Российская экономика неожиданно для всех выросла в четвертом квартале 2014 года. В дальнейшем российский бизнес наверняка будет, как после 1998 года, заполнять бреши, которые остались от импорта, считает обозреватель Bloomberg Леонид Бершидский.
Становится все больше признаков того, что российская экономика не гибнет мучительной смертью, а просто начала принимать давно необходимые сильные лекарства, пишет журналист Леонид Бершидский на сайте Bloomberg. В четвертом квартале 2014 года она, вопреки общим ожиданиям, выросла на 0,4%.
По мнению экспертов Всемирного банка, произшло это благодаря быстро принятым политическим мерам российских властей и Центробанка, вследствие чего экономика успешно стабилизировалась. Правда, в этой организации считают, что Россия пока не почувствовала в полной мере последствий падения цен на нефть, а потому ожидают сокращения ВВП на 3,8%, падения доходов и потребления из-за высокой инфляции и понижения доступности потребительского кредита. Также Всемирный банк говорит и о падении уровня инвестиций, хотя и признает, что более слабый рубль создаст стимулы для «небольшого роста в товарных отраслях».
В свою очередь, эксперты московского отделения Citigroup ожидают восстановления экономики, похожего «по природе, хотя и не масштабу», на то, которое было после кризиса 1998 года. Россия тогда объявила дефолт по внутренним долгам, резко снизила курс рубля и ввела контроль над капиталами. Последствия были «катастрофичными»: импорт стал труднодоступным, а ВВП упал на 5,3%.
Правда, в следующем году он вырос на 6,4%, потому что местные производители и иностранные инвесторы стали заполнять лакуны, оставшиеся на российском рынке от импорта. Это был рост, не связанный с углеводородами, и он способствовал появлению успешных российских компаний в пищевой и сельскохозяйственной отрасли, напоминает автор Bloomberg.
В последующие годы из-за растущих цен на нефть рубль укреплялся быстрее, чем росла производительность труда. Это и стало российской версией «голландской болезни» — завозить импортные продукты становилось дешевле, чем производить их самостоятельно. К нынешнему падению цен на энергоносители страна подошла относительно неподготовленной, но, отмечает Леонид Бершидский, у нее все равно есть та энергия, которая была один раз выпущена в 1999 году. Сегодня реальный курс рубля вновь сравнялся с реальной производительностью труда, и у России, по мнению эксперта Citigroup, также есть и свободные мощности – как в технике, так и в рабочей силе – для заполнения бреши, оставленной импортом.
И пессимисты во Всемирном банке, и оптимисты в Citigroup видят одни и те же цифры и ожидают схожие явления. Разница между ними в том, какой вес они придают отдельным факторам, поясняет автор Bloomberg. Сам Бершидский встает на сторону оптимистов. В прошлый раз, когда в России освободились ниши на внутреннем рынке, «корпоративная Россия, еще молодая и неопытная, приняла этот вызов с достоинством. Сегодня экономические условия внутри России такие же репрессивные, как и тогда, но предприниматели более опытные и располагают большими ресурсами».
Автор при этом особо оговаривает, что «его оптимизм по поводу упругости российской экономики не идет в паре с восхищением Путиным или даже его очень компетентной командой экономистов, которая была вынуждена иметь дело с последствиями военных приключений этого диктатора и его все более резкими заявлениями постфактум». Эти люди мало что сделали для российской экономики при высоких нефтяных ценах, не улучшили инвестиционный климат и не побороли коррупцию.
«Эти сложные задачи предстоит решать после того, как Путин уйдет. Я глубоко убежден, что нынешний потенциал для “отскока” России существует вопреки действиям и наклонностям ее президента. Это естественная упругость относительно открытой экономики в довольно сложно устроенной стране. Это сила капитализма, а не путинского режима», – заключает обозреватель Bloomberg.
