но однажды он выпил и возвращался домой на машине. С женой. Так гласит легенда, что с женой он возвращался на машине якобы домой. Причем машина была японская с правым рулем. Это сейчас их полно, а тогда это была чуть не первая в Москве с правым рулем, их толком еще и гаишники не видали.
И вот как раз их почему-то останавливает гаишник. Видимо, ему понравилась траектория движения машины. Останавливает и столбенеет, потому что за рулем сидит Зяма, но руля нет!
И Зяма, видя это дикое изумление, со своей вкуснейшей коньячной интонацией говорит:
— Да это херня. Когда я выпью, я всегда отдаю руль жене…
Если бы это сказал кто-нибудь другой, он бы вошел не в эпос, а в другое место.
Советский дипломат помог с деньгами одной итальянке, очень желавшей посмотреть Советский Союз. Дипломат рассказал об этом Гердту. На что Зиновий Ефимович заметил:
— Вы поступили очень хорошо. Но плохо сделали, что рассказали об этом мне.
Однажды он с труппой театра кукол Сергея Образцова был приглашен в Японию. Решили показать «Необыкновенный концерт», где Гердт озвучивал роль конферансье.
Работников театра решили научить нескольким обиходным японским словам, типа «здрасте-досвидания-спасибо», из дани вежливости к хозяевам.
Один из закулисных работников, какой-то там слесарь-осветитель-озвучиватель, допустим дядя Вася, большой любитель выпить, все никак не мог запомнить слово «спасибо» («аригато»). Наконец, Гердт ему сказал:
— Вася, есть такое молдавское вино, тебе хорошо известное — алигате. Вот и запомни: алигате — аригато.
Дядя Вася просиял, затем полдня ходил и тихо бормотал: «Алигатэ — аригато, алигате — аригато… »
Вечером, Гердт услышал, как дядя Вася, после вкусного обеда, устроенного хозяевами в их честь, сопровождаемого обильными возлияними местного пива и саке, поблагодарил одного из японцев:
— КАБЕРНО!
Зиновий Гердт как-то рассказывал. Была у него соседка, милая и добрая женщина, но очень уж серьезная, никакого чувства юмора. Однажды Зиновий Ефимович пытался ей анекдот рассказать, начинающийся словами «Умер один мужчина…», а она его вопросами засыпала: как его звали, отчего он умер, долго ли болел, были ли у него дети…
Однажды решил Зиновий Ефимович ее разыграть. Ровно в шесть вечера звонит ей по телефону и измененным голосом спрашивает: «Простите, а Сан Саныча (допустим) можно к телефону?» — «Нет, вы не туда попали.
» Перезванивает ей ровно через полчаса и задает тот же вопрос другим голосом. И так каждые полчаса.
Важно
Другой бы уже послал подальше или трубку снял, но она женщина интеллигентная, отвечала на все звонки и вежливо говорила, что такого здесь нет.
Развязка должна была быть в полночь. З.Е. звонит ей в очередной раз и говорит: «Здравствуйте, это Сан Саныч. Мне никто не звонил?» Ответ сразил З.Е. наповал: «Сан Саныч, вы куда пропали? Вас же полгорода ищет!»
Вы никогда не наблюдали за людьми, у которых начисто отсутствует чувство юмора? Я всегда испытывал к ним нездоровый интерес, более того — коллекционировал.
Одним из выдающихся «экземпляров» моей коллекции была Сарра, администратор нашего Театра кукол. Милая, добрая, славная женщина, но шуток не понимала решительно. Все мы ее, конечно, разыгрывали, а я — больше других.
Она, правда, не обижалась, а только обещала: «Зяма, тебе это боком выйдет!» И вышло.
Как-то Театр кукол гастролировал в небольшом российском городке. Шло расселение артистов. Я быстро обустроился в своем номере, соскучился в одиночестве и отправился в фойе на поиски приключений.
Спускаюсь по лестнице и вижу: стоит наша пышная Сарра, засунув голову в окошко администратора, и ведет напряженную беседу.
Понимаю, что вопросы обсуждаются важности чрезвычайной: кого из актеров перевести с теневой стороны на солнечную и наоборот; кого переместить из двухместного номера в трехместный, а кому «по штату» полагаются отдельные хоромы…
Вид сзади открывается просто роскошный. Идея у меня еще не созрела, но импульс уже появился — и я несусь по ступенькам вниз. А когда достигаю цели (Сарры), материализуется и идея.
Совет
Я хватаю нашего администратора за самое выдающееся место, мну его все и при этом еще и трясу… Класс? Сарра в негодовании оборачивается и… оказывается не Саррой! Мог ли я вообразить, что есть на свете еще одна женщина с формами подобного масштаба?! Я лихорадочно соображаю, что идеальный выход из ситуации, в которой я оказался, — умереть на месте.
И действительно, со мной начинает происходить нечто подобное: сердце замирает, кровь перестает течь по жилам; я с головы до ног покрываюсь липким холодным потом…
Тут добрая незнакомка начинает меня реанимировать. Она хватает меня за шиворот, не давая грохнуться на пол; бьет по щекам ладонью и приговаривает:
— «Ну-ну, бывает, не умирайте. Ну, пусечка, живите, я вас прошу! С кем не случается — ошиблись жопой!
— Я выжил… Оказалось, она — доктор химических наук, профессор; большая умница. Мы с ней продружили все две недели, на которые нас свела в этой гостинице моя проклятая страсть к розыгрышам…
Зиновий Ефимович Гердт
21 сентября 1916 — 18 ноября 1996
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter.
12 сент. 2016 16:09 | №36 0 1577 1
В сентябре знаменитому артисту Зиновию Гердту исполнилось бы сто лет. В его послужном списке множество прекрасных и серьезных ролей, а фильмы, в которых он снимался, стали классикой отечественного кинематографа.
Во время войны был сапером
Настоящее имя Зиновия Гердта — Залман Храпинович, и родился он в маленьком городке Себеже под Псковом, в семье коммивояжера. Когда его старший брат Борис женился и переехал в Москву, то забрал с собой и шестнадцатилетнего Зяму.
В столице юноша поступил учиться в фабрично-заводское училище при электрокомбинате на слесаря-лекальщика. При комбинате был свой театр рабочей молодежи — ТРАМ, которым руководил один из учеников знаменитого Всеволода Мейерхольда.
Гердт стал посещать занятия и очень увлекся театром.
Когда началась война, Гердту было 25 лет. Актеры ТРАМа входили в состав фронтовых бригад и им полагалось освобождение от призыва в армию. Однако в июле 1941 года Зиновий Ефимович отправился в военкомат и потребовал, чтобы его отправили на фронт. Здесь он стал лейтенантом саперных войск, а позже — начальником инженерной службы.
В феврале 1943 года на подступах к Харькову Гердт был тяжело ранен в ногу осколком танкового снаряда. Когда он попал в санчасть, там не оказалось гипса, и его в таком виде повезли в санпоезде в Москву. По дороге у Гердта началось заражение крови и он едва не умер.
В больнице ему сделали несколько операций, но кости не хотели срастаться и ногу собирались ампутировать.
Последнюю, одиннадцатую операцию Гердту делала Ксения Винцентини, жена авиаконструктора Сергея Королева. Ей удалось сохранить актеру ногу, но с тех пор он стал сильно хромать.
Из-за ранения работал в кукольном театре
Обратите внимание
Еще в госпитале Зиновий Ефимович решил, что раз в обычном театре из-за хромоты он работать не сможет, то станет актером кукольного театра. После войны он приехал к Сергею Образцову на прослушивание и был принят в труппу — в «стаю», как говорили актеры, которые в то время работали над постановкой «Маугли».
В этом театре Зиновий Ефимович проработал 40 лет, но вынужден был уйти из-за конфликта с Образцовым. Гердт был очень порядочным человеком и ненавидел несправедливость.
Он не боялся перечить главному режиссеру, вступался за талантливых актеров, и Образцову это очень не нравилось. В конце концов, история дошла до министерства культуры, где Образцов поставил вопрос ребром: «Или Гердт, или я».
Зиновий Ефимович понимал, что доказывать что-то бессмысленно, и написал заявление об увольнении прямо в кабинете министра культуры.
Жену пообещал жалеть
В начале 1960-х годов кукольный театр Сергея Образцова отправился на гастроли на Ближний Восток. В качестве переводчика с актерами поехала арабист Татьяна Правдина. В поездке у них с Гердтом началася роман, несмотря на то, что у каждого была своя семья.
Когда мать Правдиной узнала о том, что дочь собирается разводиться с мужем и выходить замуж за другого, она забеспокоилась. Кроме того, масла в огонь подливали знакомые, которые очень неодобрительно относились к новому роману Татьяны.
Когда Гердт об этом узнал, он отправился к родителям Правдиной, и, едва поздоровавшись, с порога сказал: «Я обещаю, что буду жалеть вашу дочь». И тут же попросил чаю. Уже через пятнадцать минут родители сидели с Гердтом за столом и общались так, будто были знакомы всю жизнь.
Гердт очень любил жену и без нее впадал в депрессию, особенно когда приходилось уезжать на продолжительные гастроли за границу. В конце концов, в министерстве культуры им дали персональное разрешение ездить во все гастрольные поездки вместе.
Важно
Они почти никогда не ссорились, и единственной причиной для разногласий служили поездки в автомобиле. Оба были прекрасными водителями, и каждому казалось, что другой управляет машиной неправильно.
Послужил прообразом для памятника Пониковскому
Сниматься в кино Гердт стал относительно поздно. Ролан Быков занял его в своем фильме «Семь нянек», когда Гердту было уже 46 лет. Через несколько лет он сыграл Паниковского в «Золотом теленке», и с этого момента его наперебой стали приглашать в свои фильмы самые именитые режиссеры.
Кроме того, Гердт занимался дубляжом и его голосом говорили многие зарубежные звезды, озвучивал документальные фильмы, к которым тексты писал сам, четыре года вел передачу «Кинопанорама». Кстати, в Киеве на углу улицы Прорезной стоит памятник Паниковскому, прообразом для которого послужил Зиновий Гердт.
У Зиновия Ефимовича было много военных наград, которые он очень ценил. А вот к некоторым современным знакам отличия его отношение было очень ироничным. Его жена рассказывала, что когда актеру вручили орден «За заслуги перед Отечеством» III степени, Гердт задумчиво сказал ей: «То ли заслуги третьей степени, то ли отечество».
Давид не обидится?
Как-то Зиновий Гердт, будучи уже очень известным актером, участвовал в спектакле по рассказу Бабеля «Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна», поставленном в израильском театре «Гешер».
После спектакля поэт Игорь Губерман пригласил его прогуляться по Иерусалиму. Когда они подошли к могиле царя Давида, к Гердту бросился какой-то поклонник и стал просить автограф.
Кивнув на могилу иудейского царя, Гердт ответил: «Конечно, пожалуйста. Только вот Додик не обидится?».
Зиновию Ефимовичу было присуще тонкое чувство юмора, и он любил рассказывать забавные актерские байки, которых в его среде было не мало.
Корова
— Дело происходило в тридцатые годы, в период звездной славы Всеволода Мейерхольда. Великий гениальный режиссер, гениальность которого уже не нуждается ни в каких доказательствах, и я, маленький человек, безвестный пока актер.
В фойе театра однажды появилась дама. В роскошной шубе, высокого роста, настоящая русская красавица. А я, честно сказать, и в молодости был довольно низкоросл…
А тут, представьте себе, влюбился.
Она и еще раз пришла в театр, и еще, и наконец я решился с ней познакомиться. Раз и два подходил я к ней, но она — ноль внимания, фунт презрения… Я понял, что нужно чем-то ее поразить, а потому, встретив Мейерхольда, попросил его об одной штуке — чтобы он на виду у этой красавицы как-нибудь возвысил меня.
Совет
Режиссер согласился, и мы проделали такую вещь — я нарочно встал в фойе возле этой дамы, а Мейерхольд, проходя мимо нас, вдруг остановился и, бросившись ко мне, с мольбой в голосе воскликнул: «Голубчик мой! Ну что же вы не приходите на мои репетиции? Я без ваших советов решительно не могу работать! Что же вы меня, голубчик, губите?!» »
Ладно, ладно, — сказал я высокомерно. — Как-нибудь загляну…»
И знаете, что самое смешное в этой истории? Эта корова совершенно никак не отреаги-ровала на нашу великолепную игру, спокойно надела свою шубу и ушла из театра. Больше я ее не встречал.
Как домой доехать?
Водил я как то раз свою маленькую внучку в зоопарк. Показывал ей разных зверей, рассказывал о них, что знал.
Перед клеткой со львом внучка просто остолбенела — такое он произвёл на неё впечатление! Она стояла и смотрела на зверя, как заворожённая, а счастливый дед заливался соловьем, сообщая девочке все сведения о львё, какие только помнил… А когда лев зевнул во всю огромную пасть, она взяла деда за руку, и очень серьёзно сказала:
— Если он тебя съест, скажи мне прямо сейчас, на каком автобусе мне надо ехать домой?
Спасибо что не укусили.
Как-то на съемках фильма Ролана Быкова «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» в Паланге Зиновий Гердт пригласил практикантку Аллу Сурикову в ресторан.
Пришли, а их не пускают — Гердт в своем кожаном пиджаке не вписывался в понятия швейцара о приличной одежде! Швейцар требовал обычный, суконный.
Зиновий Ефимович заметил: «В Лондоне пускали, в Париже пускали, даже в Буэнос — Айресе пускали. Почему у вас не пускают?» Против Парижа возразить было нечего.
Зато потом два часа Гердт со своей спутницей сидели за пустым столиком, и официант делал вид , что их не замечает. Наконец снизошел: «Что вы хотите?» Гердт ему ответил: «Спасибо вам большое, что вы не ударили меня, не послали на три буквы, не откусили ухо. За это я вам чрезвычайно благодарен!»
Да это еще ерунда.
Однажды Зиновий Ефимович Гердт выпил в гостях.
То есть выпил не однажды, но однажды он выпил и возвращался домой на машине. С женой. Так гласит легенда, что с женой он возвращался на машине якобы домой. Причем машина была японская с правым рулем. Это сейчас их полно, а тогда это была чуть не первая в Москве с правым рулем, их толком еще и гаишники не видали.
И вот как раз их почему-то останавливает гаишник. Видимо, ему понравилась траектория движения машины. Останавливает и столбенеет, потому что за рулем сидит Зяма, но руля нет!
Обратите внимание
И Зяма, видя это дикое изумление, со своей вкуснейшей коньячной интонацией говорит:
— Да это херня. Когда я выпью, я всегда отдаю руль жене…
Если бы это сказал кто-нибудь другой, он бы вошел не в эпос, а в другое место.
Зря рассказали мне
Советский дипломат помог с деньгами одной итальянке, очень желавшей посмотреть Советский Союз. Дипломат рассказал об этом Гердту. На что Зиновий Ефимович заметил:
— Вы поступили очень хорошо. Но плохо сделали, что рассказали об этом мне.
Каберно!
Однажду от с труппой театра кукол Сергея Образцова был приглашен в Японию. Решили показать «Необыкновенный концерт», где Гердт озвучивал роль конферансье.
Работников театра решили научить нескольким обиходным японским словам, типа «здрасте-досвидания-спасибо», из дани вежливости к хозяевам.
Один из закулисных работников, какой-то там слесарь-осветитель-озвучиватель, допустим дядя Вася, большой любитель выпить, все никак не мог запомнить слово «спасибо» («аригато»). Наконец, Гердт ему сказал:
— Вася, есть такое молдавское вино, тебе хорошо известное — алигате. Вот и запомни: алигате — аригато.
Дядя Вася просиял, затем полдня ходил и тихо бормотал: «Алигатэ — аригато, алигате — аригато… » Вечером, Гердт услышал, как дядя Вася, после вкусного обеда, устроенного хозяевами в их честь, сопровождаемого обильными возлияними местного пива и саке, поблагодарил одного из японцев:
— КАБЕРНО!
Соседка
Соседка Зиновий Гердт как-то рассказывал. Была у него соседка, милая и добрая женщина, но очень уж серьезная, никакого чувства юмора. Однажды Зиновий Ефимович пытался ей анекдот рассказать, начинающийся словами «Умер один мужчина…», а она его вопросами засыпала: как его звали, отчего он умер, долго ли болел, были ли у него дети…
Однажды решил Зиновий Ефимович ее разыграть. Ровно в шесть вечера звонит ей по телефону и измененным голосом спрашивает: «Простите, а Сан Саныча (допустим) можно к телефону?» — Нет, вы не туда попали.
Важно
Перезванивает ей ровно через полчаса и задает тот же вопрос другим голосом. И так каждые полчаса.
Другой бы уже послал подальше или трубку снял, но она женщина интеллигентная, отвечала на все звонки и вежливо говорила, что такого здесь нет.
Развязка должна была быть в полночь. З.Е. звонит ей в очередной раз и говорит: «Здравствуйте, это Сан Саныч. Мне никто не звонил?» Ответ сразил З.Е. наповал: «Сан Саныч, вы куда пропали? Вас же полгорода ищет!»
Неудачный розыгрыш
Вы никогда не наблюдали за людьми, у которых начисто отсутствует чувство юмора? Я всегда испытывал к ним нездоровый интерес, более того — коллекционировал. Одним из выдающихся «экземпляров» моей коллекции была Сарра, администратор нашего Театра кукол.
Милая, добрая, славная женщина, но шуток не понимала решительно. Все мы ее, конечно, разыгрывали, а я — больше других. Она, правда, не обижалась, а только обещала: «Зяма, тебе это боком выйдет!»
И вышло. Как-то Театр кукол гастролировал в небольшом российском городке. Шло расселение артистов. Я быстро обустроился в своем номере, соскучился в одиночестве и отправился в фойе на поиски приключений. Спускаюсь по лестнице и вижу: стоит наша пышная Сарра, засунув голову в окошко администратора, и ведет напряженную беседу.
Понимаю, что вопросы обсуждаются важности чрезвычайной: кого из актеров перевести с теневой стороны на солнечную и наоборот; кого переместить из двухместного номера в трехместный, а кому «по штату» полагаются отдельные хоромы…
Совет
Вид сзади открывается просто роскошный. Идея у меня еще не созрела, но импульс уже появился — и я несусь по ступенькам вниз. А когда достигаю цели (Сарры), материализуется и идея. Я хватаю нашего администратора за самое выдающееся место, мну его все и при этом еще и трясу… Класс?
Сарра в негодовании оборачивается и… оказывается не Саррой! Мог ли я вообразить, что есть на свете еще одна женщина с формами подобного масштаба?! Я лихорадочно соображаю, что идеальный выход из ситуации, в которой я оказался, — умереть на месте.
https://www.youtube.com/watch?v=9wkueHKY4X0
И действительно, со мной начинает происходить нечто подобное: сердце замирает, кровь перестает течь по жилам; я с головы до ног покрываюсь липким холодным потом…
Тут добрая незнакомка начинает меня реанимировать. Она хватает меня за шиворот, не давая грохнуться на пол; бьет по щекам лодонью и приговаривает: «Ну-ну, бывает, не умирайте. Ну, пусечка, живите, я вас прошу! С кем не случается — ошиблись жопой! Я выжил…
Оказалось, она — доктор химических наук, профессор; большая умница. Мы с ней продружили все две недели, на которые нас свела в этой гостинице моя проклятая страсть к розыгрышам…
Поделитесь статьей с друзьями!
Всеволод Эмильевич Мейерхольд (28 января 1874 — 2 февраля 1940). Русский советский театральный режиссёр, актёр и педагог, выдающийся мастер отечественного сценического искусства. За ним навсегда закрепилась слава яркого постановщика в истории мировой режиссуры ХХ века.
Сегодня, в день смерти великого режиссера-новатора, хотим поделиться историей Зиновия Гердта в изложении Виктора Шендеровича, эпиграфом к которой, как нам кажется, могла бы быть следующая цитата:
«Избегайте тех, кто старается подорвать вашу веру в себя. Эта черта свойственна мелким людям.
Великий человек, наоборот, внушает чувство, что вы можете стать великим». (Марк Твен)
«На дворе стоял тридцать второй год. Шестнадцатилетний Зяма пришел в полуподвальчик в Столешниковом переулке в скупку ношеных вещей, чтобы продать пальтишко (денег не было совсем). И познакомился там с женщиной, в которую немедленно влюбился.
Продавать пальтишко женщина ему нежно запретила («простынете, молодой человек, только начало марта»). Из разговора о погоде случайно выяснилось, что собеседница Гердта сегодня с раннего утра пыталась добыть билеты к Мейерхольду на юбилейный «Лес», но не смогла.
Что сказал на это шестнадцатилетний Зяма?
– Это невозможно, – улыбнулась милая женщина. – Билетов давно нет… – Я вас приглашаю! – настаивал Зяма.
– Хорошо, – ответила женщина. – Я приду.
Нахальство юного Зямы объяснялось дружбой с сыном Мейерхольда. Прямо из полуподвальчика он побежал к Всеволоду Эмильевичу, моля небо, чтобы тот был дома. Небо услышало эти молитвы. Зяма изложил суть дела – он уже пригласил женщину на сегодняшний спектакль, и Зямина честь в руках Мастера!
Мейерхольд взял со стола блокнот, написал в нем волшебные слова «подателю сего выдать два места в партере», не без шика расписался и, выдрав листок, вручил его юноше.
И Зяма полетел в театр, к администратору.
От содержания записки администратор пришел в ужас. Никакого партера, пущу постоять на галерку… Но обнаглевший от счастья Зяма требовал выполнения условий! Наконец компромисс был найден: подойди перед спектаклем, сказал администратор, может, кто-нибудь не придет… Ожидался съезд важных гостей.
Рассказывая эту историю спустя шестьдесят с лишним лет, Зиновий Ефимович помнил имя своего невольного благодетеля: не пришел поэт Джек Алтаузен! И вместе с женщиной своей мечты шестнадцатилетний Зяма оказался в партере мейерхольдовского «Леса» на юбилейном спектакле.
Обратите внимание
И тут же проклял все на свете. Вокруг сидел советский бомонд: тут Бухарин, там Качалов… А рядом сидела женщина в вечернем платье, невозможной красоты. На нее засматривались все гости – и обнаруживали возле красавицы щуплого подростка в сборном гардеробе: пиджак от одного брата, ботинки от другого… По всем параметрам, именно этот подросток и был лишним здесь, возле этой женщины, в этом зале…
Гердт, одаренный самоиронией от природы, понял это первым. Его милая спутница, хотя вела себя безукоризненно, тоже явно тяготилась ситуацией.
Наступил антракт; в фойе зрителей ждал фуршет. В ярком свете диссонанс между Зямой и его спутницей стал невыносимым. Он молил бога о скорейшем окончании позора, когда в фойе появился Мейерхольд.
Принимая поздравления, Всеволод Эмильевич прошелся по бомонду, поговорил с самыми ценными гостями… И тут беглый взгляд режиссера зацепился за несчастную пару. Мейерхольд мгновенно оценил мизансцену – и вошел в нее с безошибочностью гения. – Зиновий! – вдруг громко воскликнул он. – Зиновий, вы?
Все обернулись.
Мейерхольд с простертыми руками шел через фойе к шестнадцатилетнему подростку.
– Зиновий, куда вы пропали? Я вам звонил, но вы не берете трубку… («Затруднительно мне было брать трубку, – комментировал это Гердт полвека спустя, – у меня не было телефона».
Но в тот вечер юному Зяме хватило сообразительности не опровергать классика.) – Совсем забыли старика, – сетовал Мейерхольд. – Не звоните, не заходите… А мне о стольком надо с вами поговорить!
И еще долго, склонившись со своего гренадерского роста к скромным Зяминым размерам, чуть ли не заискивая, он жал руку подростку и на глазах у ошеломленной красавицы брал с него слово, что завтра же, с утра, увидит его у себя… Им надо о стольком поговорить!
«После антракта, – выждав паузу, продолжал эту историю Зиновий Ефимович, – я позволял себе смеяться невпопад…»
О да! Если короля играют придворные, что ж говорить о человеке, «придворным» у которого поработал Всеволод Мейерхольд? Наутро шестнадцатилетний «король» первым делом побежал в дом к благодетелю. Им надо было о стольком поговорить! Длинного разговора, однако, не получилось. Размеры вчерашнего благодеяния были известны корифею, и выпрямившись во весь свой прекрасный рост, он – во всех смыслах свысока – сказал только одно слово:
– Ну?
Воспроизводя полвека спустя это царственное «Ну», Зиновий Ефимович Гердт становился вдруг на локоть выше и оказывался невероятно похожим на Мейерхольда…»
Досуг >> Тесты, загадки, головоломки, кроссворды
«Партнер» №2 (101) 2006г.
Кто не помнит народного артиста России Зиновия Ефимовича Гердта? Милый и слегка насмешливый конферансье из «Необыкновенного концерта» С. Образцова, грустный философ из кинофильма «Место встречи изменить нельзя» С. Говорухина, неожиданно добрый Мефистофель в «Диалогах» М.
Казакова и, конечно, Михаил Самуэльевич Паниковский — «человек без паспорта», блестяще сыгранный Гердтом. У каждого сохранился в памяти свой Гердт, но немногие знают, что Зиновий Ефимович был также собирателем и великолепным рассказчиком одесско-еврейских анекдотов.
Важно
Причем анекдоты он рассматривал как своеобразные новеллы и классифицировал по степени их значимости в жизни людей.
Именно за исполнение роли Паниковского, а также за анекдоты, Зиновий Гердт, который хотя и не родился и подолгу не жил в Одессе, был принят во Всемирный клуб одесситов.
Предлагаем вашему вниманию несколько анекдотов, которые в классификации З. Гердта обозначены, как:
Еврей приходит к раввину. — Ребе, мы живем с женой и двумя детьми в крошечной комнатушке. Нам очень тесно. Посоветуйте, что делать? — Скажите, у Вашей жены есть родители? Поселите их у себя и приходите через неделю. Через неделю. — Ребе, жить стало еще хуже.
Что делать? — Тогда купите козу и поселите у себя. Приходите через три дня. Через три дня. — Ребе, Вы меня извините, но стало совсем невмоготу. — Пусть родители жены возвратятся к себе, а козу выгоните во двор и приходите завтра. Завтра.
— Ребе, спасибо, как хорошо стало! — Вот видите, как всё просто, а в дальнейшем Вы сможете обходиться без моих советов.
* * *
На прием к раввину пришел зажиточный еврей по фамилии Тартаковский и спрашивает: — Ребе, у меня накопилась приличная сумма денег. Посоветуйте, что с ней делать? Положить в банк, но он может прогореть; держать дома — их съест инфляция. Просто не знаю, как быть.
Не успел он закончить свою речь, как в комнату раввина с криком «Мне очень срочно!» влетает пожилой еврей Кац и сходу начинает свой монолог: — Ребе, моя дочка сегодня выходит замуж. У нее есть две новые ночные сорочки: голубая и розовая.
Как Вы считаете, какую она должна одеть в первую брачную ночь? — Месье Кац, что Вы так переживаете? Оденет она голубую сорочку или розовую — всё равно ее … Кстати, месье Тартаковский, это к Вам тоже относится.
* * *
Возле здания крупного банка сидит старый еврей и торгует семечками. К нему подходит его знакомый и спрашивает: — Как дела? Как идет торговля? — Не могу жаловаться, всё нормально, — отвечает торговец семечками. — И что, деньги накопили? Можете одолжить? — Одолжить не могу. У меня с банком заключен договор: я не даю денег взаймы, а банк не торгует семечками.
* * *
Совет
Поспорили православный священник, ксендз и раввин: кого бог больше любит. — Лечу я в самолете,- говорит священник, — вдруг чувствую, самолет падает. Я начал молиться, самолет выправился и благополучно приземлился. — Еду я по шоссе, — говорит ксендз, — и вдруг меня занесло прямо на стену.
Я только успел обратиться к Богу, как автомобиль выправился, и я благополучно доехал. — Как-то в шабат, — рассказывает раввин, — иду я по улице и вижу на земле лежит большая пачка долларов. Что делать, шабат? Я начал молиться Богу.
И что вы думаете? Оказывается, у всех суббота, а у меня четверг.
* * *
— Месье Кац, скажите, какая у Вас самая большая мечта? — Иметь столько денег, чтобы хватило на большой пароход. — Месье Кац, скажите, а зачем Вам большой пароход? — Пароход мне не нужен, мне нужно столько денег. — Ребе, я открыл фабрику. Сколько я должен платить своим рабочим? — Ровно столько, чтобы они ходили на работу, а не на митинги.
* * *
В заключение приведу гениальную фразу, сказанную Зиновием Ефимовичем: «Вся жизнь человека проходит в поезде, который везет его в лучший из миров. И идет этот поезд только в одну сторону. Есть ли жизнь за последней остановкой — я не знаю. Не уверен. Но жить надо так, как будто за последней остановкой начнется новая, вечная жизнь, и тогда не страшно умирать…»
Анекдоты от З.Е. Гердта подобрал А. Клеванский.
21 сентября исполнилось 102 года со дня рождения актера театра и кино Зиновия Ефимовича Гердта.
Многие думали, что Гердт — потомок какого-нибудь дворянского рода, уж слишком аристократично выглядел и вёл себя любимый артист. А он был из самой обычной семьи, учился в фабрично-заводском училище. При этом же училище был ТРАМ — театр рабочей молодёжи, в котором Зиновий Ефимович начал играть.
С началом войны актёрам ТРАМа, как участникам фронтовых бригад, полагалась бронь. Но Гердт пошёл в военкомат и упросил отправить его на фронт. Год провоевал лейтенантом роты сапёров.
А в 1943 году его ранило. Он всегда помнил этот страшный день — 13 февраля 1943 года. С поля боя его вынесла на себе молоденькая медсестричка, было сделано 11 операций.
Ногу удалось спасти, но хромал Зиновий Ефимович всю жизнь.
В новосибирском госпитале лейтенант Гердт увидел кукольный театр, приехавший к раненым на гастроли. Увидел и понял, что это — его. Оказавшись в Москве, немедленно отправился к Сергею Образцову, руководителю знаменитого кукольного театра. 45 минут читал ему стихи. И был принят «в стаю.
В стае он прослужил 36 лет. Весь мир восторгался его конферансье из «Необыкновенного концерта» (в каждой стране Гердт выступал на языке того государства, на территории которого находился, вставляя в речь своего героя шутки из прочитанных накануне местных газет).
Парадокс, но у него почти не было главных ролей. И в то же время нет, наверное, ни одного человека, который бы не знал Гердта и не любил его. Чего стоит эпизод из «Место встречи изменить нельзя», в котором актёр сыграл соседа Шарапова по коммуналке.
Ну а о Паниковском из «Золотого телёнка» и вовсе говорить не приходится! Кстати, по первоначальному замыслу режиссёра Михаила Швейцера эту роль должен был играть Ролан Быков. Были сняты кинопробы, глядя на которые Гердт, приглашённый на просмотр, хохотал до слёз.
Обострённое чувство справедливости — одна из отличительных особенностей Гердта. Он был нетерпим ко лжи.
Недаром незадолго до смерти
