В условной фауне геополитики Россию представляет медведь. Он и в русских сказках выступает обычно в роли справедливого судьи, которому не нужно ничего доказывать, потому что за ним - изначальная, первобытная сила…
Из всей фауны русскому человеку был ближе всего медведь. Ближе преданных собак и милых котов, которые воспринимались довольно утилитарно, не без презрения.
Медведь как ровня
Ближе лошадей, коров, к которым относились бережливо, по семейному, но, не стирая границы между собой и животным. В медведе же русский человек чувствовал некое родство душевное, некую экзистенциальную близость. Иными словами, в косолапом жителе лесов человек находил себе ровню.
Поиски дружбы с медведем начали еще финно-угорские племена (мурома, меря, мещера), некогда населявшие наши земли. Они признавали за бурым хищником господство за здешними лесами и полагали его добрым. Арендной платой являлись ритуальные приношения косолапому хозяину и общая инертность в освоении территории.
Леса финно-угры не вырубали, дорог не прокладывали, города не строили, то есть соседством не злоупотребляли. Но вот на землях Залесья поселился русский человек, предприимчивый и активный, и между новыми колонистами и косолапым возникло легкое напряжение. В начале наши предки вели себя с местным хозяином со всем почтением, считая его воплощением древнеславянского божества Велеса. Но после принятия Православия отношение изменилось. Началась война. Вместе с язычеством искоренялся и медведь как живой языческий идол.
Битва закончилось поражением медведей. Царство Косолапого батюшки кончилось. И закончилось величайшим унижением для хозяина леса - его приручили. Он стал потешным царьком.
Приручить медведя
В течение нескольких столетий по дорогам Руси странствовали ватаги с ручными медведями, способными танцевать, кувыркаться и даже попрошайничать. Медвежьи потехи фактически были тогдашней поп-культурой России.
Джильс Флетчер, британский поэт, дипломат, лоббист и просто путешественник, много повидал на своем веку. Однако после прибытия в Москву, ко двору царя Федора Иоанновича, у него произошло обнуление прошлого опыта. Джильс увидел медведей. В большом количестве - праздно разгуливающими по столице. В своих записках Флетчер писал:
"Диких медведей, ловимых обычно в ямы или тенетами, держат в клетках. В назначенный день и час собирается двор и несметное количество людей пред феатром, где должно пройти поединку; сие место обведено глубоким рвом для безопасности зрителей и для того, чтобы ни зверь, ни охотник не могли уйти друг от друга. Там является смелый боец с рогатиною, и выпускают медведя, который, видя его, становится на дыбы, рвет и стремится к нему с отверстым зевом.
Охотник недвижим: смотрит, метит - и сильным махом всаживает рогатину в зверя, а другой конец ее пригнетает к земле ногой. Уязвленный, яростный медведь лезет грудью на железо, орошает его своею кровию и пеной, ломит, грызет древко, и если одолеть не может, то, падая на бок, с последним глухим ревом издыхает. Народ, доселе безмолвный, оглашает площадь громкими восклицаниями живейшего удовольствия, и героя ведут к погребам царским пить за государево здравие..."
По разным свидетельствам, в Москве Иоанн Грозного на 100 человек приходилось примерно по одному топтыгину. Бояре и богатые купцы, как правило, держали в своих палатах и теремах хотя бы одного медведя, так сказать, "для души". Зайдя в какой-нибудь людный кабак того времени, вы обязательно бы увидели медведя. Причем, порой сидящего с громкой компанией и пьющего наливки.
Соприкосновение с огромным страшным медведем, одоление и подчинение его пробуждали в человеке самоуважение и стимулировали, кстати, лихую безалаберную русскую душевную щедрость: ручной медведь становился напарником, а порой и приятелем.
"Косолапого водили по улицам, обучали разным штукам, его показывали, он плясал, кувыркался, самолично собирал в шляпу деньги за представление; он танцевал, он изображал барышню, собирающуюся на свидание, и пьяного, и скрюченную древнюю старушку; медведь курил, тренькал на балалайке, разве что не пел... Правда, быть приятелем и балаганным забавником медведя принуждали: "Не охоч медведь плясать, да губу теребят". Или: "Не привязан медведь, не пляшет. Но такова медвежья доля..."
Медведь как судья
Особо стоит упомянуть «медвежьи потехи» царя Иоанна. «Призвание» медведей в качестве экзекуторов был популярно на Руси к моменту царствования Грозного уже не менее пяти столетий. В русской традиции медведь, в отличие от собаки, считается чистым животным. По приписываемым ему чудесным качествам он может не только предупредить человека о присутствии нечистой силы, но и выступить в роли наказания Господня нераскаявшихся грешников.
По народным представлениям, медведь мог напасть на человека и съесть его лишь с позволения Бога в наказание за совершенный грех. Таким образом, отдавая опальных на растерзание медведям, царь учитывал их способность выступать в качестве «незаинтересованных судей».
Медведь и церковь
Такое проникновение медведей в городскую жизнь очень сильно беспокоило церковь. Например, протопоп Аввакум, идеолог раскола и бескомпромиссный борец с культом Топтыгина в XVII веке, в своем Житии жаловался:
"Приидоша в село мое плясовые медведи с бубнами и домрами, и я, грешник, по Христе ревнуя, изгнал их, и хари (маски) и бубны изломал на поле един у многих и медведей двух великих отнял, одново ушиб, и паки ожил, а другова отпустил в поле. И за сие меня Василей Петрович Шереметев, плывучи Волгою в Казань на воеводство, взяв на судно и браня много... велел меня бросить в Волгу".
Русские святые Сергий Радонежский и Серафим Саровский кормили медведей из рук, как котят. «Преподобному Герасиму служил лев, а мне, убогому, медведь. Видимо, и зверь неразумный в послушании у нас пребывает», – говорил преподобный Серафим.
К этому же времени относится челобитная нижегородских священников патриарху, в которой они ропщут на вожаков с медведями, “смущающих народ в праздники и злые прелести бесовские деюще”.
В середине XVII века издаются несколько указов, направленных на запреты медвежьей потехи. Хотя окончательно косолапые рабы пропали с московских улиц уже ближе к XX веку.
К этой эпохе относится начало сравнения русских с медведями на Западе. Неизвестно корни этого переноса: почему именно медведями стали называть русских. Точно не потому, что на Руси иностранец запросто мог увидеть в городе пляшущего медведя. Скажем, в Индии по городам гуляли слоны, но англичанам и в голову не пришло сравнивать индусов со слонами.
Возможно, подача русскому тотему пришла именно с нашей стороны. Как известно, первыми себя стали сравнивать с медведями варяжские дружины в ранней Киевской Руси. Однако самоназвание "русский медведь" появилось значительно позднее. И было, вероятно, связано не с лестным сравнением с мощным зверем по части силы, а по совсем иной причине.
Считалось, что к человеку, победившего медведя в схватке, переходит его сила. А русский человек не только смог покорить медвежье царство, но и приручить медведя.
