В предыдущих репортажах речь шла о том, как нехорошо стало жить украинским писателям. Раньше их гнобили за язык, теперь - за талант.
ЭХ, ОДЕССА
- Будь готова, в Одессе тебя обязательно на..., - сказал капитан «Богдана Хмельницкого» - дебаркадера, на котором нас поселили в Киеве.
- Может, не на...? - понадеялась я.
- Без вариантов, - заверил капитан.
В вагоне оказалось, что на мое место претендуют еще двое мужиков.
- Так бывает! - со знанием дела успокоила проводница. И предложила за сто гривен переселиться в соседнее купе. Я вспомнила предостережение капитана и согласилась.
Чай, оплаченный в билете, кончился. «Доплати десять гривен, и сделаю тебе кофе», - предложила проводница. А когда я выходила из поезда, схватила меня за плечо и принялась диктовать цифры.
- Я Надя. Позвони. Пристрою тебя обратно на поезд.
Ответила, что куплю билет в кассе. Надя многозначительно улыбнулась.
На вокзале, украшенном барельефами Сталина и Ленина, громко тикали часы, как большая бомба. Орала советская песня. В скверике со львами двое мужиков спали на лавках в позах бодлеровских лошадей. В пустой гостинице с номерами по 300 гривен мест не было. Администраторша смерила меня оценивающим взглядом и сказала, что сможет поселить в очень хорошем месте, освободившемся буквально только что, но за 600.
Хорошим местом оказался отель «Зирка». Комната представляет собой санузел, в который впендюрили кровать. Унитаз вместо тумбочки. Пока охреневала от такой роскоши, знающие люди подсказали, что комнаты в отеле используют проститутки.
- Я там был. С девушкой. На меня дверь упала. Прям на кровать. Это был самый страшный секс в моей жизни, - сказал одесский писатель Всеволод Непогодин. И переселил меня в другое место.
Правда, оно тоже оказалось со странностями вроде огромного окна без штор на всю ванную. Впрочем, не надо лишать людей из близлежащих домов праздника.
Когда я состарюсь и сойду с ума, поселюсь в Одессе. Этот город меня поразил в душу. И даже странные отели не в счет. Как известно, в Чили чайки нагадили национальные богатства в виде залежей селитры. Одесса могла бы стать месторождением милоты, если бы вместо выяснения отношений одесситы взялись в Фейсбуке постить котанов.
ВЕЧНЫЙ ЖИД
Проснулась от стука в дверь номера и поняла, что за мной все-таки пришли. Еле успела напялить что было под рукой. Комната наполнилась запахом рыбы и человеком лет пятидесяти в защитном костюме американской армии спасения.
- Я Вечный жид. Патриот России и твой поклонник, - оповестил человек.
Его я травила из Фейсбука как моль. Он оскорблял всех моих подписчиков и в обидных выражениях ностальгировал по Советскому Союзу. Мол, придет Сталин, вас расстреляет. Мой номер он нашел по фото из окна, которое я опубликовала в Фейсбуке. Отделаться от гостя не удавалось. Жид объявил, что хочет показать мне город.
- Кругом нацисты и бандеровцы. Тебя убьют, едва узнают, что ты журналист из России, - заявил Жид.
День пошел насмарку. Гид шумно ностальгировал, спрашивал, сколько я зарабатываю, видела ли живого Михалкова. Впрочем, Михалкова он видел и сам, и даже снимался у него в «Солнечном ударе» в эпизоде. Хотя, если верить местным, пол-Одессы снималось в «Солнечном ударе».
Начались сетования, что с каждым днем жизнь становится все труднее и труднее.
- Я за СССР! - сказал чудик. - Раньше меня уважали, я работал в газете фотографом. Раньше всем место в жизни было. А сейчас ко мне относятся как к дураку. Хотя я взрослый человек.
Увидев у меня подаренный желто-синий браслет, Жид попросил отдать ему.
- Ты же патриот России, - удивилась я.
- Да. Но должен скрываться. И костюм ношу с американским флагом. Так легче ввести нациков в заблуждение...
«НЕ ВСЕ ВАКАНСИИ В ПОЛИТИКЕ ЗАНЯТЫ»
Русскоязычный писатель Всеволод Непогодин провел мне экскурсию «Мечта инстаграмщика». Про Одессу Сева знает все. Где житель упал с балкона без дна и в память о нем повесили пальто. Какой двор держат двадцать котов. Где самая аутентичная рюмочная с музыкальными автоматами. Хозяйка, узнав, что я из России, расплылась в улыбке и показала святая святых - доисторический туалет: «Такого вы нигде не увидите!» Поспорить было трудно.
Сева потащил меня на Привоз «делать базар». Непередаваемый аромат рыбы всех сортов. Бронзовый памятник тете Соне с бычками. Здесь, между прочим, я нашла объявление «Напечатаем на туалетной бумаге портрет вашего врага». Одесситы делают базар натощак, чтобы вдоволь напробоваться. «Селедочка сказочная». «Сардель очень вкусная». «Хамса малосолочка». Дунаечка, тюлечка, чехонь и камбала с огромной круглой ледышкой на голове, похожая на космонавта в шлеме.
- Подходи сюда, сонечко, тетя Люся научит тебя, как не унывать, - кричит, набив рот коноплей, продавщица разнообразного зерна.
- Осторожно! Здесь можно встретить одного литератора. Он торгуется за рыбу: «Мадам Лидка, сделайте мне скидка», - предупредил Всеволод.
Но вместо литератора мы встретили одесского модника, делавшего базар на сегвее.
В целом, если не знать о страшных событиях, случившихся здесь в паре шагов, Одесса такая, как о ней писали классики и передавали анекдоты. Но слева от вокзала высится Дом профсоюзов. На заборе, которым обнесли здание, уже несколько лет идет война. Одни пишут «Скорбим и помним», другие закрашивают надписи краской. По злой иронии судьбы в одном из помещений Дома профсоюзов функционирует столовая с копеечными обедами, о чем сообщает яркая реклама.
Всеволод говорит, что он очень везучий. Мог бы торговать контрабандой на книжном рынке. А он - писатель и общественный деятель. Однажды он гулял по Дерибасовской и встретил Дмитрия Быкова. С тех пор его литературная карьера пошла в гору.
У Непогодина отличное от других писателей мнение. Он считает, что жить на Украине интереснее, чем в России. Здесь, по мнению Всеволода, легче сделать политическую карьеру, ведь вакантные места еще не заняты: «Пока люди спорят, «ватники» они или «шароварники», умные граждане делают деньги».
Непогодин рекомендовал мне ехать в Ивано-Франковск: «Все же там Бандера родился. Там увидишь бандеровцев».
В последней части читайте, что думают о происходящем в стране на родине Бандеры.
Окончание следует.
