В этом году у народного артиста Латвии Евгения Иванычева — двойной юбилей: он отметил свои 80 лет и 50 лет на сцене любимого театра. Он из тех людей, которые составили славу Рижского русского театра русской драмы (тогда он так назывался) в его золотой период, в 1960–80–х.
Роковое письмо из Парижа
Рижанам старшего поколения памятен его Виктор в «Варшавской мелодии». Спектакль прошел 300 раз, и в зале всегда плакали. А его Городничий в «Ревизоре»! Иванычев сыграл богатую личность. Тогда внимание к человеку, его внутреннему миру было самым главным — и это покоряло в сыгранных тонким актером ролях. Принимал его на работу легендарный Аркадий Кац.
Евгений Иванович признается, что не представлял себе ничего другого в жизни — хотел быть именно актером. Но путь к любимому делу был тернист…
— Когда поступил в ГИТИС, у нас преподавала дочка выдающегося певца Леонида Собинова, — вспоминает актер. — Она дружила с дочкой Куприна, Ксенией. И так получилось, что Ксения Куприна дала нашему педагогу письмо посла СССР во Франции Сталину в 1930–х. И мы на курсе читали это письмо.
Через неделю вызывает меня ректор, Гончаров, и говорит так доверительно: «Женечка, мотай отсюда побыстрее, скройся куда–нибудь». Это было в 1958–м. Несмотря на оттепель, подобное вольнодумство не допускали.
И уехал в Куйбышев, куда нас с мамой во время войны эвакуировали, — мама там и осталась жить. А там тоже есть театральное училище. Пришел, поступил туда, хоть и запоздал на вступительные экзамены, и год проучился. А после вернулся в Москву, и меня взяли на работу в Московский драмтеатр им. Пушкина. Потом передо мной замаячила угроза армии. Уехал в Арзамас, он в тот момент был закрытым городом и в армию оттуда не брали. Крохотный театрик, в самом городе несколько улиц. Живут почти исключительно ученые. Мы играли для 5–6 человек. В зале сидел выдающийся ученый–физик Харитон, и мы со своей труппой играли для его научной группы.
Жили мы очень вольготно. Каждому дали отдельный номер–квартиру, где было все, вплоть до холодильника. На каждом этаже столовая, где за копейки предлагали дефицитные продукты, даже бутерброды с черной икрой. А если кто обзаводился семьей, дарили ключи от отдельных коттеджей.
Но меня все же тянуло в Москву. Уехал и опять играл в Пушкинском. Тамошний режиссер Меер Абрамович Гершт сманил меня в Горький, где тоже играл; потом Гершта перевели в Ленком. А у меня произошло знаменательное событие — пригласили сниматься в картине на киностудии им. Горького. Один из эпизодов снимался в Риге, поехал сюда. Фильм назывался «Серебряные весла». Это было рабочее, съемочное название, а под каким он вышел в прокат, так и не знаю. Очень актуальная по нынешним временам кинолента — о спортсменах, которые готовились к Олимпиаде, поехали туда выступать… Играл одного из гребцов.
Рига, любовь, театр…
Когда летел самолетом в Ригу, познакомился с красивой девушкой–стюардессой. Вот так мы с Яной уже почти 50 лет вместе… Моя невеста не хотела уезжать из Риги, и мне тоже пришлось остаться здесь. Поступил в Театр русской драмы, который давно обожал.
Потому что впервые увидел на сцене актеров рижского театра, когда приехал к другу в Тбилиси. Играли «Вестсайдскую историю». Постановка поразила меня до глубины души. Оказывается, этот мюзикл тогда впервые был поставлен в Советском Союзе — и именно в Риге.
Снова встретился с Аркадием Кацем — уже во второй раз, судьба! А первый раз он ставил в нашем Куйбышевском театральном училище «Чайку» по Чехову, где тоже играл. Увидев во второй раз Каца и Белявского, уже в Грузии, твердо решил, что больше в Москву не вернусь. В тот раз мы и в Гори ездили, на родину Сталина.
Зрители рыдали…
Честно говоря, не ожидал, что меня возьмут в рижский театр. Пришел осенью 1967–го и сразу получил коронную роль — Виктора в «Варшавской мелодии». Зрители все 300 спектаклей не просто проплакали, а прорыдали.
В 97–м нас, «стариков», отправили из театра на пенсию… Хотя мне было тогда только 60 лет. Ушли вместе со мной Нина Незнамова, Марк Лебедев, Радион Гордиенко. Вызвали сразу после Нового года, 2 января. Директор театра Цеховал дал подписать бумажки, которые мы подмахнули не глядя. Нет чтобы посоветоваться с юристами, повременить с подписанием. Как нам потом сказали, были там «крючки» и подводные камни. Незаконное увольнение. Но тогда обидно было, горько, да и гордость взыграла…
Тогда думали — отказываться от тех ролей, которые каждый из нас играл на тот момент в театре или нет? Решили остаться верными театру, все эти 20 лет играем. Нас же так Кац воспитал — театр это храм, это вера, и нельзя, если тебе плохо, своим собратьям по цеху тоже сделать гадость. Так что до сего дня выхожу на сцену… Сейчас в «Голодранцах–аристократах».
И мне повезло в том, что Аркадий Фридрихович в последние годы ставил у нас в театре Общество свободных актеров (ОСА), где сейчас время от времени играю, — занят в его «Дон Жуане». Игорь Куликов, директор театра, предложил мне роль в «Бенефисе» и другие роли.
Деревенские дары
За те, лучшие 30 лет, чего только не было! Бурная, потрясающе интересная, активная, насыщенная жизнь: кино, концерты, телевидение, гастроли. Сегодня у нас нет кино, нет концертов, а телевидение только для латышских актеров. А раньше же все это было всеобщее! У меня жизнь была расписана на 2–3 года вперед. Несмотря на маленькую зарплату — в первый год в театре у меня была ставка 110 рублей, потом дали 130, — счастья было море. Ставка за час концерта была 4,5 рубля. Нас зачастую приглашали выступать на свои праздники предприятия и колхозы–совхозы. На селе кормили на убой, да еще с собой отборные продукты давали.
Помню, знаменитый актер, народный артист СССР Эдуард Павулс, говорил мне, какую «плату» попросил за выступление в колхозе — машину навоза на дачу и два мешка картошки. Ему ко всему этому в придачу еще и полсвиньи привезли.
Моя жена получила в наследство хутор в Цесисском районе, где мы летом сейчас и живем. Есть у нас с женой квартира в Риге и квартира у моей внучки Марины, которая учится в Англии в университете. Но летом мы в Ригу ни ногой, если нет такой кровной необходимости. У нас же вокруг нашего дома семь озер, густой лес, невысокие холмы, косули выходят из лесу. У нас там садик–огородик, лодка для рыбалки, парник. Так порой косули приходят кормиться нашей зеленью и овощами! Яна переживает за свои овощи…
Провели водопровод с колодезной водой. Иной раз в Ригу привозишь канистры той воды — стоит месяцами, как святая. Даже когда случилась несколько лет назад засуха, у соседей не было воды, а у нас была, и они к нам приходили с ведрами.
Это волшебное местечко выбрал в свое время отец Яны, мой тесть, который работал в тех краях егерем. К нему на кабанью охоту даже Восс приезжал, тогдашний первый секретарь компартии ЛССР. Если доводилось настрелять немало животных, знатные охотники отправляли излишки мяса в детские дома.
Актерские традиции
Евгений Иванычев в нынешнем году удостоен ордена Трех Звезд.
— За что, сам не пойму. Вначале не поверил, что награждают. Приходит мне письмо, открываю — думал, розыгрыш. Люблю порой разыгрывать коллег и близких, а они меня. Нет, все правда. Жена написала мне речь на латышском, произнес. Все хорошо прозвучало.
А о традициях, приметах, «заповедях» и прочих жизненных правилах актеров Евгений Иванович говорит так:
— Во–первых, и нас к этому приучил еще Кац, играть нужно ВСЕ с одинаковой отдачей и любовью. Сегодня ты в массовке, завтра — в главной роли. И ни от чего не отказываться. Все должны играть массовку, даже самые именитые. Еще правило: никогда не играть персонажа в гробу. Уже сколько таких было примеров, когда актеры соглашались, а потом действительно погибали. А я никогда такого не играл…
С кем только не был знаком! Начиная с Майи Плисецкой и кончая Никитой Михалковым. Какая еще профессия предоставит такую возможность? Скажем, вести задушевные беседы с Ростроповичем. Это же сказка! Не раз сидели с ним, и он рассказывал такие байки, что просто закачаешься. Это нужно было слышать. Потрясающий рассказчик.
Несколько лет назад Евгений Иванович сыграл в пьесе знаменитого немецкого драматурга Хоххута «Врачи», вот уже 14 лет — зампредседателя жюри Международного театрального фестиваля «Русская классика в Латвии». Актер полон сил и жизненной энергии. Кто знает, что еще подкинет непростая судьба большому мастеру?..
Лучшие роли в театре
1968 — «Варшавская мелодия» Л. Зорина (Виктор), 1979 — «История лошади» по повести Л. Н. Толстого «Холстомер» (Феофан), 1980 — «А зори здесь тихие» по повести Бориса Васильева (Васьков), 1981 — «Ревизор» Н. В. Гоголя (Городничий), 1988 — «Отцы–66» Е. Григорьева (Григорьев), 1990 — «Царевич Алексей» Дмитрия Мережковского (Петр I), 1994 — «Самоуправцы» Алексея Писемского — Платон Имшин.
Роли в кино
Фильм Рижской киностудии «Будьте моей тещей!» (режиссер К. Марсонс, 1977) — Андрис (главная роль); детский фильм «Открытая страна» (реж. А. Лейманис, 1978) — эпизод; двухсерийный фильм «Три минуты лета» (реж. Дз. Ритенберга, 1979) — эпизод; двухсерийный телевизионный фильм «Три дня на размышление» (реж. Р. Калниньш, 1980) — Антон Козинд; «Следствием установлено» (реж. А. Неретниеце, 1981) — Усачев, капитан милиции; остросюжетный фильм Рижской киностудии «Когда сдают тормоза» (реж. Г. Цилинскис, 1984) — эксперт; «Туфля» (реж. Л. Пакалниня, 1998) — майор Йохансон; «Долги наши» («Мосфильм», реж. Б. Яшин, 1976) — старпом; «Красные дипкурьеры» (Одесская киностудия, реж. В. Новак, 1977) — поэт; двухсерийный фильм «Камертон» (Одесская киностудия, реж. В. Новак 1978) — Федор Иванович; мелодрама «Вторжение» (Одесская киностудия, реж. В. Новак, 1980) — Васильчиков; трехсерийная военная драма «Третье измерение» (Одесская киностудия, реж. В. Новак, 1981) — писатель; мелодрама «Всего один поворот» (Одесская киностудия, реж. А. Гришин, 1986) — приятель Ковалева.
Наталья ЛЕБЕДЕВА.
