Визиты президента РФ в Сирию, Египет и Турцию принесли максимум возможного.
За один день 11 декабря президент России Владимир Путин посетил с официальными визитами Сирию, Египет и Турцию, где прошли его встречи с руководителями этих государств. Разумеется, такой «политический блиц» мог состояться и оказаться результативным только в случае идеальной предварительной подготовки. Судя по всему, она таковой и была.
В Сирии Владимир Путин совместно с Башаром Асадом и министром обороны РФ Сергеем Шойгу отправились на базу Хмеймим, где встретились с российскими военнослужащими. Конечно, их краткие доклады Верховному Главнокомандующему нигде не выходили за служебные рамки, но в целом картина складывалась весьма яркая, сложная и впечатляющая.
Сколько дней прошло с начала военной операции, как тогда было заявлено — российских ВКС, в Сирии 30 сентября 2015 года? 804 дня?
Что значат тогда 57 тысяч раненых и больных, которым оказывали медицинскую помощь, в том числе специализированную, российские военные врачи? Это значит, что примерно 70 человек, нуждавшихся в госпитальном лечении, каждый день проходили через их руки — и большую часть из них составляли мирные жители, гражданское население.
5 тысяч человек за три истекшие месяца — это уже поменьше, примерно по 55 человек в сутки, то есть видно, что напряженность работы немного снизилась — вследствие уменьшения интенсивности и сокращения фронта боевых действий.
А что такое тогда 1800 мин, обезвреженных за четыре трехмесячные командировки одним нашим сапером-виртуозом, сержантом Рубановым, в отделении которого служат еще 11 человек? Это значит, в среднем, пять мин ежедневно. На протяжении целого года!
В общем, наши военные свою задачу в Сирии выполнили и могут возвращаться в Россию, о чем и заявил на базе Хмеймим Владимир Путин: «За два с небольшим года Вооруженные Силы России вместе с сирийской армией разгромили наиболее боеспособную группировку международных террористов. В этой связи мною принято решение: значительная часть российского воинского контингента, находящегося в Сирийской Арабской Республике, возвращается домой, в Россию… Министру обороны, начальнику Генерального штаба приказываю: приступить к выводу российской группировки войск в пункты их постоянной дислокации».
Но это, конечно, лишь одна сторона сирийской победы — которая вряд ли могла быть одержана без второй, дипломатической и политической стороны.
Все мы помним, какая мощная коалиция была сформирована против правительства Асада, сколько заинтересованных сторон в ней участвовало: сами США и их союзники по «Большой семерке» и НАТО, Саудовская Аравия вместе с другими «нефтяными монархиями» Персидского залива, Израиль, Турция, — и это лишь основные спонсоры разных групп сирийской «оппозиции».
Мало было разбить их «прокси-армии» под видом «исламских террористов» и прочих вооруженных структур на поле боя — нужно было лишить всех или большинство этих игроков интереса продолжать «сирийскую игру».
Читайте также: Владислав Шурыгин: Борьба с террористами в Сирии еще не закончена
Как этого удалось добиться — отдельная тема. Одна хронология переговоров разного уровня, связанных с решением сирийской проблемы и датированных осенью 2017 года, может занять несколько страниц текста.
Но результат налицо — все, кроме США, «друзья Сирии» отказались от участия в военных действиях против официального Дамаска и согласились на политическое урегулирование конфликта через механизм Конгресса народов Сирии (Конгресса национального диалога) — механизм, в котором ведущую роль будут играть трехсторонние договоренности между Москвой, Тегераном и Анкарой.
И то, что Путин первым пунктом своего блиц-визита выбрал Сирию, — весьма показательно. Тем самым он продемонстрировал свое полное уважение к Асаду, интересам и позиции Сирии, а также тот факт, что Москва не намерена ставить Дамаск перед какими-то свершившимися фактами, но наоборот — стремится к выработке общей позиции, которую затем представляет перед другими участниками переговоров.
Вторым пунктом путинской поездки стал Египет, где прошла встреча на высшем уровне с президентом «страны пирамид» Абдул-Фаттахом Сиси.
Надо сказать, что после известного теракта на Синайском полуострове бурное развитие российско-египетских отношений, которое вызывало пристальное и весьма недоброжелательное внимание «коллективного Запада» во главе с США, было практически «заморожено». Как выясняется теперь — не по сути, а по форме. Каир отступил в сторону, не мешая Москве договариваться с Тегераном и Анкарой, и заодно не портя весьма важные для него отношения с Эр-Риядом.
Но теперь, когда процесс сирийского и — шире — ближневосточного урегулирования приобрел вполне определенные черты, включив в себя и Саудовскую Аравию, подобная «маскировка» стала уже неактуальной. Поэтому Путин и Сиси не слишком скрывали истинный уровень взаимодействия двух стран, который египетский лидер охарактеризовал как «прочные стратегические отношения».
Конечно, о российской военной базе в Сиди-Баррани, на средиземноморском побережье Египта, информация о которой очень «вовремя» просочилась в прессу, по итогам их переговоров не было сказано ни слова. Этот вопрос чересчур тонкий и обсуждаемый, да еще в контексте аналогичных баз в Сирии и Судане, практически со всех сторон «закрывающих» стратегически важный для мировой экономики и недавно модернизированный Суэцкий канал.
Но про АЭС «Дабаа», возобновление массового туризма и создание российской промышленной (военно-промышленной?) зоны все на том же Суэцком канале, осуждение переноса посольства США в Израиле из Тель-Авива в Иерусалим и заявленная совместная заинтересованность двух стран в быстрейшем урегулировании ливийского конфликта говорят сами за себя.
Читайте также: Иерусалим на хвосте у Израиля: Роман Носиков о смысле хулиганства Трампа
Так что если вскоре нынешний хаос в Киренаике-Триполитании будет преодолен с участием Египта и России, а где-нибудь возле Триполи появится российская «промышленная зона», — наверное, многие будут чрезвычайно недовольны, но никак не удивлены. За что боролись, на то и напоролись.
Наконец, завершающая точка визита была поставлена президентом России в Анкаре, на переговорах с президентом Турции Реджепом Эрдоганом, который не скупился на похвалы «гармоничной рабочей среде на политическом уровне», положительно влияющей на экономические и гуманитарные отношения двух стран. Была подтверждена реализация двух крупных энергетических проектов: газопровода «Турецкий поток» и АЭС «Аккую».
В заявлении для прессы по итогам российско-турецких переговоров на высшем уровне Путин не стал скрывать того факта, что в позициях Москвы и Анкары имеются весьма существенные расхождения и что уже достигнутые договоренности турецкая сторона постоянно пытается пересмотреть в свою пользу — в том числе, в сфере военно-технического сотрудничества (судя по всему, речь идет о поставках и условиях оплаты российских ЗРК) и приоритетных направлений либерализации двусторонних торгово-экономических связей.
Понятно, что Эрдоган — далеко не самый простой и приятный союзник для России, а его позиции по Крыму, украинскому и нагорно-карабахскому конфликтам не имеют ничего общего и практически несовместимы с российской позицией. И здесь ничего не изменилось даже после того, как Путин оказал ему жизненно важную поддержку в ходе попытки военного переворота в июле 2016 года.
Но политика — это искусство не желаемого, а возможного. Вернее, искусство того, как превращать желаемое в возможное, а возможное — в неизбежное. И здесь все другие варианты, помимо Эрдогана, были бы гораздо худшими с точки зрения продвижения российских интересов.
Другой Турции — как и другой Украины, другой Сирии, другого Египта, другой Германии, другого Китая или других США — для нас нет, поэтому приходится работать с тем, что есть. И пока получается неплохо.
