Продюсер Михаил Плоткин отказывался сообщать в КГБ, что вытворяли на гастролях участники популярных ВИА
Одним из главных трендов отечественной эстрады 70-х стал расцвет популярности вокально-инструментальных ансамблей, с большим или меньшим успехом переносивших на родную почву опыт The Beatles и других западных групп. О том, как происходило развитие этого музыкального жанра, мы попросили рассказать непосредственного участника событий - легендарного продюсера Михаила ПЛОТКИНА.
- Мне довелось несколько лет поработать с создателем одного из первых ВИА - недавно ушедшим от нас Павлом Слободкиным, - поведал Михаил Владимирович. - В его ансамбле «Веселые ребята» я занимал должность заведующего художественно-постановочной частью с окладом 110 рублей и 40-процентной премией. Плюс был у них директором или, как тогда говорили, бригадиром. Занимался гастролями, аппаратурой, выдачей зарплаты. За это мне доплачивали «бригадирские» - по четыре рубля с концерта.
В то время в «Веселых ребятах» пели Леня Бергер, Юра Петерсон, Володя Фазылов, Света Резанова. В исполнении Бергера снискала огромную популярность песня «Алешкина любовь». Правда, в ней не было видно самого Лени. По-настоящему он раскрывался только в песнях на английском языке. На западную музыку больше тянуло и пришедшего позднее Сашу Лермана. Оба они так и не нашли себя в нашей стране и эмигрировали на Запад.
Совершенно другим был Фазылов, исполнявший «Люди влюбляются» и «Портрет работы Пабло Пикассо». На сцене он не выпендривался, стоял статично с гитарой. И вокал у него, может, был не супер-пупер. Но Слободкин не прогадал, что его взял. Володя так хорошо передавал заложенные в песнях чувства, что сексуально ухайдокивал всех, кто находился в зрительном зале. Девки от него просто млели. И не только девки.
Параллельно работе в «Веселых ребятах» Фазылов учился в Полиграфическом институте. Когда ансамбль выезжал на гастроли, я забирал его на такси из студенческой общаги. Однажды мы с ним не рассчитали время и опоздали на самолет. Нам пришлось вдвоем догонять остальных «веселых ребят». За это мне крепко досталось от любившего порядок Слободкина. К сожалению, по окончании института Володя отошел от музыки. Уехал на родину в Узбекистан и стал каким-то начальником в сфере печати.
Александр ЛЕРМАН («Когда молчим вдвоем», «Я к тебе не подойду») - безусловно, самый яркий солист «Веселых ребят» - эмигрировал в Штаты в 75-м. Из-за этого его имя вымарали с альбома «По волне моей памяти», где он исполняет песню «Сердце, мое сердце» на стихи Гете. В США Александр поступил в аспирантуру Йельского университета и в 85-м году стал доктором философии. В 89-м возглавил кафедру русского языка в Делавэрском университете. Умер в Ньюарке в 2011 году.
- От предложений по гастролям у «Веселых ребят» не было отбоя. Помню, в «Москонцерт» приехал директор Воронежской филармонии Михаил Галынкер, невзлюбивший меня еще со времен моей работы с Эмилем Горовцом. Проследовал с гордо поднятой головой по коридору, делая вид, что меня не замечает. А после разговора с руководством «Москонцерта» подошел ко мне, посмотрел на меня плачущими глазами и попытался встать передо мной на колени. Я, естественно, не дал ему этого сделать. «Миша, прости меня за все! - сказал Галынкер. - Выручай!»
Оказалось, Воронежская филармония испытывала финансовые проблемы. В таких случаях устраивались внеплановые концерты какого-нибудь популярного исполнителя. Они назывались «фондовые», так как доходы от них шли в фонды принимающей филармонии, а не в концертную организацию, к которой был приписан артист. Строго говоря, делать так было нельзя. Но Голынкер получил разрешение в управлении культуры. И попросил меня привезти «Веселых ребят».
Я взял в эту поездку Вадима Тонкова и Бориса Владимирова - легендарных Веронику Маврикиевну и Авдотью Никитичну. 3 - 4 дня мы официально гастролировали от «Москонцерта». И еще 2 - 3 дня работали на фонды Воронежской филармонии.
Самое поразительное, что при такой востребованности «Веселых ребят» об их бытовом комфорте на гастролях никто не заботился. Это сейчас каждый требует в райдере, чтобы его под охраной водили в туалет и подмывали ему одно место. А тогда музыканты, работая по несколько концертов в день, даже поесть нормально не могли. Я выбил, чтобы их бесплатно кормили за счет принимающей филармонии. Выбил, чтобы Слободкину подавали легковую машину. Этому я научился у Эмиля Горовца. Если ему не нравилось, как его принимали в том или ином городе, он брал больничный и отменял концерты.
Патриотическое обаяние Вали Дьяконова- В эстрадных кругах у меня сложилось определенное имя. Но со Слободкиным отношения начали портиться. И в этот момент Юра Маликов пригласил меня в «Самоцветы». С Юрой мы познакомились в середине 60-х. Он играл на контрабасе у Горовца. А еще один участник «Самоцветов» - Сережа Березин, автор песни «Снег кружится», был у Эмиля пианистом. Как и «Веселые ребята», «Самоцветы» работали от «Москонцерта». Только были менее раскрученными.
Я пришел к ним на переговоры в парк ЦДСА. Они там выступали в летнем театре. И аншлага, мягко говоря, не было. Однако их в отличие от «Веселых ребят» более охотно брали на радио и телевидение. Этому способствовало включение Маликовым в репертуар песен Марка Фрадкина и других маститых композиторов. За счет регулярных эфиров «Самоцветы» стали набирать популярность.
Из солистов у них наибольшим успехом пользовался Валя Дьяконов. Он был настолько секси, что в его исполнении выстреливали даже такие патриотические песни, как «Мой адрес - Советский Союз» и «У деревни Крюково погибает взвод».
Потом из «Веселых ребят» пришел Петерсон. И многих зрителей за собой увел в «Самоцветы». Я со своей стороны старался обеспечить ребятам все необходимые условия для работы. Правда, без накладок не обходилось.
Тогда все играли и пели живьем. Приходилось возить с собой на гастроли большое количество аппаратуры. Однажды из-за этого нас высадили из поезда. Посчитали, что наша аппаратура занимает слишком много места. Хотя ее провоз был полностью оплачен. Я тогда чуть не подрался с железнодорожниками и попал в милицию. Но потом в Министерстве путей сообщения признали, что они были не правы.
Единственное, что я категорически отказывался делать в «Самоцветах», - становиться осведомителем. Когда ансамбль отправляли на гастроли в Чехословакию, меня вызвали в КГБ. Объясняли, что ко мне там подойдет какой-то человек, которому я должен буду стучать, как вели себя наши ребята. Но мне удалось уклониться от выполнения сомнительной миссии.
Помощь жены Александра Маслякова- Потом в «Самоцветах» произошел раскол. Один из создателей ансамбля Коля Раппопорт поссорился с Маликовым и вместе с Березиным сделал свой коллектив «Пламя». К ним присоединились Дьяконов, Петерсон и другие. А Маликов набрал себе новый состав. Но я к этим событиям уже не имел отношения.
К тому времени я ушел из «Самоцветов» и занялся новым ансамблем «Лейся, песня». Ранее он существовал под названием «Витязи» и работал от Кемеровской филармонии. Солистом у них был Владислав Андрианов. Потом туда пришли гитарист Валера Селезнев и конферансье Саша Рузов и решили поднять этот коллектив на более высокий уровень. Придумали новое название «Лейся, песня». Им не хватало только опытного директора. И тогда они вспомнили обо мне.
Еще во время работы с «Веселыми ребятами» я проводил во Владимире новогодние елки с участием юной Аллы Пугачевой, ее тогдашнего мужа Миколаса Орбакаса и его однокурсников из циркового училища. И подтягивал туда коллектив Саши Рузова из Владимирской филармонии. А с Валерой Селезневым я вместе работал в «Самоцветах». «Давай поднимать «Лейся, песня» вместе с нами!» - предложили мне Валера и Саша.
Узнав об этом, Володя Винокур мне сказал: «Мишка, не будь дураком! Ты все делаешь, раскручиваешь, а потом остаешься в заднице. Если ты возьмешься за новый коллектив, ты должен там быть главным». И я поставил такое условие перед Селезневым и Рузовым. Сошлись на том, что я буду художественным руководителем, а Селезнев - музыкальным.
Я сразу же взялся за дело и устроил для «Лейся, песня» эфир на телевидении. Помогла моя давняя дружба с Александром Масляковым, с которым я еще в начале 60-х познакомился в гостях у Женьки Низового, выступавшего в ансамбле пантомимы вместе с будущим директором Пугачевой и Киркорова Аликом Непомнящим. Супруга Маслякова Светлана работала режиссером в передаче «Человек и закон». И договорилась, чтобы наш коллектив с несколькими песнями показали в передаче «Служу Советскому Союзу».
Потом я полетел в Кемерово на переговоры с директором филармонии Геннадием Потылицыным. Но в аэропорту меня никто не встретил. А музыкантов погрузили в жуткий автобус, который в честь министра культуры Екатерины Фурцевой прозвали «фурцвагеном», и отправили под старым названием «Витязи» на ранее запланированные гастроли по Кемеровской области.
Я сказал Саше Рузову, который был у них бригадиром: «Бери мне обратный билет! Я улетаю в Москву». Потылицын сразу примчался на машине в аэропорт и отвез меня в лучшую гостиницу. «Если ты хочешь, чтобы твой коллектив уважали, ты первый должен его уважать, - сказал я ему. - Чтобы никаких «фурцвагенов» больше не было и ребят встречали достойно!» Более того, я пробил участникам «Лейся, песня» особый статус - «артист Кемеровской филармонии с репетиционной базой в Москве». Большинство из них были москвичами. И ездить на репетиции в Кемерово им не имело смысла. Потылицыну ничего не оставалось, как согласиться на мои условия…
