Жизнь всё расставляет по своим местам.
Стало очевидно, что рыночная экономика в своих «чистых» формах несовместима со «средним классом», являвшимся уловкой Запада времён «холодной войны».
Мы им о справедливости, а они в ответ – «средний класс»: по словам драматурга Островского, «правда хорошо, а счастье лучше»…
«Средний класс» - это достаточно широкий слой между хозяевами жизни и париями общества. Сам по себе он сформироваться не может, его формировали искусственно, продуманной государственной перераспределительной политикой.
Сегодня говорить о смерти среднего класса, о его стремительном сокращении стало общим для всех местом.
Вот, например, пишет Der Tagesspiegel (Германия):
«…сегодня весь мировой порядок является постевропейским. Привлекательность европейской модели ощутимо теряет силу…
Исчерпан общественный договор, согласно которому каждое новое поколение должно пребывать в лучшем положении, чем предыдущее.
Технология подтачивает средний класс — опору демократии».
Технология ли? Или же просто пропала нужда перед советской угрозой выпендриваться, и хозяева жизни решили, как в рекламе – «а если нет разницы, зачем платить больше?»
Михаил Таратута, тележурналист, американист, достаточно известный и яркий либерал-западник, сетует:
«На протяжении последних 20, может быть, даже больше лет в Америке в экономическом плане царила удивительная несправедливость, и люди возмущались этой несправедливостью. В то время, как 1% наращивал доходы, и они росли постоянно...
В то время как средний класс – это основа общества – там доходы практически не росли. При инфляции при ценах… в Америке очень выросли цены за последние 10-15 лет, просто удивительным образом выросли. И большая, заметная часть нижней прослойки нижнего класса проваливалась в малоимущий класс, средний класс сокращался.
И вот так умирала «американская мечта»: завтра жить лучше, чем живем сегодня. Дети должны жить лучше, чем их родители. Но так было, это была осуществимая мечта.
И вот последние десятилетия этого все меньше и меньше… А политический класс на это не реагировал, он стал дисфункционален»[1].
Всё чаще турист из России слышит во Франции или Италии такие признания:
Никогда я не смог бы купить такого дома, какой купили мои родители!
А это значит, что «праздник победителей» на Западе, в лице СССР победившем собственной светлое будущее, неумолимо заканчиватся…
+++
Нетрудно заметить, что чем больше человек экономически предоставлен сам себе, тем острее и больше ПОЛЯРИЗАЦИЯ общества.
Чтобы это понять, представьте условную модель, ну, скажем, настольную игру в «Монополию». Вначале сели играть, допустим, 10 человек. Потом, в ходе игры, остаются пять, четыре, три… И так – пока не выявится единственный окончательный победитель, который заберёт себе все фишки…
Всякий успех в рыночной экономике лишь промежуточный, потому что его снова и снова требуется подтверждать. Один раз не подтвердишь – и все предыдущие успехи аннулируются.
+++
Симпатии к революции, столетие которой мы отмечаем в 2017 году – начинаются с подозрения, что не всё было "ДО" и не всё "После" (т.е. теперь) «хорошо».
И что современная жизнь, во многом реставрировавшая дореволюционную (хотя это лишь цветочки - ягодки ещё впереди) – не норма.
И – вывод: мир устроен НЕ так, как его пытаются изобразить на своих «птолемеевых картах» либеральные теоретики. И «американская модель» глобализма – не цветущий ухоженный сад взаимных улыбок и услужливой деликатности, а дикий лес, полный хищного зверья.
И в этом лесу не станут слушать мои или ваши, читатель, длинные объяснения, а просто расчленят и сожрут. А сожрав, закопают, и прикроют могильник вывеской «цветущего сада улыбок»: мол, заходите к нам, новые дураки, мы пожрать всегда любим…
+++
Нормальность требует сохранения, а ненормальность – преодоления. Если современная жизнь норма – то её нужно сохранять. А если аномалия – то преодолевать. Это и ставит людей по разные стороны баррикад: исходное представление о норме.
Мы рассматриваем 90-е как патологию, как чёрную дыру, как реакцию распада человека и его цивилизации – и оттого мы позитивно оцениваем очень драматичный и неоднозначный советский период (тоже, естественно, с оговорками).
Пост-советская жизнь – это жизнь-паразит. Её представители могут ненавидеть СССР или даже уважать его, но ВСЕ ВМЕСТЕ паразитируют на его наследии: от оружия и армии до индустрии и разведанных недр. Корней у паразита нет – потому что он враждебен и вековым традициям и техноэнергии просветительского модернизма.
Паразит презирает образование, науку и технику – потому что они «напрягают». А паразит хотел бы всего, быстро и легко, лучше всего за папин счёт, а если нет богатого отца – то методом ограбления банка.
При этом жизнь-паразит является военно-политическим предателем, она терпеть не может воинского долга, войны, защиты территорий, рассуждая так: «жрать все плоды с этой земли буду я, а защищает её пусть кто-нибудь другой». Эта жизнь-паразит легко расстаётся и с героями прошлого, и с заслуженными деятелями настоящего, и с кусками собственной территории (Крым-украинский, Цхинвал-грузинский и т.п.).
Такое существование без корней, в качестве прилипалы к чужим заслугам и прошлым достижениям, которые, к тому же, безжалостно и бездарно транжирят – не может быть долгим.
При этом жизнь без корней, предавшая своё прошлое, не имеет стабильного, устойчивого настоящего. В ней действует формула «никто никого не любит, все всех «кидают». Каждый день кого-нибудь разоряют и пускают по миру, а кто-то за счёт этого пополняет кубышку. Нет того, что ЭиМ называет «устойчивостью окладов-наделов», устойчивостью долевого пая: я член общества и мне положено… Да ничего мне не положено, что урву, то и моё, наглость-второе счастье!
И, логично, у жизни-паразита нет будущего. Ему и неоткуда взяться. Ельцин видел одну из главных своих задач в «деидеологизации» - а люди поколением постарше слово «безыдейность» считали ругательством. Почему плохая «безыдейность» стала восприниматься как хорошая «деидеологизация»? Что может быть хорошего в безыдейном человеке, сером и тусклом (в лучшем случае) – который живёт по принципу «день прошёл, и ладно»?
Вырождение образа будущего, далёких ориентиров – и само по себе жутко, и влечёт иные тяжкие «побочные» последствия. Для простого поддержания повседневной неизменной тупости требуется гораздо меньше психической и физической энергии, чем для «больших бросков» и «великих переломов». Маразм порождается нехваткой психической активности, и сам порождает её нарастающий дефицит.
Что такое отсутствие движения? Это потеря динамизма во всём, во всех сферах жизни. Вырождаются и выдуриваются наука (фундаментальная раньше, прикладная попозже), культура и искусство, ветшает и дичает быт.
Раз будущего нет – то в него никто и не вкладывает ничего: ни мыслей, ни эмоций, ни средств. Жизнь-паразит расширяет текущее потребление за счёт сворачивания долгосрочных программ, амортизационных отчислений и перспективного инвестирования в любую отрасль. Вслед за инвентаризацией полученного паразитом следует его утилизация, сведение потенциала к нолю.
Остаётся лишь надеяться, что старая песня - "И юный октябрь впереди!" - не наврала...
