«Эта цифра испортила нас. Люди рассчитывали на увеличение государственных расходов, а не работали над эффективностью труда», – сказал Шувалов в конце прошлой недели на сессии в Давосе. Насколько обоснованны эти утверждения вице-премьера?
Эра высоких цен на нефть
Для начала вспомним еще недавнюю историю. Всего лишь 30 лет назад, в 1986 году, из-за двукратного роста добычи Саудовской Аравией стоимость нефти упала и началась эпоха низких цен на нефть – в среднем в районе 15–25 долларов. Но с 2000 года цена начала расти и продолжала это делать все первое десятилетие XXI века. Нефть колебалась в районе 100 долларов за баррель, показав лишь краткий провал в 2008–2009 годах.
Если в конце ХХ века спрос и предложение, которые регулировала ОПЕК, были главными фундаментальными факторами, оказывающими влияние на нефтяные котировки, то с 2000-х годов цена на нефть стала объектом бумажных электронных торгов.
Сначала появился спот – контракты с немедленной поставкой, потом форвард – контракты с отложенной поставкой реального товара, которая обеспечивалась складскими запасами, потом появились форвардные сделки, по которым сроки поставок уже уходили далеко за рамки складских запасов, и, наконец, фьючерсы и опционы, которые, по сути, уже являются торговлей обязательствами или контрактами на продажу и поставку нефти, а не продажей реального физического товара.
Цена на нефть превратилась в финансовую переменную, как валютный курс, цены на золото и котировки ценных бумаг. Спрос и предложение, запасы нефти и действия ОПЕК отошли на второй план. Хотя, понятно, они также продолжали влиять на цену: с 2000-го по 2010 год потребление нефти в Китае, Индии и других развивающихся азиатских странах выросло на целых 20%.
Рост добычи и налоговые изменения
Впрочем, тучные 2000-е России обеспечили не только высокие цены на нефть, но и рост ее добычи в стране, а также изменение налогообложения в этом секторе. Объем добычи в начале нулевых резко вырос. Россия стала добывать более 10 млн баррелей в сутки, по данному показателю заняв первое место в мире. Затем уровень добычи стабилизировался.
Но стране удавалось сохранять высокий уровень добычи, несмотря на то что ее уровень на «старых» месторождениях в Западной Сибири сокращается. Выпадающие объемы компенсируются разработкой новых месторождений в Восточной Сибири, прежде всего на Ванкорском.
Кроме того, в 2002–2003 годах Россия перешла к политике ресурсного национализма. «В 90-е и начале нулевых олигархи оптимизировали налоги во внутренних и внешних оффшорах. Например, при ставке налога на прибыль в 24% эффективная ставка налога на прибыль у ЮКОСа была 15%, а у Сибнефти – 5,5%. Эта практика была прекращена. Плюс был введен новый механизм НДПИ, плюс экспортные пошлины, в результате 60–80% выручки (не прибыли) нефтяных компаний пошло в бюджет», – напоминает директор аналитического департамента «Альпари» Александр Разуваев.
Благодаря бархатной национализации ЮКОСа и покупке Газпромом Сибнефти напрямую выросла доля государства в нефтяном секторе, после покупки Роснефтью ТНК-BP в 2012 году доля государства еще больше увеличилась. При этом Роснефть выплачивает в виде дивидендов 25% консолидированной прибыли группы, от чего также в выигрыше прежде всего государство как основной акционер компании.
Жили лучше, чем работали
Высокие цены на нефть, рост ее добычи и новая схема налогообложения вкупе позволили России повысить бюджетные доходы и расходы. Конечно, рост доходов бюджета был связан и с ростом экономики в целом, и с введением плоской шкалы НДФЛ в 13%. «Считается, что введенная Путиным плоская шкала – одна из самых успешных налоговых новаций в мировой экономике за последние несколько десятков лет», – говорит Разуваев. И все же нефть – главный фактор, ведь доля нефтегазовых доходов составляла 50% бюджета.
Поэтому до сегодняшнего дня государство повышало социальные обязательства. «Благодаря этому перестали быть нищими зарплаты в госсекторе, пенсии и т. д.», – замечает Разуваев.
Но теперь ситуация круто изменилась. «В условиях, когда российский бюджет рискует в 2015 году недополучить несколько триллионов рублей, уже возникают вопросы о вынужденной необходимости урезания и соцгарантий перед населением. Другими словами, даже минимальные социальные блага в нашей стране были возможны только благодаря высоким ценам на нефть», – говорит руководитель аналитического департамента ФК AForex Артем Деев.
В целом деньги, которые шли от нефтяников в бюджет, перераспределялись по всей экономике. В тучные годы ВВП в номинальном выражении вырос с 200 млрд до 2000 млрд долларов. «Все другие макроэкономические и бюджетные показатели дали схожую динамику. По размеру ВВП по паритету покупательской способности Россия в итоге стала пятой экономикой в мире, она значительно сократила внешний долг», – указывает Разуваев.
Макроэкономические успехи России сильно впечатлили международных инвесторов, и их капиталы потекли в РФ. К примеру, сотовая связь в России в значительной степени создана за счет средств, полученных от размещения акций мобильных компаний на Нью-Йоркской бирже, указывает Разуваев.
Приток иностранного капитала привел также к серьезному укреплению рубля в реальном выражении (то есть с учетом роста цен). Жизнь пошла в гору. Россиянам стали доступны качественные импортные товары и ведущие мировые курорты. На качественно новый уровень поднялся весь сектор услуг и рынок развлечений, потому что этого требовал спрос. Наконец, начался сначала потребительский, а потом и ипотечный кредитный бум.
«Можно говорить о том, что 100 долларов за баррель вызвали некую избыточную уверенность у населения и бизнеса, которая привела к закредитованности. В регионах люди взяли очень много кредитов, и если наш тезис верный, то в марте может быть волна банкротств физических лиц», – говорит Андрей Люшин, заместитель председателя правления Локо-Банка. Такая же ситуация и с бюджетами регионов, которые тоже набрали много кредитов в коммерческих банках.
С одной стороны, россияне стали жить лучше, но с другой – производительность труда росла очень медленно. «По данному показателю Россия отставала от Европы в 2–3 раза, от англосаксонского мира – в 3–4 раза. То есть россияне жили лучше, чем заслуживали этого своей работой. На самом деле за счет перераспределения нефтяных доходов в России существовало социальное государство, которое мы сейчас, при 50 долларов за баррель, позволить не можем», – говорит Разуваев.
По уровню доходов и производительности труда Россия соответствует развивающимся странам: Чили, Аргентине, Литве, Латвии, Эстонии. Производительность труда в России составляет 33% от уровня США в сталелитейной промышленности, 31% – в розничной торговле, 23% – в розничном банковском бизнесе, 21% – в жилищном строительстве и 15% – в электроэнергетике, отмечает руководитель аналитического департамента ФК AForex Артем Деев.
Российская экономика жила за счет экспорта энергоресурсов, и цены на остальные товары – это лишь производные от выручки за природные ресурсы. «Чем больше поток нефтедолларов, тем выше и цены. Зарплата среднего россиянина и 15 лет назад, и сейчас составляет примерно 10 баррелей нефти. 15 лет назад баррель стоил около 10 долларов, а зарплата равнялась 100 долларам. Когда баррель стал стоить 100 долларов, зарплаты выросли до 1000 долларов», – говорит Артем Деев.
По его словам, достаточно взглянуть на неэнергетические сектора российской экономики, чтобы понять, что рост оплаты труда был обусловлен не увеличением производительности труда, а ценовой конъюнктурой на нефтерынке. Девальвация рубля позволила скорректировать уровень зарплат и цен к европейским стандартам. «В ближайшие несколько лет можно ожидать падения рубля еще в 1,5–2 раза, тогда мы выйдем на уровень зарплат развитых стран третьего мира, где мы и должны объективно находиться», – говорит Деев. Если оценить российскую экономику по производительности труда, то сейчас курс должен быть примерно 120 рублей за доллар, посчитал Разуваев. «Грубо говоря, даже сейчас россияне живут в два раза лучше, чем работают», – говорит он. Безусловно, без нефтяных доходов стимулов к росту производительности труда было бы больше, однако она все равно вряд ли росла бы сильнее, чем на 5–10% в год, считает Александр Разуваев. Это еще один момент, который показывает, что если бы не нефть, жизнь россиян за последнее десятилетие была куда более скромной.
При отсутствии нефтегазовых доходов в РФ, возможно, за прошедшие пять лет и ВВП на человека, и доходы были бы на 30–50% ниже текущих значений, полагает старший аналитик ИГ «Норд-Капитал» Максим Зайцев.
Надо заметить, что последние пять лет цены на нефть, по сути, не росли, а оставались на достаточно высоком уровне, тогда как расходы бюджета продолжали расти двузначными цифрами. Можно предположить, что расходы росли бы и без нефтегазовых доходов за счет увеличения госдолга, но при этом они изначально были бы ниже, считает Зайцев. Но Россия благодаря дорогой нефти и расходы повышала, и сохранила очень низкий уровень госдолга.
Можно сравнить ситуацию с Белоруссией, которая в 2000-х годах до кризиса повышала зарплаты вдвое быстрее роста производительности труда. Но у нее нет нефти и газа, поэтому делала она это не за счет высоких нефтяных цен и роста объема добычи. «Белоруссия повышала зарплаты за счет роста заимствований и неоправданной эмиссии, что в итоге привело к инфляции выше 100%», – сравнивает Зайцев. В итоге это привело к тяжелой экономической ситуации, валютному и долговому кризису в Белоруссии еще раньше, чем грянул мировой кризис в 2008 году. России пришлось спасать белорусскую экономику.
Европейские страны, в отличие от России, в последние годы только экономят. Десять лет назад страны еврозоны необдуманно наращивали свои госдолги, и теперь им приходится расплачиваться жесткими урезаниями госрасходов, указывает Зайцев.
В то время когда в России на фоне высоких цен на нефть наблюдался неоправданно высокий рост зарплат, особенно в бюджетной сфере, в большинстве европейских стран уровень жизни резко сократился, безработица показала высоко рекордные уровни. Многим странам начиная с кризиса 2008 года приходится придерживаться жестких правил бюджетной экономии, чтобы избежать повторения долгового кризиса.
Не только тратили
Высокие цены на нефть позволяли РФ не только много тратить и повышать уровень жизни населения, но и накапливать резервы от сверхдоходов от экспорта нефти и газа. И время уже доказало правильность такой бюджетной политики.
Если вспомнить, то следствием эпохи низких цен на нефть и дефолта 1998 года стало то, что 2 апреля 1999 года было зафиксировано минимальное значение резервов России на уровне 10,7 млрд долларов. Однако затем началось десятилетие наращивания золотовалютных резервов (ЗВР). 8 августа 2008 года был зафиксирован исторический максимум: объем ЗВР достиг почти 600 млрд долларов (598,1 млрд).
Понятно, что в следующие два года в условиях финансового кризиса ЗВР резко упали. Но благодаря им России удалось пережить внешний шок легче, чем могло бы быть. Эти деньги тратились на поддержание рубля и спасение «тонущих» компаний. Многие банки получили финансовую поддержку, реальный сектор экономики тоже, но в меньшем объеме.
В марте 2009 года был достигнут минимум ЗВР в 376 млрд долларов (на 37% меньше, чем в августе 2008 года). Однако потом началась новая фаза наращивания ЗВР благодаря высоким нефтяным ценам, которая длилась более четырех лет. Новый максимум был достигнут в мае 2013 года – 533,5 млрд долларов. После этого снова началось «таяние» резервов.
Год назад ЗВР России составили 509,6 млрд долларов. По этому показателю среди всех стран мира Россия оказалась на шестом месте. Впереди – КНР, Япония, Саудовская Аравия, Швейцария, Тайвань. Уже в середине декабря 2014 года резервы упали ниже планки 400 млрд долларов в результате активных валютных интервенций (попытки ЦБ удержать падение рубля). По последним данным Банка России, на 26 декабря 2014 года ЗВР были равны 388,5 млрд долларов (падение на 27% по сравнению с маем 2013 года).
ЦБ РФ уже отказался бездумно тратить резервы страны ради сохранения курса рубля. Теперь резервы будут помогать стране не просто выживать в новых условиях, но и перестраивать структуру экономики. Сохранить прежний уровень жизни уже не получится, переходный период потребует туго затянуть пояса, причем как государству, так и самим россиянам. «Производительность труда в России ниже, чем в Европе, в 2–3 раза. Там и безработица иногда в разы выше, чем в России. Поэтому чтобы перезапустить экономику, нужна массовая безработица. Сейчас она около 5%, нужно 10% или даже 15%», – считает Разуваев. «Да, это социальный шок. Но если мы не создадим новую экономику, нас сомнут, – продолжает он. – Другое дело, что без государственной промышленной политики это также сделать невозможно. Либеральный экономический блок правительства на это вряд ли способен. Сейчас нужно умеренное левое правительство, как в конце 90-х. Возможно, Сергей Глазьев».
Стоит отметить, что у России есть еще два важных конкурентных преимущества в глобальной экономике – это оборонка и атомная промышленность. Разуваев считает, что эти две отрасли могут дать России сопоставимый с нефтянкой денежный поток.
Теги: Экономика России, цены на нефть
