Куда обычно едет человек в отпуск, если доходы и положение позволяют ему путешествовать? Туда, где комфорт, удобства и есть возможность релаксировать на полную катушку. На пляжи, в Европу, на море российское? Я пошел иным путем. Часть моего отпуска проходит в регионах, где до отпускного комфорта на первый взгляд весьма далеко. Я поехал исследовать самую малоизученную с точки зрения туризма русскую глубинку – Ивановскую и Вологодскую области!
Плес - европейский курорт на берегу Волги. Фото: Андрей Малосолов
И если кто-то считает, что автор этих строк свихнулся, то это ошибочное утверждение. Ивановская область – это территория постапокалипсиса, земля, которая через кровь и разорение вынесла на себе дикие 90-е годы ельцинизма с развалом промышленности и гибелью городов. А сейчас стремится восстановить убитые заводы, дороги, фабрики, поля. Ивановская область развивает туризм и, несмотря на статус самого бедного региона, обладает самым крутым, по-настоящему европейским курортом на Волге – городком Плес. В нем я и нахожусь сейчас, в этом прекрасном городке с пятикилометровой набережной и променадом, вкусными кафе и ресторанами и отелями всех видов и звезд с отличным сервисом. И уже отсюда лучами я рассекаю всю область, делая набеги на древние ивановские города, в которых, право слово, есть что посмотреть!
Дорога в Холуй. Фото: Андрей Малосолов
Добираться в Ивановскую область из Москвы следует через Владимирскую. Первым пунктом первого дня путешествия стало древнее русское село Холуй (ударение на «о»). Шесть часов езды по подмосковным и владимирским дорогам прошли как миг единый – вся трасса снабжена заправками, кафе, магазинами, сервисами. Полотно отличное или просто хорошее. Между Покровом и ивановской уже Шуей подлый навигатор заставляет свернуть на региональную дорогу, и последние 28 километров до Холуя проходят даже не по дороге, а по направлению. С тоской мне подумалось, пока скакал там словно по шпалам, что если сейчас колеса автомобиля отлетят в разные стороны, то и помочь будет некому – за все время встретились лишь две полуживые деревни и заброшенный храм.
Храм в селе Холуй. Фото: Андрей Малосолов
«А вот никакой он не заброшенный», – уже в Холуе рассказала мне Мария, художница и продавец в сувенирной лавке, а еще она поет в местном Троицком храме 1748 года постройки. Мы, говорит, ходим до этой церковки крестным ходом на праздники. Кресты на куполе есть – значит, храм жив! Мария также рассказывает, что отец Владимир, настоятель холуйского храма, ездит сюда на выходные, по 6-7 часов из Зеленограда. Однажды он сломался на этом 28-километровом участке и просидел на одном месте, с детьми и женой, почти половину суток.
Повезло же мне, подумал я.
Холуй – не совсем территория постапокалипсиса. Это старинное купеческое и иконописное село известно с XVI века, хотя основали его суздальцы, уцелевшие от монгольского погрома куда раньше. Холуем на Руси называлась плетёная из ивняка запруда для ловли рыбы (сетка), с помощью таких сеток перегораживали реку наискосок и не на всю её ширину. Первые упоминания о Холуе как поселении в Суздальском уезде относятся к XVI веку. В грамоте Ивана Грозного 1546 года «Об освобождении от пошлин соляных варниц Троицко-Сергиевского монастыря» записано: «… у них у новыя соли на Холую… варницы и трубы и дворы».
Со времен основания Холуй был не только богатым селом с ярмарками и базарами, но и центром иконописи. Холуйский стиль – более открытый, со сказочными мотивами, критиковался когда-то церковью за отход от строгих правил иконописи. Но потом прочно укоренился в русском обществе. С приходом советской власти иконописцы потеряли работу, а с 30-х годов холуйские художники переключились на роспись шкатулок и игрушек. Тем славится Холуй и сейчас.
Набережная реки Тезы. Фото: Андрей Малосолов
А еще красивыми видами, Троицким храмом, часовней XIX века, шлюзами на реке Теза и, конечно, великолепной набережной, вдоль которой стоят красивые фонари и лавочки – неслыханная роскошь для сельской глубинки!
Мария недовольна набережной – много, говорит, с нее своровали. Я удивляюсь – может, оно, конечно, и своровали, только такой красоты необычайной я нигде в селах не видел. Красота красотой, отвечает художница, а каждую весну Холуй затапливает, и вокруг храма можно плавать на лодке.
Местная жительница Мария. Фото: Андрей Малосолов
Разговорились мы и о жизни села. В нем живет 880 жителей. Четверть расписывает шкатулки и сувениры, работая не покладая рук. Сама Маша с гордостью показывает мне доску, которую ей заказали «с Москвы». Деньжата у местных водятся. В селе два больших производства – картонное скупили москвичи и дают работу трем десяткам людей, шкатулочный заводик приобрели питерцы.
Платят неплохо, мало кто жалуется. Перед чемпионатом мира пришел заказ на 3-4 миллиона рублей – шкатулки приобрели партией для подарков большим гостям ЧМ. «Самые хорошие заработки у тех, кто расписывает храмы, сейчас заказов много, наша церковь православная восстанавливается, вера восстанавливается, и люди наши от этого восстанавливаются», – говорит Мария.
Когда ехал в Холуй, ветераны посещения этого села вспоминали, что еще пяток лет назад местные мужички валялись вповалку на склонах холмов у Тезы. Пили тут много. Сейчас местные мужики с женами да детишками ходят в церковь, стоят всю службу. Алкашей в селе осталось немного, кто помер, а кто за ум взялся. Но у местного магазинчика один такой очень вежливо попросил мелочишки, сразу предупредив, что недавно одна москвичка подала ему 50 целковых. Я протянул 20 рублей и услышал культурную благодарность.
Сувенирная лавка. Фото: Андрей Малосолов
С Марией мы общались часа полтора. Узнав, что я работаю на телеканале «Царьград», она тут же попросила нашего ведущего Юрия Пронько сменить милость на гнев и отказаться от моратория на критику правительства. Мария имеет активную жизненную позицию, хотя и живет в глуши ивановских лесов. И вот 28 июля она вместе с несколькими холуйцами поедет в соседнюю Южу, выступать против пенсионной реформы. Интересовалась она и заполняемостью русских стадионов после ЧМ-2018. Была убеждена, пока не встретила меня, что все стадионы будут заброшены, народ ходить на них не будет, да и вообще. Не стоило трудов ее разубедить, и расстались мы весьма довольные друг другом.
Я походил по этой сказочной земле, постоял на набережной, невероятно красивой, подышал чистым воздухом, смешанным с коровьим навозом, зашел в местный музей. Послушал фирменное ивановское «оканье».
Словно призрак, в Холуй въехал микроавтобус с немецкими номерами. Из него вышла немецкая семья, человек семь, кажется. «Вы сюда прямо из Германии приехали, специально?» – ошеломленно спросил у водителя. «Да, путешествуем по России, и нам здесь все очень нравится», – отвечает глава семейства. «И даже бедная Ивановская губерния?». «Да, ведь это настоящая Россия, которую вам надо поскорее восстановить – такой красоты мало где встретишь».
Надо ли после этого еще что-то говорить?
